Читать книгу "Суперневезучая - Дарья Калинина"

Бумажки исчезли в кармане у малолетнего вымогателя так быстро, что Мариша даже удивилась. А были ли эти две бумажки по пятьсот рублей? Или ей показалось?

– Эти двое никакие не любовники, – начал объяснять парнишка. – И ссора у них была не любовная. Я так понял, что одну их знакомую бабу шмякнули. И этот мужик очень перетрусил по этому поводу. Так и напрыгивал на ту рыжую стерву. Все кричал: «Ты меня в это дело втравила, ты и вытаскивай!»

– А она?

– Она тоже в долгу не оставалась. Заявила, что мужик с этого дела свой процент поиметь собирался. И то, что девчонка до сих пор жива, а эта их общая знакомая – Эмилия, наоборот, нет, еще ничего не значит.

– А еще что?

– Еще мужик торговаться с этой бабой начал. Дескать, дело слишком рискованным оказалось. Труп появился. Ему процент маленьким кажется. Прибавить надо.

– А она?

– Она сказала, что должна подумать. Что это не только от нее зависит. И назначила этому мужику новую встречу.

– Где? Когда?

– Сегодня в восемь вечера. На «Сенной площади». Прямо напротив входа в «Пик». Знаете, где это?

Мариша знала.

– Вот там они и будут договариваться окончательно. Если хотите, сходите и послушайте. Глядишь, чего и услышите.

Но Мариша не торопилась отпустить парнишку.

– За ту тысячу, что ты от меня получил, расскажи еще чего-нибудь! – потребовала она у него. – Опиши, как выглядела эта женщина?

– Маленькая, нос тоже маленький, но острый, глаза злые. Сама из себя не красавица, но мужики именно на таких и западают.

– Тебе-то откуда знать?

– Знаю. Мой батя, как заводит себе очередную пассию, так я иду и смотрю. И всегда точно знаю, долго у него это с ней продлится или не очень.

– И что же?

– Так вот с этой рыжей бабой в парике мой бы батя не больше месяца выдержал. Потому что хотя она и стерва, но не из тех, которые мужика могут надолго при себе удержать. Ясно вам?

– Ясно. А почему ты сказал, что она в парике?

– Потому что так оно и есть! Это вы уж мне поверьте. Я за эти годы столько разных красавиц, с которыми мой батя хороводился, повидал, что теперь в женской красоте разбираюсь.

И мальчишка, выдернув руку из пальцев Мариши, насвистывая, пошел прочь. Кажется, он был собой очень доволен. А вот она еще очень долго стояла на месте и ошарашенно глядела вслед этому малолетке, который так не по-детски разбирался во взрослых проблемах. Что это? Особенность всего нового поколения, воспитанного на Интернете, рекламе и разнузданных телевизионных телепередачах, или личная драма этого маленького человечка, которого поведение родителей слишком рано сделало взрослым?

Так и не разобравшись толком, Мариша двинулась к себе домой. В одном она была уверена твердо: своего собственного ребенка она уж постарается воспитать так, чтобы он никогда не стал похож на этого мальчишку.

ГЛАВА 15

Мероприятие по выведению на чистую воду коварного нотариуса и его сообщницы было решено проводить прямо на «Сенной площади».

– Так они и расколются!

– Может быть, сразу и не получится. Но я уверена, что у этого нотариуса рыльце в пушку. Иначе, чего бы он стал так паниковать по поводу смерти Эмилии?

В условленном месте подруги были за полчаса до назначенного времени.

– Осмотримся, устроимся. Слежка за подозреваемыми – это дело непростое. Особенно когда имеешь под рукой такой минимум снаряжения.

Говоря о снаряжении, Мариша имела в виду небольшое устройство, которое представляло собой трубку с раструбом и электронной начинкой, скрытой внутри. При некотором везении, направив трубку в нужном направлении, можно было подслушать, о чем говорят люди на расстоянии до ста метров.

– Но эта штуковина хорошо действует, когда объект находится на природе, за городом или в одиночестве. А как она поведет себя в людном месте, понятия не имею.

Пока не было видно ни нотариуса, ни его рыжей сообщницы. И Мариша решила проверить аппаратуру в действии. Она заняла эту штуковину у одного своего знакомого много лет назад. Заняла, да так и не удосужилась отдать. И вовсе не потому, что была такой жадной или непорядочной. Просто этот ее знакомый он… как бы это помягче выразиться, занимался не совсем благовидными делишками. Попросту говоря, был квартирным вором.

Подслушивающая аппаратура давала ему немалое преимущество, позволяя обходиться без наводчиков. Он подслушивал разговоры проживающих в облюбованной им квартире граждан. И вскоре выяснял, имеются ли в доме ценности и деньги. А если имеются, то в каком количестве и где спрятаны. Бизнес его поэтому продвигался отлично. Он даже прикупил себе новую аппаратуру для подслушивания, куда более совершенную. А эту презентовал Марише.

– У тебя был друг – вор? – ужаснулась Лиза, когда Мариша изложила ей эту историю. – И ты с ним…

– Ничего подобного! До этого у нас еще дело не дошло.

– Но он…

– Он только надеялся, что у нас с ним все сладится. Поэтому и штуковину эту мне дал.

– Подарил? – уточнила Лиза, все еще борясь с охватившей ее брезгливостью.

– Дал на время. Мне было интересно, как она действует. И я ее у него попросила. Я ведь не знала, для каких целей он ее использует!

– Так ты не знала, что он вор? – с облегчением спросила Лиза.

– Конечно, нет. Или ты считаешь, что я стала бы общаться с воришкой?

– Нет, но как же ты тогда узнала?

– А очень просто. Когда я захотела ему вернуть эту штукенцию, то позвонила на трубку. Вот тогда-то и выяснилось, что я смогу вернуть своему знакомому его имущество никак не раньше, чем лет через восемь.

– Так его посадили?

– Поймали и посадили, – с удовольствием подтвердила Мариша. – Новая аппаратура не принесла ему удачи. Из этой истории можно даже сделать вывод.

– Какой?

– Никогда не стоит наглеть.

И Мариша принялась деловито накручивать какие-то ручки и жать на кнопочки.

– К этой штукенции прилагалась еще инструкция, – пояснила она Лизе. – Но она куда-то потерялась. Так что нам придется действовать на авось.

Честно сказать, на авось получалось плохо. Мариша нацелилась на парочку юных влюбленных, которые самозабвенно ссорились возле мусорной урны. Даже издалека было видно, что они вовсю орут друг на друга. Но странная штукенция вместо их ссоры, транслировала только чьи-то предсмертные хрипы, а еще из раструба доносились обрывки чьих-то вполне мирных разговоров.

– Может быть, она испортилась?