Читать книгу "Рыцарь ордена НКВД - Сергей Зверев"

Он засеял кукурузой СССР от юга до севера, перепахал целину, ухнув в ее освоение все свободные ресурсы. Довел целые регионы до голода и получил гнилым помидором на митинге трудящихся, где докладывал о временных трудностях и светлом коммунистическом будущем. Кроваво подавил голодные рабочие бунты в Новочеркасске. Запустил сельское хозяйство так, что пришлось потратить восемьсот тонн золота на закупки продовольствия. Угробил деревни и артели, создав дефицит предметов потребления. Превратил советские города в серые панельные курятники, а курятники — в города.

При этом именно Хрущев создал свой культ личности, а не Сталин. Потому что культ личности — это не когда твоим именем называют города и пароходы, а когда эта личность перестает слушать кого-либо, кроме себя и льстецов.

Никита Сергеевич быстро прогрессировал как двуличный непоследовательный политик и популист. Надеясь укрепить базу своей поддержки, начинал заигрывать даже перед теми, с кем еще недавно бился нещадно. Ни с того ни с сего пошел на попятную в отношении украинских националистов. И это коснулось Ясного напрямую.

В 1949 году Василию Степановичу вручили орден Красного Знамени за борьбу с украинским бандподпольем и депортацию бандеровцев. Тогда Хрущев был еще на Украине и всячески поддержал это награждение. А в 1964 году состоялась конференция компартии Украины. И в зале собралось полно настоящих бандеровцев, умудрившихся перекраситься в партийных работников. Но былого задора они не растеряли. Полезли на трибуну с речами — как НКВД их братьев совсем ни за что убивал и депортировал. Тон этой вакханалии задавал писатель Александр Корнейчук — у него тоже каких-то лесных братьев репрессировали.

Все эти выступления были в тренде преступлений сталинского режима. Хрущев делано посокрушался над бедами своего народа, забыв, как призывал вешать побольше бандеровцев. По приезде в Москву отменил указ о награждении Василия Ясного орденом. Наверное, он считал, что показывает себя плотью от плоти украинского народа, но фактически встал на сторону его палачей.

Но самое худшее, что он наворотил, — это создал из партработников отдельную правящую касту, оторвав партаппарат от народа. И убрал его из-под контроля правоохранительных органов, в том числе госбезопасности. А Ясный отлично знал, как нужно присматривать за партийными функционерами. Их и при Сталине тянуло на вольности и злоупотребления. А Никита Сергеевич, чтобы заручиться их поддержкой, полностью развязал им руки.

Продолжала меняться политическая палитра. Уходили старые фигуры. Скинули с пьедестала матерого чекиста Ивана Серова, на его место пришел скользкий и самолюбивый первый секретарь ЦК комсомола Александр Шелепин, притащивший с собой целую толпу таких же балаболов и начавший с ними ударными темпами разваливать систему госбезопасности. А бывшего Председателя КГБ задвинули руководить Главным разведуправлением Минобороны, что в итоге его и сгубило.

В 1962 году был изобличен в измене полковник ГРУ Олег Пеньковский. На памяти Ясного агентов такого уровня не было. И западные специалисты признали, что это был самый результативный агент в Советском Союзе. Одним из источников его богатой информации были приятельские отношения с Серовым. Полковник жене начальника ГРУ из командировок то шубу привезет, то сувенир якобы от королевской семьи.

Скандал был дикий. Серова понизили в должности до помощника начальника Туркестанского военного округа по учебным заведениям, а в звании — до генерал-майора, лишили звезды Героя Советского Союза. А затем отправили в отставку…

Ясный закончил со строительством канала — как всегда, успешно. Потом занимался строительством в разных организациях, пока не осел прочно директором треста «Дорстройкомплект» Министерства автомобильных дорог. Конечно, его тянуло иногда в кипение страстей в высших сферах власти. Но он успокоился. И принял единственно правильное решение — смирить амбиции. И стать сторонним ироничным наблюдателем. Глядеть со стороны, как проворачивается историческое колесо.

К чести Хрущева, вжившись во власть, он не запятнал себя больше расстрелами и уничтожением оппонентов. С одной стороны, хотел себя в глазах общества противопоставить Сталину. С другой — сыграли, видимо, какие-то добрые начала в его душе, которые, несомненно, были и всячески давились беспринципной личиной двуличного политикана. Крови он не жаждал. Это сыграло на руку и ему самому. Потому что те, кто выкинул его с должности, не стали его ни сажать, ни расстреливать. Просто сослали на дачу, как раньше ссылали в монастыри.

После отставки Никиты Сергеевича эксперименты, приведшие страну к экономической катастрофе, были прекращены. Но главное осталось — партноменклатура продолжала обосабливаться и превращаться в аналог позднего дворянства Российской империи — привилегий полно, а ответственность размыта. И все больше она посматривала на Запад, как на райские кущи.

Нового Генсека Леонида Брежнева Ясный по старой работе знал неплохо. Того выделил однажды Сталин, сказав:

— Какой красивый молдаванин.

Брежнев по сравнению с предшественником виделся светом в окошке. При нем страна преодолела экономический кризис и стала довольно бодро развиваться. Строились заводы, росла оборонная мощь. Но Ясный знал, что Брежнев стратег и теоретик никакой. Советская власть для него хороша тем, что она есть, и ее надо сохранять, лучше ничего не меняя. Он не видел перспектив исторического развития, коммунистическая идеология костенела, переставала быть локомотивом истории. Генсек был душевным человеком, дал людям сытость и уверенность в завтрашнем дне, но отнял у них день послезавтрашний. Он не мог обеспечить такое чудо, как индустриализация или победа. Общество становилось конформистским, инерционным. Страну уже не гнали в будущее, как это делал Сталин, выжимая все силы. И СССР начал постепенно проигрывать в гонке мировых систем.

Окружение Брежнева Василий Степанович знал тоже хорошо. И видел в нем только одного по-настоящему великого руководителя — Председателя Совмина СССР Алексея Косыгина. Тот долгие годы тянул на себе экономику страны. Может быть, если бы ему не связывали руки и проживи он чуть дольше, судьба у СССР сложилась иная.

Шли годы. Уходили люди. В 1977 году по-глупому погиб скромный пенсионер Круглов — попал под поезд на станции «Правда».

Ясный все трудился, что-то строил, кого-то организовывал. Все подчиненные видели в нем одну особенность — с его приходом дела сразу начинали идти на лад. И любое болото вскоре превращалось в рабочую контору. Он никогда ни на кого не повышал голоса, даже песочил всех интеллигентно. Но все сотрудники признавались друг другу, что боятся его как огня.

Постепенно в стране начинали цвести мертвенные цветы разложения. Смотря на новое поколение чванливых партчиновников, видящих мир из окон черной «Волги», Ясный пытался представить их ратующими перед дехканами в басмаческом кишлаке за советскую власть. Или выбивающих бандитов из горного аула, когда сшибаешься сабля на саблю, «наган» на «наган». И вообразить себе такого не мог. Они мельчали и умом, и, главное, помыслами, что для коммуниста смерти подобно. Они стали высшей кастой, а народ — кастой низшей. И было понятно, что рано или поздно эта молодая поросль поставит вопрос о собственности. Им уже не нравилось, что привилегии заканчиваются с отстранением от должности. Им хотелось заводов, акций. И они начнут большой передел.