Читать книгу "Секретная агентура - Эдуард Макаревич"

Пятое управление здесь не уступало американскому ФБР и французской политической полиции. Остальные службы были просто на голову ниже. Ну, разве мог профессионал «пятерки» безучастно воспринимать такую информацию о заграничных коллегах: «Французской полицейской разведслужбе (RG) вменено в задачу постоянно информировать высший эшелон власти о настроениях общественности. RG имеет своих агентов и осведомителей во всех департаментах Франции. Ежедневно они направляют донесения в центр, который их анализирует и готовит краткие обзоры для министра внутренних дел, главы правительства и президента страны. RG интересует отношение французов к различным правительственным мерам и реформам. Разведслужба обязана изучать новые явления, в том числе общественные. Сотрудники этой службы выполняют функции социологов, стремящихся глубоко анализировать ситуацию в обществе. Секцию «города и пригороды» в RG возглавляет философ Л.Бьюи-Транг, которая разработала 5-балльную систему оценок «горячих» пригородов и кварталов. RG отслеживает ситуацию во взрывоопасных пригородах, в исламских организациях во Франции, в сектах, в благотворительных организациях, которые порой используются для «отмывания» денег. Настроение соотечественников в департаментах страны помогает анализировать соответствующая компьютерная программа». Так работали французы.

А в Советском Союзе Пятое управление тогда было озабочено тем, что среди интеллигентов существовали настоящие фанатики идеологической борьбы с государством. Здесь были и борцы-одиночки и приверженцы групповых действий. Конечно, Пятое управление наблюдало их пристально. И далеко не пассивно. Исходили из того, чтобы они чувствовали постоянное беспокойство, нервничали, делали ошибки. Здесь господствовал так называемый метод «массированного психологического воздействия». Планирование конкретной операции в русле такого метода оставалось уделом разработчиков, отличавшихся изощренным воображением, системным мышлением. Это их ума было дело, когда однажды человек, в своем противостоянии власти приблизившийся вплотную к статье 190 прим., вдруг замечал, что у него не клеится на работе, что как-то не складывается жизнь, число бытовых неурядиц становится критическим, от него отвернулись приятели, и жить стало вообще-то неуютно. Стечение обстоятельств, но управляемых. Не все выдерживали.

Но, конечно, самое высокое искусство оперативной работы было в том, чтобы предотвратить возникновение антисоветских групп и преступных сообществ. А уж если они возникли, то не доводить дело до суда, а разложить их изнутри. В КГБ на разных уровнях постоянно жило противостояние административно-репрессивного подхода к противникам режима и профилактического, социально-психологического, ориентированного на размывание активных диссидентских групп и лиц. Ярким приверженцем последнего был Бобков, хотя и ему не удалось окончательно добиться торжества «мягко разрушительного» творчества. Оперативному составу внушал постоянно: «Не доводите разработки до драматического конца. Если есть малейшая возможность остановить диссидентствующего «активиста» убеждением, психологически точным воздействием, продуманной профилактикой – используйте ее. Нужна не канцелярская фиксация действия, не силовые методы, а искусный процесс «размывания» враждебных группировок».

Как в случаях с «Памятью». Организация русских националистов во главе с фотохудожником Васильевым бешено эволюционировала к фашиствующему состоянию. А Пятое управление превратило ее в объединение, пекущееся о памятниках культуры, старины, православия. Методы превращения организации из одного состояния в другое – находка «пятой службы».

Но еще более важным было не допустить сплочения интеллектуалов на антисоветском фундаменте. Ибо как только рождалась такая интеллектуальная группировка, к ней приклеивались люди, связанные с НТС и ЦРУ, которые искали там свои интересы. Приключилось дело с известным философом, лидером одной неформальной группы, явно не жалующей марксизм. Надо было ее «растащить», пока она оставалась организационно не оформленной. Беседовали с каждым из «соратников» этого лидера, убеждали, что, мол, лучше не подпольно стряпать тезисы, а открыто обсуждать концепцию на институтских семинарах. Но собеседники оставались безразличны. Вскоре одному из них на работе начали оформлять служебную поездку в Италию. «Соратники» увидели в этом свидетельство предрасположенности к нему властей. Другому «пришел» вызов из Израиля, что вызвало очередной всплеск подозрительности. С третьим решали вопрос о публикации его работ в издательстве «Мысль», что аукнулось волной зависти. Идейные нити, объединявшие «соратников», начали рваться, смещались интересы, распад был неминуем. И скоро лидер остался один. Лучшие офицеры Пятого управления умели превращать человеческие пороки в такие добродетели, которые препятствовали рождению антисоветского подполья или произрастанию социально-ориентированных взрывов.

Работа нередко была на грани провокации. Но провокациям в 60—80-е годы ставили предел установками самого же КГБ. Оперативный работник знал, что если его агент, внедренный в террористическую группу, подталкивает ее к террору, к действиям, да еще по его указанию, то они оба попадают под уголовную статью. Ибо в ней были понятия «организатор», «пособник». Стоило доказать присутствие действий в русле этих понятий, и дело становилось судебным.

Несомненно, к провокации отношение у Бобкова было двойственное. Он принимал ее на грани оперативной игры, способной парализовать антигосударственную деятельность, но не принимал в следственных действиях. Эта двойственность была выстрадана опытом службы при разных руководителях МГБ-КГБ – Абакумове, Серове, Шелепине, Семичастном, Андропове. И эта выстраданность на закате чекистской карьеры однажды испытывалась поручением партии.

Филипп Бобков: «В русле идей Зубатова ЦК КПСС предложил создать псевдопартию, подконтрольную КГБ, через которую предполагалось управлять интересами и настроениями определенных социальных групп. Я выступил категорически против, ибо это была чистая провокация. На пленуме ЦК партии я поставил вопрос: зачем КПСС должна сама для себя создавать партию-конкурента? Пусть рождение новой партии идет естественным путем. Но не убедил.

Тогда за дело взялся сам ЦК, один из его секретарей занимался этим. Так появилась известная ныне либеральная демократическая партия, а ее лидер за прошедшие годы превратился в весьма колоритную, даже скандальную фигуру на политическом небосклоне».

Статистика борьбы и опустошенность побежденных

Чем измерить профессионализм «пятой службы» в деле предотвращения покушений на существующий строй? Под покушениями подразумевались и террористические выходки, и антигосударственная пропаганда, и, как изложено в Уголовном кодексе того времени, распространение сведений, порочащих государственный строй и власть.

Теоретики политической безопасности говорили тогда о количестве выступлений, стихийных и организованных, об их соотношении, о количестве антисоветских групп и акций, устроенных ими, о количестве «высохших» и распавшихся организаций, об арестованных и не дошедших до ареста, благодаря стараниям чекистов. Говорили об умении обеспечить прозрачность диссидентствующих групп и одновременно о способности спецслужбистов заблокировать их, чтобы акции подполья остались неизвестны и не будоражили общественное мнение. Ну, и, конечно, не забывали и само общественное мнение – каков резонанс от деяний «революционеров» и в каких кругах.