Читать книгу "Скрытное сердце - Барбара Картленд"

– Не стоит переживать, – посмеиваясь, заметила миссис Бутл. – Он привык. Этот парень может спать на чем угодно. Он и на кушетке прекрасно выспался. У нас постоянно бывают люди, то приходят, то уходят. Отец посмеивается надо мной и называет наш дом домом для беспризорников и бродяг.

– А я и есть бродяга, – вздохнула Сильвия.

Миссис Бутл подвинула стул ближе к кровати.

– Давай-ка пей молоко, пока горячее, – скомандовала она. – А потом расскажешь о своих мытарствах.

– Вы так добры ко мне, – сказала Сильвия. – Вы всегда были очень добры. Я решила вернуться к вам… Мне некуда больше идти.

– Я же говорила, что ты всегда можешь рассчитывать на мой дом, – ответила миссис Бутл, – но я разочарована, очень разочарована. У меня были такие надежды на тебя.

Сильвия опустила глаза, и на какое-то время наступила тишина. Затем, выпив немного молока, она сказала:

– Может, это нехорошо с моей стороны говорить с кем-нибудь о Шелдон-Холле, но мне все же, нужно кому-то рассказать. Я хочу попросить совета и знаю, что вам можно доверять.

– Да, дорогая, можешь быть абсолютно откровенной. Не расстраивайся и не стесняйся. Я храню секреты как могила, а может быть, даже и надежнее.

Сильвия слабо улыбнулась, а затем усилием воли заставила себя приступить к рассказу. Она начала с того момента, когда поезд отправился из Пилбрука, оставив на платформе машущую ему вслед миссис Бутл. Она рассказала о длительном путешествии, о том, как боялась, что того, кто нужен, не окажется дома. Затем заговорила о своей первой встрече с Робертом Шелдоном. Она и не подозревала, как изменились ее голос и выражение лица, когда речь зашла о нем. Только слепой и глухой не понял бы, в чем дело, а миссис Бутл не была ни тем, ни другим. В первый момент девушка выглядела измученной и страшно уставшей. Но теперь, когда она заговорила о сэре Роберте, ее щеки раскраснелись, а глаза засияли. Она произносила его имя с особой нежностью, и миссис Бутл стало ясно без всяких объяснений, что Сильвия влюблена в хозяина Шелдон-Холла.

Девушка все рассказывала и рассказывала. Она, то запиналась, то вдруг начинала говорить так быстро, что, казалось, хотела вместе с потоком слов перескочить через все то, неприятное и страшное, что произошло с ней. Наконец Сильвия добралась до того момента, когда сэр Роберт вошел в детскую и стал ее допрашивать, а затем обвинил во лжи.

И в тот момент, когда она заговорила об этом, слезы, до сих пор старательно сдерживаемые, потекли по щекам. Сильвия хотела продолжать свой рассказ, пытаясь говорить ровным голосом, но бесполезно. Не выдержав, девушка закрыла лицо руками и разрыдалась.

Миссис Бутл все поняла. Не нужно обладать богатым воображением, чтобы понять, что осталось недосказанным. Она дала ей немного выплакаться, а затем с напускной строгостью сказала:

– Хватит, дорогуша. Слезами делу не поможешь, только еще больше душу растравишь.

– Но я не могу, – захлебываясь слезами, простонала Сильвия. – Ах, если бы вы знали, что произошло! Я не могу рассказать вам. Я никому не могу рассказать об этом!

– Да… могу себе представить, что тебе пришлось перенести, – сухо сказала миссис Бутл, а затем, откинувшись в кресле, заметила, как бы невзначай: – Значит, ты убежала и оставила эту распутницу Ромолу, так сказать, хозяйкой положения.

Сильвия перестала плакать и опустила руки. Если миссис Бутл хотела поразить ее, так ей это удалось.

– Что вы имеете в виду?

– Только то, что я сказала. Ромола все это время старалась заполучить сэра Роберта любым способом, а теперь ты уехала…

– Ромола… Я бы никогда не подумала… То есть, почему вы, что…

Миссис Бутл коротко рассмеялась.

– Если бы я могла рассказать тебе все, что я думаю о твоей сестрице, это был бы целый роман с продолжением. Да, я знаю, что ты ее обожаешь и очень жалеешь. А вот я не проронила ни слезинки, когда она сбежала из дома. Это было самое лучшее, что могло случиться с тобой и с твоей матерью!

– О миссис Бутл! Как вы можете так говорить!

– Я наблюдала за этой молодой мисс еще с тех пор, как впервые пришла лечить твою матушку, и уж точно скажу: никогда не встречала более самовлюбленной маленькой потаскушки. Она ведь никогда палец о палец не ударила. Только и умела распоряжаться: «Сильвия, сделай то! Сильвия, принеси это!» Все ее мысли были только о том, чтобы наряжаться и строить глазки половине молодых людей Пилбрука.

– О, я уверена, это не так! Вы просто выдумываете.

– Да пусть отсохнет мой язык, если в том, что я сказала, есть хоть капля неправды, – клятвенно произнесла миссис Бутл. – Ты тогда была еще совсем ребенком и, конечно же, не могла догадываться об этом. Но я-то все прекрасно видела! Где, по-твоему, она встретила того мужчину из театра, с которым потом сбежала? Уж явно не в церкви и не в каких-нибудь других благопристойных местах, в которых она, по ее словам, бывала. Если кто-то и родился во грехе, так это она. Да у нее просто на лбу написано, что такая, рано или поздно свернет с прямой дорожки. А в ту ночь, когда она сбежала из дому, я сказала отцу – можешь спросить у него, если не веришь, – я сказала ему: «Эта Ромола Уэйс сбежала, как я и предвидела. Меня это не удивляет, но мне жаль ее мать и сестру. Они ничего не знают об окружающем их мире и еще меньше о людях, которые в нем живут. Эта девушка станет для них печалью и горем на все оставшиеся дни». Можешь спросить у отца, именно так я и сказала. А сказала я так, потому что знала: рано или поздно она вернется в вашу жизнь и принесет беду.

– Не могу поверить в это даже сейчас, – запротестовала Сильвия. – Я так любила Ромолу! Я и сейчас ее очень люблю.

– Любишь? – недоверчиво спросила миссис Бутл. – А может быть, ты пытаешься убедить себя в этом? Я не верю, чтобы у вас было так много общего.

– Да, пожалуй, мы очень разные, – признала Сильвия, – но теперь, когда нет мамы, она осталась моей единственной близкой родственницей.

– Когда я слышу рассуждения людей об их родственниках, – заметила миссис Бутл, – я всегда вспоминаю, что родственников нам дает Бог, а друзей мы выбираем сами. Ты не можешь отказаться от Ромолы, как от сестры, но ты не обязана принимать дружбу, которую она тебе навязывает, не обязана позволять ей распоряжаться тобой, как ей вздумается, и вмешиваться в твое счастье.

– Но, возможно, она не желала мне ничего плохого, – неуверенно произнесла Сильвия. – Я думаю, она просто хотела, чтобы все наладилось.

– Не желала ничего плохого? – как эхо повторила миссис Бутл. – Готова поспорить на сто фунтов, что твоя сестра прекрасно понимала, что делает. Притворялась, что пакует вещи в своей комнате, а потом, наверное, бегала вниз, вся из себя разодетая.

Сильвия вспомнила, сколько нарядов хранилось в чемодане у сестры. Неужели она именно поэтому заперла дверь и отказалась впустить ее? Выходит, она специально наряжалась и пыталась навязать себя мужчине, чьим гостеприимством пользовалась больше трех недель. При мысли о том, что все обстояло именно так, Сильвия испытала отвращение, такое же, как тогда, когда ей пришлось лгать по настоянию сестры. Но все же, она не могла отвернуться от Ромолы, не могла признаться даже миссис Бутл в том, насколько ей отвратительно многое из того, что говорила или делала сестра.