Читать книгу "Я больше не люблю тебя - Диана Эпплярд"

Марк повернулся к ней спиной, застегивая рубашку. Тэсс подумала, что просто смешно после стольких лет смущаться, если собственный муж увидит тебя голой. Но это заставило бы ее почувствовать себя уязвимой, а перед ним она не должна себе этого позволять.

— Готова?

Тэсс не могла не признать, что выглядел Марк великолепно. Затравленный вид, который ее тревожил, исчез, и муж выглядел нормально и спокойно. Она же сама, как ей казалось, смотрелась так, будто ее перемололи в мясорубке. Все связки болели, глаза покраснели от слез, и никаким тональным кремом нельзя было скрыть усталой бледности.

С недавнего времени Тэсс снились мучительно яркие сны, в которых они с Марком занимались любовью, или она была вынуждена смотреть, как он делает это с кем-то еще. Сила ее чувств и ревность были таковы, что она просыпалась, напуганная и растерянная, вся в поту и с лихорадочно бьющимся сердцем. Во сне она была беспомощна, абсолютно не контролировала события, ее переполняла ярость, и она была так одинока. В другом сне она стояла на палубе корабля и, глядя вниз, видела Марка и детей, крошечные фигурки в море людей. Они продолжали двигаться, становясь все меньше, и Тэсс их уже почти потеряла, они расплывались и исчезали. А потом она бежала по палубе, проталкиваясь сквозь толпу, пытаясь наклониться через борт, разглядеть мужа и детей и крикнуть, что она их любит, но кто-то ее удерживал, и она понимала, что больше никого нет. Чувство потери было ужасающим. Такие же сны ей снились, когда дети были маленькими. Ей казалось, что они крошечные, размером с палец; она их роняла и теряла в щелях в полу. И это она была во всем виновата, потому что недостаточно о них заботилась.

Тэсс долго думала, что надеть, и, наконец, выбрала платье, которое нравилось Марку: розовое, шелковое, чуть не доходившее до коленей, с яркой бирюзовой каймой. Муж его любил, потому что оно облегало ее фигуру. Марк всегда говорил, что она редко носила одежду по фигуре, кутаясь для университета в большие свитера и длинные бесформенные юбки. Тэсс наложила больше косметики, чем обычно, втирая тональный крем под глазами, чтобы скрыть мешки и отечность. Единственный толк от душевных мучений, подумала она с усмешкой, это то, что от них худеешь. Тэсс потеряла фунтов десять, и платье на ней висело. Она улыбнулась своему отражению в зеркале: о господи, краше в гроб кладут.

За младшими присматривал Джейк — Тэсс его подкупила. Дети сидели в телевизионной комнате и смотрели «Свидание вслепую».

— Ведите себя хорошо. Мы совсем рядом.

— Потрясающе выглядишь, мам.

— Спасибо, Олли, — она потрепала его по колючим светлым волосам. Тэсс разрешила ему вставить контактные линзы и постричься как Джейк. Впрочем, Джейк теперь отращивал волосы, так что длинная прядь падала ему в глаза, и у него был байроновский вид. Линзы у Олли, с точки зрения Тэсс, оказались неудачными. Он стал слегка щуриться, но Тэсс не могла ему об этом сказать. Сын в последнее время стал очень чувствительным.

— Чтобы Хэтти была в постели не позднее девяти. Я серьезно. Олли, не забудь выпустить Арчи в сад пописать. Джейк, никакого телефона. У тебя есть мобильник, ты вчера положил на него двадцать фунтов. И никакого интернета, вечером ты забыл отключиться. Не трогай папин компьютер. А если я замечу, что кто-то лазил в бар, будут неприятности. В холодильнике есть что попить. Спокойной ночи. Я вас люблю.

— Пошли, — нетерпеливо сказал стоявший у двери Марк. Он открыл ее, давая Тэсс пройти. Когда он повернулся ее закрыть, Тэсс оказалась прямо перед ним.

— Марк?

— Что?

— Я… — Она протянула руку, коснувшись его плеча. Он замер.

— Не надо, — произнес Марк четко. — Спасибо. — И пошел к машине. Все чувства, которые она подавляла в его присутствии, чтобы не распуститься и не вести себя как идиотка, вырвались наружу.

— О боже, — она закрыла лицо руками и зарыдала. Муж не остановился.

— Если ты закончила, может, поедем? — спросил он.

Она дрожащей рукой стерла макияж под глазами, сильно ущипнула себя за бок и пошла за ним к машине.

— Домой поведу я, — сказала она настолько спокойно, насколько смогла, как только села.

— Значит, напиваться не будешь?

— Нет, в этом я уверена.

У въезда на подъездную дорожку, отмеченного двумя каменными столбами, на которых лежали большие каменные шары, она сказала:

— Останови машину.

— Что?

— Я сказала, останови машину — что, по-твоему, это значит? Я не могу туда идти. Я не могу войти в дом как твоя жена и притворяться счастливой. Быть со всеми милой и разговаривать, когда я не чувствую, что я твоя жена, и знаю, что все это ложь.

— Отлично, — сказал он. — Я пойду один.

— И как это будет выглядеть?

— Так, как оно есть. Моя жена эмоционально нестабильна. И хотя я как-то справляюсь с тем фактом, что она целенаправленно подрывает наш брак, она на это неспособна.

— Я что?

— Ты целенаправленно подрываешь наш брак.

— За нами машина сигналит.

Марк поехал по дорожке.

— Не делай этого, — сказал он. Голос его звучал холодно и безразлично. — Не выставляй меня смешным. Здесь будут люди, которых я уже знаю, и они мне нравятся. Может, ты и не смогла завести здесь друзей, но я сумел, и жду этого вечера. Ты, конечно, не заметила, но в последнее время я очень много работал и хочу отдохнуть без твоих вечных драм. Ты все это начала, но больше ты меня не затянешь ни в какое безумие. С меня хватит.

— Поверить не могу, — проговорила Тэсс, когда он остановил машину на безупречно расчищенной кольцевой подъездной дорожке, — что ты обвиняешь меня в саботаже нашего брака. Это ты намеренно переселился из спальни, игнорировал все мои попытки найти компромисс и не ночевал дома. Наверняка трахал бог знает кого.

— Заткнись, — сказал Марк с приятной улыбкой, и к ним подошел Джереми.

— Так рад, что вы пришли, — проговорил он, открывая дверцу со стороны Тэсс. Тэсс опустила голову и выскользнула наружу, не встречаясь с ним взглядом.

Перед зеркалом в позолоченной раме в роскошном туалете внизу ее худшие страхи подтвердились. Макияж был размазан, а лицо опухло. О боже, она выглядела старухой. Неудивительно, что Марк не откликнулся: она вызывает у него отвращение. Тэсс расчесала пальцами волосы — сумочка осталась в машине. К счастью, на мраморном столике под зеркалом лежала серебряная щетка с мягкой щетиной, будто для ребенка. Какая дурацкая ванная, подумала Тэсс. Комната была отделана обоями в бордовую и белую полоску, а мраморный столик украшали позолоченные листья на углах и на ножках. На стенах висели шаржи на Джереми и Лупи. На одном карандашном рисунке Лупи падала с лошади, а подпись гласила «Ну Лупс и плюхнулась». Боже, какая претенциозность, подумала Тэсс. Что я здесь делаю? Она провела щеткой по волосам, которые немедленно встали дыбом. «О господи», сказала она, яростно приглаживая их. Теперь волосы легли, прижимаясь к ее голове, будто купальная шапочка. Тэсс опять поднесла к ним щетку, и все повторилось сначала. «Ведите себя прилично», сказала она сурово, расчесывая волосы пальцами, но они затрещали. Тэсс сунула щетку под воду. «А теперь расчесывай, черт тебя побери. Ты же щетка для волос, так делай свое дело». Она осторожно провела ею по волосам, внимательно следя, не топорщатся ли они где-нибудь. Так-то лучше. Только слегка… влажные, но это неважно. С глазами ничего не поделаешь, подумала Тэсс, наклоняясь ближе к зеркалу и разглядывая себя, но может, не все так и плохо. Краснота исчезает.