Читать книгу "Мир внизу - Карвин Ви"

– Верта – это суперматерия? – догадалась я, совершенно сбитая с толку его последними словами. Глупо было бы на них отвечать, тем более взаимностью. Я-то за него не переживала.

– Суперматерия? – не понял ирриданец.

– Ну… – Я указала пальцем на стену, где мерцающие слои превращали металлическую пластину в ничто. – Эта штука!

– Мы называем ее вертой.

– Потрясающе. И что… – Я запнулась, когда почти полностью растворившаяся дверь в последний раз шикнула, брызжа раскаленными каплями металла во все еще не рассеивающийся дым. – Что нам из-за этого верта-конфликта теперь делать?

За спиной ящера, откуда-то из недр комнаты, раздался оглушительный шум. Словно кто-то вынес еще одну дверь.

– Бежать, – одними губами прошептал он.

Вслед за шумом из глубин помещения донеслись голоса. Кричали на ирриданском, и, судя по интонациям, ничего доброго этот крик никому здесь не сулил. Несмотря на то что я все еще держала его на прицеле, ящер рванул вперед, сквозь дымовую завесу. Не собираясь дожидаться, пока явятся владельцы злых голосов, я побежала за ним.

Затаив дыхание, я нырнула в густой дым; слезы брызнули из раздраженных им глаз. В какое-то мгновение мне показалось, что я потерялась и обречена слоняться в ядовитом тумане вечно, но сразу же после этой нелепой мысли в белой дымке стали проступать очертания продолжения этого злосчастного коридора.

Я снова увидела ящера. И Тамину, в отчаянии наблюдавшую за тем, как полупрозрачная верта поглощает двери лифта, раздвигает их, просачивается сквозь щель прямиком в шахту.

– Нет, – вырвалось у меня. Не останься я беседовать с чертовым ящером, тратя драгоценные секунды, мы бы успели…

– Там пожарный выход, – сказал ящер, указывая куда-то направо от утерянного лифта. Я не озаботилась тем, чтобы опять прицелиться в него из кажущегося теперь совсем бесполезным пистолета.

Голоса стали громче; преследователи беглого ящера теперь продирались через дым.

– Там… ирриданцы, – округлив глаза, прошептала Тамина.

Я схватила ее за руку и потащила к двери; верта, уже скопившаяся по периметру, грозила вот-вот затопить наш последний шанс отсюда выбраться. Ящер замыкал образовавшуюся колонну, не спеша рваться к выходу раньше меня со слабо упирающейся Таминой. Вряд это было проявлением вежливости. Наверное, просто опасался, что я вдруг найду способ пристрелить его из ирриданского пистолета.

Когда он поравнялся с проемом вслед за нами, скопившаяся сверху суперматерия вдруг попыталась «поймать» его, за долю секунды рванув до самого пола и полностью залив проход. Словно почувствовав это, ирриданец прыгнул, вытянувшись над полом, и в последний момент проскользнул под опасным слоем. Когда верта осела, мирясь с неудачей, двери позади нас больше не было. Как будто ее здесь вообще никогда не существовало.

Ящер, кряхтя, поднялся, отряхнул свой длинный пиджак. Затем оперся рукой о стену и посмотрел на то место, куда его чуть не приковало разъяренной вертой. Тамина, замершая у лестничных перил, переводила с меня на ящера округлившиеся глаза; ее колотила мелкая дрожь. Прислонившись спиной к противоположной стенке, я медленно съехала на пол на подгибающихся коленях и прикрыла глаза. Мысли путались, мешая мне прийти к чему-то конструктивному, и я решила, что для начала и просто отдышаться будет неплохим вариантом.

Немного придя в себя, Тамина обратилась к ящеру на его родном языке.

– Не надо переходить на ирриданский только из-за меня, – мягко попросил тот. Я только сейчас расслышала, какой низкий и глубокий у него голос; на слух его вполне можно было принять за человека. – Будет справедливее, чтобы каждый из нас понимал, о чем идет речь.

Тамина виновато замолкла. Тишина, повисшая на лестничной площадке, продлилась не более пяти секунд.

– Марко.

– Что? – Я открыла глаза. Он повернулся ко мне.

– Твоя подруга спрашивала мое имя. Меня зовут Марко.

– Странное имя для ящерицы, – заключила я.

Мне показалось, Марко слегка поморщился.

– Там, где я родился, в моде земные имена.

Что? Какая чушь.

– И земные органы на замену, полагаю, – фыркнула я, не скрывая отвращения.

– Зря мы убежали, – вдруг подала голос Тамина. – Тем ирриданцам, возможно, нужна была наша помощь.

Ящер посмотрел на нее, как мне показалось, с некоторым сожалением. Девушку мучила психологическая ломка. Она чувствовала себя обязанной помогать ящерицам, защищать их даже в ситуациях, когда сама была полностью уязвимой.

– Они справятся, – коротко сказал Марко, и от меня не укрылось, что желал он как раз противоположного. Ведь шла речь о конвоирах, разукрасивших его и без того жуткое лицо.

– А что будем делать мы? Путь вниз тоже отрезан, – буркнула я, кивая на бетонную стену, обрезающую спуск. Она смотрела на меня своим ноздреватым серым боком, точно издевательски приветствуя старую знакомую.

Марко вдруг напрягся, – но не от моих слов.

– Там кто-то есть, – тихо сказал он, настороженно глядя на лестницу, ведущую вверх. Утопленный в тени соседний пролет совершенно не просматривался.

Я медленно подняла взгляд туда, куда смотрел Марко.

Там действительно кто-то стоял. Но не ящер. Человек.

Человек швырнул в меня какой-то небольшой предмет, и я рефлекторно поймала его, на мгновение засмотревшись на то, как луч света, пробивающийся откуда-то сверху, бежит поперек экрана… и как на нем проявляются числа. И это были не просто числа.

Двести пятьдесят два, четырнадцать, двадцать три… Двести пятьдесят два, четырнадцать, двадцать два…

Часы. Минуты. Секунды!

Сердце колотилось все быстрее, отдавая в уши, в горло, в живот. Недоуменно раскрывшийся рот сам собой складывался в улыбку человека, которому только что сказали, что его смертельный диагноз – глупая ошибка. Что он будет жить.

Это был мой таймер. Из капсулы, найденной в дымящихся останках Сэмми.

И вдруг все снова стало на свои места.

– Ну привет, принцесса, – сказал Лиам, выходя из тени. – Вижу, ты времени даром не теряла и завела тут друзей.

ЛИАМ

Уже на второй день он пожалел, что не умеет сдаваться.

Солнце методично выжигало из него всю влагу, а водяных порошков и очищающих таблеток для ее восполнения оставалось все меньше. Безвольное тело, перекинутое через плечо, тяжелело с каждой секундой, заставляя делать передышки чаще, чем, он считал, можно было себе позволить.

Порой Лиаму казалось, что он действительно не выдержит. Все его мысли были привязаны к таймеру, равнодушно отсчитывавшему секунды, которые переходили в минуты и часы. Это сводило с ума не хуже духоты, никуда не уходившей даже ночами, не хуже капель пота, щекотно пробегавших по вискам и по спине, не хуже понимания всего масштаба страданий, на которые его обрекла своим скудоумием дочь капитана Вэля.