Читать книгу "Месть из прошлого - Анна Барт"

Хорошенько поразмышлять над этим предположением мне не удалось – пришлось срочно паковать чемоданы. Сергей и Вацлав неожиданно поменяли планы и решили лететь в Москву вместе со мной. Сергей хмуро гавкнул, что его бывшая жена-актрисулька будто бы хочет переселяться в Америку – через знакомство по Интернету.

– Кошмар, – протянул с неподдельным ужасом Вацек. – Здесь гарпия начнет судиться за опекунство над Яном и пустит вас по миру – обоих. Никакого наследства Елизаветы Ксаверьевны и золотоносных писем императора не хватит на то, чтобы удовлетворить желания и потребности глупенькой, но очень жадной провинциалки.

Сергей с чувством хлопнул дверью, а я побежала заказывать билеты. Около полуночи мы уселись в тесные кресла боинга «Лос-Анджелес – Москва».

Сказать, что я измучилась с братом и Вацеком за десять часов перелета, это не сказать ровным счетом ничего. Сначала оба возмущались креслами: Сергею было тесно, а Вацлаву некуда девать ноги и руки. Потом им стало душно, холодно, захотелось есть и пить в неурочный час. Сергею приспичило покурить, хотя курит он раз в год. А Вацлаву дуло из окна, он сердился и никак не мог из-за этого уснуть.

Только дети не дергали меня. Поиграв в «стрелялки», они быстро съели и выпили все предложенное любезной стюардессой, и, свернувшись клубочком, мгновенно уснули под пледом.

Вацлав и Сергей успокоились только на рассвете, когда запахло кофе и сонные пассажиры начали шевелиться в креслах. Самолет приземлился, и оба вылезли на терминал заспанные, с надутыми небритыми физиономиями и в пресквернейшем настроении.

Веселые родители встретили нас в грязном пустынном Шереметьеве и объявили, что сразу повезут на дачу, так как оттуда будет легче добираться до конюшен, чем повергли Яна и Алешку в состояние эйфории, а меня – в глубочайшую депрессию.

В машине вредные молодцы – Сергей и Вацлав – разом расцвели, развеселились, оживленный разговор с родителями не прерывался ни на секунду, только я засыпала с открытыми глазами, мечтая поскорее добраться до дачи.

Ближе к вечеру я смогла наконец подняться к себе в «светелку» на второй этаж. Плотно прикрыла дверь и беззвучной кеглей свалилась на чистые подушки. Завтра никто не вытащит меня из-под одеяла раньше часу дня, даже если на Землю прилетят марсианские тарелки или начнется всемирный потоп.

Гул голосов и смех внизу стали отдаляться, мягкая дрема подкралась и окутала меня, как пуховое невесомое одеяло, тело охватила приятная истома… но тут противно, громко, прямо в ухо, замяукал мобильник.

– Лиза, немедленно просыпайся, – раздался бодрый и веселый голос двоюродного брата. – Ты что, в Москву спать приехала?

– Макс, можно все дела завтра? – простонала я в трубку, не в силах пошевельнуться и открыть слипающиеся глаза.

– Можно и завтра. В Дмитриевском монастыре Александр ждет тебя к пяти утра…

– Во сколько?!

– К пяти утра. К началу службы. А потом приезжайте сюда – от монастыря до нас рукой подать.

Никогда, ни при каких условиях не смогу стать послушницей в монастыре, уныло подумалось мне, потому что только жестокое и каждодневное лупцевание палкой заставит меня выползать из постели в такую рань.

– Спасибо, – мрачно поблагодарила я исчезнувшего Макса и зарылась в прохладные простыни.

* * *

Ровно в пять утра, беспрестанно зевая и дрожа от пронизывающей предрассветной сырости, я подошла к воротам белеющего в темноте Дмитриевского монастыря, оставив мальчишек досыпать в машине.

Худенький Александр, бодрый, одетый в черный скромный подрясник уже поджидал меня. Мы присели на холодную скамейку рядом с собором. Не зная, как начать разговор, я молча протянула дневник Марины – оригинал и перевод, раскрыла его на страничке с портретом царицы.

Несколько минут Александр внимательно читал перевод, а потом из молочного тумана нарисовался молоденький парнишка, тоже одетый в черное и Александр быстро встал:

– Извините, Лиза, я должен немедленно идти. Давайте встретимся у церкви, которую хотел показать вам Максим через… ну, скажем, пару часов?

От возмущения я остолбенела и потеряла дар речи. Зачем же тогда было вставать вместе с петухами? Хотя, уверена, петухи в такую рань дрыхнут без задних ног, только послушники монастырей резвы, бодры, веселы и готовы к работе в такой отвратительно ранний час!

Злые слова готовы были сорваться с языка, но худенький до прозрачности Александр поднял на меня светло-голубые глаза: ничего не отражалось в них – ни печали, ни волнения, ни радости. Так гладь горного озера спокойно смотрит в далекое небо, не потревоженное волнениями мирской суеты. Мне пришлось затолкать подальше рвущееся возмущение и молча покориться обстоятельствам. Как известно, в чужой монастырь со своим уставом не лезут.

К Максиму в конюшни мы приехали как раз к первому завтраку.

– В монастыре встают рано, – засмеялся Макс, когда я пожаловалась на несостоявшуюся беседу. – Зато как хорошо: с утра кончил дело – гуляй смело!

– Ты не мог запомнить или записать рассказ Александра, чтобы не мучить меня подъемом до восхода солнца? – проворчала я, уплетая за обе щеки горячую, сладкую и невыразимо вкусную овсянку.

– Да я ничего не запомню, – отмахнулся Макс. – Вот церковь покажу. Только ехать туда надо сразу после завтрака.

– На чем ехать? – подозрительно осведомилась я.

– Не на чем, а на ком, – ответил Макс, отобрал недоеденную кашу и потащил в конюшни.

Много-много раз я давала торжественные обещания детям начать брать уроки верховой езды, но всегда ухитрялась виртуозно увиливать от них. В это раннее утро голова была забита размышлениями, и я «мышей не ловила».

Не успела и глазом моргнуть, как ступни мои впихнули в стремена, в руки вложили поводья, а туловище засунули в седло. Ноги раздвинулись «на ширину плеч». Со страху показалось, что еще немного – и я сяду на шпагат – такой непривычно широкой оказалась лошадиная спина. Да уж, вот откуда пошло выражение «сидеть враскоряку».

Обливаясь холодным потом, пришлось тихонько стиснуть круглые бока лошади ногами. Лошадь неторопливо заколыхалась подо мной, земля поплыла мимо, и я мертвой хваткой вцепилась в поводья.

– Поводья не натягивай так! Отпусти их совсем! Да не дергай ты их! – дружно закричали дети.

– А за что же мне держаться? – возмутилась я.

– За гриву!

Это как же так? Отпустить поводья и держаться за гриву?

Указания детей посыпались на мою несчастную голову, как горох из дырявого мешка.

– Пятки вниз опусти!

– Не заваливайся!

– Спину выпрями!

– Руки расслабь!

– Сядь глубже в седло!

– Держись коленями! Коленями, не пятками!

Я честно пыталась выполнить все указания, но уже через пять минут у меня заныла спина, заломило ноги, руки задрожали, и я не чаяла, как бы поскорее оказаться на твердой земле. Мне казалось, что парю где-то под облаками, а кобыла неприлично высока.