Читать книгу "Двенадцать минут любви - Капка Кассабова"

— Глазам своим не верю. Разве так бывает? — говорю Осу, сидящему за нашим столиком.

— Все нормально, забудь о ней! Сейчас будет петь Роксана Фонтан, — он кивает в сторону соседнего столика. — Одна из лучших певиц нового поколения. Тебе понравится.

Изящная, как статуэтка, женщина в черных брюках встает, и над залом несется «Малена». По моей коже бегут мурашки. В голове проносятся воспоминания. Я и танго-героиня: мы прошли долгий путь вместе.

Роксана превращается одновременно и в Малену, и в сраженного любовью рассказчика.

— Кем была настоящая Малена?

Ос пожимет плечами:

— Вероятно, не какая-то конкретная женщина. Думаю, это собирательный образ всех красавиц, которых Омеро Манци любил и потерял. Кстати, мы с ним можем состоять в родстве.

Ос улыбается своими узкими глазами. Он — настоящий романтик, верный идее любви, несмотря на пережитые неудачные отношения.

Я вспоминаю историю с Маленой в Эдинбурге и понимаю, что больше не чувствую ярости или горя. Я наконец-то избавилась от груза воспоминаний. Я даже набираюсь смелости заговорить с Роксаной и спрашиваю, как ей удается музыкально и эмоционально вживаться в образ.

— Я рисую, — улыбается она. Интеллигентное лицо без грамма макияжа, ни белил, ни румян, как и положено представительнице элиты-танго. — Делаю наброски Малены-сироты, Малены-женщины. Пытаюсь почувствовать ее, иначе не могла бы петь, она бы просто разбила мне сердце.

Отец Роксаны играет на бандонеоне. Сама она не милонгера, но ее с полной уверенностью можно было окрестить женщиной танго.

Проведя десять лет в мире танго, я наконец-то задалась вопросом: а кто они, женщины танго? Вспоминаю слова Риваролы: «Танго ничто без женщины», а Гавито говорил: «Мужчина, который не может дать женщине ощутить себя королевой на танцполе, никогда не станет королем».

Мне встречалось много мужчин танго, даже слишком много. Но не женщин.

— Тебе нужно познакомиться с моей подругой, Джованной Танго, — заявил Освальдо, когда мы вернулись домой. — Да, именно так ее зовут. Она живет в Монтевидео, и как раз в восемь утра туда идет паром, а я сообщу ей о твоем приезде. Поищи там кандомбе.

Уже три, я боюсь проспать завтрашний паром.

— Господи, Ос, эти бессонные танго-ночи уже не такие, как десять лет назад.

— У тебя осталось всего пару часов, но послушай вот что, — он включает песню, рассыпая сигаретный пепел по компьютеру. — Называется Tango de los Negros («Негритянское танго»), 1907 года, в ней повествуется о торговле всякой дрянью и нищете. Я, собственно, к чему: чтобы увидеть небо, нужно оказаться на дне.

На морщинистой шее Оса — подвеска в виде африканской маски. На его книжных полках встречаются издания со странными названиями, с такими словами, как «ориша» и «кандомбле»[12]. Но их владелец не стал особо распространяться:

— Пошли спать. Обо всем узнаешь в Монтевидео.

Монтевидео: паром переплывает Рио-де-ла-Плата, Серебряную реку, правда никакого серебра в ней нет, она мутная и мертвая.

Точно так же Hotel Splendido не может похвастаться роскошью: пыльные ковры и одеяла, ретро-мебель, игривые геи за стойкой ресепшн. Вечером, лежа головой к стене со страшными обоями 1960-х годов, слушаю отдаленное биение африканских барабанов. Кандомбе.

Здесь единственное место в мире, где можно услышать звуки кандомбе, и доносятся они не из ночного клуба, а с улицы.

Монтевидео — сонная лощина, которая никогда не спит. Возможно, это из-за мате. Его здесь пьют литрами. Мате не только делает зубы желтыми, но и выступает стимулятором, способным держать вас на ногах всю ночь. Я купила себе калебас, фляжку, пакет первосортного мате и пытаюсь влиться в местное общество. Кажется, я единственный турист в городе, пустынные улицы и вычурные здания в колониальном стиле которого заливает апокалипсический дождь.

Но разве может здесь не нравиться! Здесь, на родине La Cumparsita («Кумпарситы»), самой известной танго-песни всех времен! Я стою перед Паласио Сальво, монстром неоготического стиля, возвышающимся над Плаза Индепенденсия и закрывающим вид на старое Gran Café y Confiteria Girasol, где в 1917 году оркестром Роберто Фирпо была впервые исполнена «Кумпарсита».

В наши дни «Кумпарсита» — общепризнанная ценность, но, как и все гениальные произведения в танго, она восходит к альтернативной культуре. Все началось на воскресном карнавале, когда группа студентов двигалась с процессией по главной авеню. Они останавливались у столиков кафе, на радость патронов пели полупристойные песни и несли плакат La Cumparsita. Молодежь ошиблась в написании уменьшительной формы от слова comparsa, означающего группу афро-уругвайских барабанщиков, исполняющих кандомбе на уличном карнавале. Маленькую, похожую на марш мелодию заиграли на студенческих tamboriles, или барабанах, и она прижилась. Пам-пам-пам-пам, тарарарара, там-пам-пам-пам… Двадцатилетний Херардо Эрнан Матос Родригез, сын владельца местного кабаре Moulin Rouge, неудачливый студент архитектурного факультета, пианист-самоучка, как-то исполнил прилипчивую мелодию на старом пианино (это оказался единственный предмет мебели в центральном здании Уругвайской студенческой ассоциации, который не отобрали за неуплату ренты). Его друзья аккомпанировали, стуча по старым коробкам и перевернутым стульям.

— Парни, это не марш, а танго, — пришел к выводу Герардо.

Все прекратили шуметь и посмотрели на него. Танго? Ну, в любом случае музыкальный размер 2/4. Они назвали произведение La Cumparsita, и вскоре, войдя в репертуар знаменитого оркестра Роберто Фирпо, оно завоевало всемирную славу.

И эта простая бунтарская мелодия не только пережила своих создателей, кафе, с которого началась, фашизм, военные диктатуры, экономические кризисы и весь XX век, но и путешествует по всему миру.

Я договорилась встретиться с Джованной Танго в кафе в центре Монтевидео, и вот мы сидим и едим жирную кровяную колбасу — морсилью. К нам присоединяется ее подруга Валерия со словами:

— Если тебе меньше пятидесяти, ты любишь танго и не любишь толкаться, надо идти либо на милонгу La Musas, либо обратно на паром.

— Валерия лучшая тангера в Уругвае, — говорит Джованна. — Ее надо слушать.

Я верю, хотя та совершенно не походит на диву, выглядит упитанной и уже не танцует.

Спустя пять минут знакомства с Джованной я околдована. Истинная женщина танго! Она живет в богемном доме со своей названной семьей: армией музыкантов — талантливых, альтернативных и очень молодых. Ее бойфренду-бандонеонисту лет двадцать.