Читать книгу "Проксима созвездия Лжи - Аркадий Гендер"

Еще секунду Федор, как завороженный, смотрел на эту картину, не веря в спасение, потом обернулся к Кате. Она лежала неподвижно, только пальцы на ее вытянутой руке судорожно скребли снег. Федор хотел бежать к ней, но бесчувственное тело жены висело на его руках свинцовым грузом. «Катя-я!» — бессильно закричал он, не решаясь опустить почти голую Ирину на снег. Рядом валялась пустая сумка, и Федор, подтащив ее к себе ногой, опустил на нее Ирину. К счастью, Ирина не упала, а в каком-то полузабытьи осталась, покачиваясь, стоять на коленях. Федор бросился к Кате.

Она была еще жива, но дыхание со странным свистом врывалось из ее рта, а в глазах застыла боль. Она лежала в неловкой позе, и Федор осторожно перевернул ее на спину. На ее дубленке вокруг левой груди виднелись три маленькие аккуратные дырочки, но крови на примятом снегу не было ни капли. В последней надежде Федор дрожащими пальцами расстегнул пуговицу на дубленке, просунул руку вовнутрь. Там было мокро и горячо. Кровь уходила из Катиного тела, и просто не просачивалась сквозь толстую дубленку наружу. Профессиональный стрелок не промахнулся, — пули попали только что не прямо в сердце. Шансов остаться в живых у Кати не было.

— Катя, Катя, Катя! — в страшном отчаянии зашептал Федор. — Не уходи, Катя, не уходи!

— Все равно мне бы не простили мой фокус с деньгами, — через силу произнесла она. — Лучше уж так, чем в постоянном страхе жить и ждать, когда собьют машиной, или сбросят под поезд метро. А сейчас на мне все закончится. Ты себя ни в чем не вини, последние двое суток были самыми счастливыми в моей жизни. Живи счастливо, Федя.

Ее губы дрогнули — она улыбалась.

— Нет, нет, ты не умрешь! — захрипел, давясь слезами, Федор, вытаскивая мобильный. — Я сейчас вызову скорую…

— Не надо скорой, — еле слышно, одними губами ответила Катя. — Лучше соври, что любишь меня.

— Я люблю тебя! — прошептал Федор. — Я люблю тебя, Катя!

Наконец, наконец он сказал эти слова, но Катя уже погасла и не слышала его. Ее глаза остановились, легкий парок от дыхания не срывался больше с ее белых губ. Федор стоял над Катиным телом на коленях и плакал.

Его привел в себя скрип снега под ногами. Женщина, только что застрелившая Шер-Хана, вышла из машины, и подошла к стоящей на коленях Ирине. Женщина сняла с себя длинную норковую шубу, заботливо укутала ею Ирину и, зябко передернув плечами, обратилась к Федору:

— Похоже, вашей знакомой уже не помочь. А вот Иру нужно срочно согреть. Поехали отсюда, или у нас будет еще один труп.

Он поднял голову. Через звездящую длинными нитями света пелену слез в глазах незнакомка была видна размыто и нечетко, но и этого было достаточно Федору, чтобы понять, что он никогда не видел этой женщины. И что, тем не менее, он прекрасно знает, что это — Ольга Куницына.

***

Федор вел машину молча, — за все время, прошедшее после трагических событий на пустыре, не было произнесено ни слова. Они молча погрузили бесчувственную Ирину в Геландеваген, потом Федор с помощью снятого с ее запястий скотча и черного полиэтилена от денежного мешка кое-как заделал разбитое выстрелом стекло. По колее, проложенной по льду Кожуховского затона, они выехали на улицу Трофимова, и сейчас двигались по Третьему кольцу. И — молчали. Громко выла врубленная на полную мощность печка, укутанная кроме шубы еще и в Федорову куртку Ирина дремала на заднем сиденье, и ее щеки уже начинали розоветь. У Ольги, там, на пустыре проявившей завидную выдержку, сейчас, видимо, наступил отходняк, — ее била крупная дрожь, она курила одну сигарету за другой и отсутствующим взглядом смотрела в окно. Время от времени она поднимала руки к голове и с силой вдавливала пальцы в виски так, что на тонкой коже оставались следы от ногтей. В эти моменты Федор с тревогой поглядывал на Ольгу. У нее была строгая линия рта, красивые, упрямые брови, высокий лоб и умные карие глаза. Безусловно, не красавица, но, очень, очень интересная женщина. И сейчас Федору почему-то было очень стыдно, что он замечает это.

— Черт, так и с ума рехнуться недолго! — вдруг нарушила молчание Ольга и ткнула клавишу магнитолы на приборной панели. — Вы не против?

Федор не успел ответить, и из динамиков мощной квадрофонической системы полились аккорды все той же мелодии Морриконе, наполняя салон кристально чистой, экстрагированной, эссенциальной грустью. Пальцы Федора задрожали, кожа вспухла мурашками. Вместо льющейся под колеса дороги в лобовом стекле он снова увидел вдруг ту картину — летящая к нему по воздуху Катя с перекошенным в крике ртом и негромкие хлопки выстрелов. К горлу подступил комок.

— Не эту мелодию, — сказал он. — Если можно.

Ольга посмотрела на него, и выключила приемник.

— Куда мы едем? — спросила она.

— Если честно, не знаю — ответил Федор. — Наверное, домой, в Коровино.

При этих словах Федора Ирина вдруг коротко простонала во сне и беспокойно заворочалась.

— Не думаю, что это хорошая мысль, — сказала Ольга, оборачиваясь на стон. — Вряд ли она, придя в себя, почувствует себя счастливой там, где у нее на глазах убили человека и откуда потом забрали.

«Убили человека, — задумчиво повторил про себя Федор. — Эк она о собственном муже-то, как о ком-то абстрактном!»

— Тогда — в Ясенево? — не стал спорить Федор. — У меня есть ключи от квартиры… покойной.

— Туда тоже нельзя, — по-деловому прокомментировала Ольга, снова закуривая. — Когда найдут трупы, первым делом заявятся к ней домой.

«Вполне аналитический склад ума, — отметил Федор. — И редкое для женщины самообладание».

— Это случится очень нескоро, — возразил Федор. — Все ее документы на заднем сиденье в сумке, так что времени у нас больше, чем достаточно.

— Тогда поехали скорее, — выдохнула дым Ольга. — От этого катафалка меня уже тошнит!

Федор в Геландевагене, навевавшем ему самые мрачные воспоминания, тоже чувствовал себя не лучше, но во избежание совершенно нежелательных встреч с ГАИшниками желание втопить до упора приходилось сдерживать. Только через сорок минут в высшей степени осторожной езды они добрались до Ясенева, и то из соображений конспирации Федор остановился с другой стороны оврага, где никто не смог бы соотнести шикарный джип с Катиным домом.

— Выходите, — сказал он Ольге, — и наденьте мою куртку, а то замерзнете. Нужно подождать минут пять, я приберу тут в салоне.

Федор имел в виду, что когда менты рано или поздно сопоставят брошенный Геландеваген с двойным убийством в Южном порту, совершенно незачем, чтобы в машине они обнаружили отпечатки пальцев здесь присутствующих. Он вынул из кармана носовой платок и принялся методично протирать все поверхности в салоне. Но платок для такой объемной задачи был явно мал, и в поисках чего-нибудь более подходящего Федор открыл печаточный ящик. Удивительно, но там на самом деле валялось какое-то тряпье, которое при ближайшем рассмотрении оказалось парой старых полушерстяных носков, и с их помощью Федор быстро закончил «зачистку» салона. Не решившись выбрасывать такую улику рядом с машиной, Федор сунул носки в карман шубы, укрывавшей Ирину, но внезапно отдернул руку. В кармане лежало что-то металлическое, и не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это — тот самый револьвер. Для верности Федор поднес пальцы к носу — от них тонко, но явственно тянуло порохом. Секунду Федор размышлял, следует ли ему что-то делать с револьвером. Ведь, как ни крути, а это — орудие убийства со всеми вытекающими! Но, не придумав ничего путного, Федор успокоил себя тем, что решил переговорить об этом с Ольгой, как с хозяйкой оружия. Он осторожно извлек закутанную в шубу Ирину из салона и локтем толкнул дверь. Ирина снова о чем-то простонала во сне, обняла мужа за шею и затихла. Они двинулись в переход через овраг, причем со стороны могло показаться, что это просто заботливый кавалер несет крепко подвыпившую даму на руках домой. Только две вещи могли бы насторожить стороннего наблюдателя: постоянно озирающаяся вторая дама в мужской куртке, сопровождавшая пару, да то, что из-под полы дорогущей шубы, в которую была одета перебравшая леди, торчали ее совершенно голые ноги. Но, к счастью, ясеневский овраг в такое позднее время был совершенно безлюден, и скоро процессия была уже дома. Федор сразу открыл воду в ванной, и они с Ольгой, сняв с Ирины то немногое, что на ней было, поместили ее под умеренно горячую струю. Федор поливал Ирину из душа, пока ванна не наполнилась ей по плечи, после чего Федор, памятуя, что эдак немудрено и захлебнуться, воду убавил до тонкой струйки. Убедившись, что вода через сливное отверстие уходит не медленнее, чем прибывает из крана, они с Ольгой вышли из ванной, на всякий случай оставив все же дверь открытой. Сначала Федор повел Ольгу на кухню, и они даже сели так же, как позавчера и вчера сидели с Катей. Но сердце Федора полоснуло, как ножом, — так непривычно и невозможно было видеть здесь визави не Катино, а чужое лицо.