Читать книгу "Удочеряя Америку - Энн Тайлер"

– Красиво будет, когда они все поднимутся в небо, правда?

Шу-Мэй не ответила.

Пока мама выкладывала в кухне пирожные с глазурью, Джин-Хо с дедушкой поехали на его машине купить готовый обед в кулинарии. Джин-Хо как-то забыла про ураган и даже испугалась, когда все это увидела – обломанные ветки повсюду, на стволах деревьев рваные белые раны с зазубренными опилками, там и сям пробитая крыша залатана листом голубого пластика. Дважды приходилось сворачивать в объезд, потому что улица оказалась перекрыта. Почти ни один светофор не работал, перекрестки они проезжали медленно-медленно, дедушка поглядывал в обе стороны и насвистывал ту мелодию ни от какой песенки, что он всегда насвистывал, когда сосредоточивался. Мертвые светофоры были похожи на безглазых кукол – смотрели так же пусто и страшно. Жарко было почти как летом, мужчины, пилившие деревья, потели даже в рубашках.

– У твоей мамы всегда такие творческие мысли, ты согласна? – заговорил дедушка. – Понимаю, иногда кажется, что она чересчур далеко зашла, но по крайней мере она… вкладывается. Ей не все равно. Ты же не станешь спорить – она по-настоящему заботится о вас. Все верно?

Джин-Хо ответила:

– Мммм.

Она смотрела на дерево, которое упало так аккуратно, со всеми листиками, словно его кто-то бережно уложил набок. Ей хотелось знать, можно ли воткнуть дерево обратно в его яму, как Брайану из их класса воткнули зуб обратно в десну, когда он выбил его, спрыгнув с лазалки. Его мама положила зуб в молоко и поехала с ним к дантисту. Откуда мамы такое знают?

Когда они с дедушкой вернулись домой, в гостиной все уже было готово: на столе скатерть в цветочек, блюда с пирожными и печеньем, миски с мятными карамельками, бледными, как пустышки. Пообедали на кухне. Мама Джин-Хо почти не ела, потому что волновалась из-за прогноза погоды. Ждали снова дождя. Она все поглядывала на небо – оно было чистое, ярко-синее – и все спрашивала, как же возможно запускать шарики в проливной дождь. Папа Джин-Хо посоветовал ей не будить лихо, пока спит тихо. Он часто так говорил.

После обеда Шу-Мэй спала, а Джин-Хо и мама наряжались к вечеринке. Джин-Хо надела красную футболку и новые джинсы с вышивкой, а потом зашла к маме посмотреть, какое у мамы будет лицо. Она знала, что джинсы с вышивкой не слишком-то по-корейски. Но мама сказала всего лишь: «Ты прекрасно выглядишь, моя хорошая», – и ничем не выказала недовольства. Она и Шу-Мэй одела в джинсы, когда та проснулась, так что с этим все было, видимо, в порядке.

Шу-Мэй поспала очень мало. Может быть, возбудилась из-за вечеринки. Или расстроилась. И еще она отказалась от чашечки сока, которую обычно пила после дневного сна, скорчилась за кухонным столом, смотрела на всех сердито, искоса и сосала свою пустышку.

Первыми приехали Язданы, они привезли напитки. Сами и Зиба тащили вдвоем большой переносной холодильник, и все вышли на улицу, чтобы пропустить папу Джин-Хо, который подхватил груз у Зибы.

– Утром у нас на миг погас свет, – рассказывала Зиба. – И я подумала: о нет! Что, если и у нас отключится холодильник? Но это была только секунда.

Между ее расклешенными джинсами и черным вязаным топом виднелась полоска голой кожи. Зиба выглядела очень нарядной. Волосы торчали на затылке длинным хвостом – словно огромная виноградная гроздь, такие же иссиня-черные.

А вдруг люди, которые занимаются усыновлениями, напутали? Потом это выяснится, и они извинятся, и надо будет поменять девочек. Джин-Хо получит Зибу, а Сьюзен достанется Битси в мешковатом платье без рукавов, в сандалиях, из которых торчат узловатые пальцы.

Вот ужас был бы, если б мамы умели читать мысли детей.

Джин-Хо мечтала, вот бы Сьюзен принесла с собой куклу «американская девочка», но нет. Сьюзен вроде бы не любила особо кукол. Зря только ей дарят. Она вытащила из кармана йо-йо – должно быть, в это играют в частной школе – и ловко гоняла его вверх-вниз на ходу. Мама Джин-Хо тем временем рассказывала Зибе о судьбе замороженных продуктов.

– Это похоже на стадии горя, – говорила она. – Первый день – отрицание. Наверное, электричество успеют дать до того, как что-то испортится. На второй день – скорбь. Погружаешься в пучины отчаяния и мысленно прощаешься со всем, что успела наготовить.

– А ко мне подруга приедет, – сообщила Джин-Хо.

– И что? – откликнулась Сьюзен.

– Ее зовут Афина. Мы с ней каждую перемену играем на горке.

Но тут мама Джин-Хо вмешалась:

– Она не такая старая подруга, как ты, Сьюзен! Ты и Джин-Хо – вы так давно друг друга знаете!

Умеет же она одновременно участвовать в двух разговорах.

– Может быть, даже ваши мамы знакомы! – продолжала она. – Кто знает, а вдруг ваши биологические мамы там, в Корее, – задушевные подруги.

Джин-Хо изо всех сил отводила глаза, чтобы не встретиться взглядом со Сьюзен.

И подумать только, приехала Афина – вышла из машины своих родителей, как раз когда все подходили к дому, – и оказалось, она из тех, у кого в присутствии взрослых куда-то все слова пропадают. Остановилась с разгону, увидев всех, и сунула палец в рот.

Джин-Хо позвала:

– Эй, Афина!

А та стояла посреди двора, в белом платье с оборками, прижимала к себе завернутый подарок.

– Сходи за ней! – зашептала мама Джин-Хо, и Джин-Хо спустилась по ступенькам парадного крыльца, повторяя ободряющим тоном:

– Иди сюда! Иди сюда!

Наконец Афина стронулась с места, она передвигалась по сантиметру, пока не поравнялась с Джин-Хо. Тут она сунула ей в руки подарок. Какая-то книга, Джин-Хо сквозь обертку прощупала. Она сказала:

– Спасибо!

Но Афина ответила:

– Это твоей сестре.

Вроде как Джин-Хо сглупила. Она поспешила сказать:

– Я знаю! – И повела Афину в дом.

Мама Джин-Хо стала всех знакомить. Она покачивала Шу-Мэй на бедре и говорила:

– Афина, это самая первая подруга Джин-Хо, Сьюзен Яздан. А это родители Сьюзен, Сами и Зиба. И дедушка Джин-Хо, Дэйв…

Афина снова сунула палец в рот. У нее были крошечные цветные бусины в косичках по всей голове и еще по золотой бусине в каждом ухе. Джин-Хо уже так давно просила проткнуть ей уши, но мама заставляла ждать до шестнадцати лет. В гостиной было неудобно сидеть из-за шариков. Почему-то никто об этом не подумал. Из-за этих веревок, свисавших повсюду, казалось, будто с потолка льет дождь. Взрослым приходилось пригибать голову, чтобы видеть друг друга во время разговора, все они стали сутулые. И тут дядя Эйб вошел без стука и с порога спросил:

– Что это у вас за джунгли?

И мама Джин-Хо сказала:

– Ох, ладно, давайте перейдем в столовую. Афина, это двоюродные сестры Джин-Хо – Дейдра, Бриджит, Полли…

В столовой тоже вышло неловко, потому что, как только взрослые разобрали стулья, они сразу уселись за стол, словно ожидали угощения, а там только и было что блюда со сладким, которые следовало передавать друг другу.