Читать книгу "Вакханалия - Юлия Соколовская"

Усилием пятитонного гидравлического пресса я задавила в себе желание позвонить Вересту, оторвать от сонной жены и что-то рассказать. Куда уж проще — окружить заводик ОМОНом и перебрать там каждый кирпич. Но увы — мы исходим из того, что убийца умный.

А умный даже не должен рассчитывать, что я приду на какой-то там заводик.

«Я не дура, — отбила я дрожащими пальцами. — Гостиница «Обь», третий этаж, два часа дня. Спросить у дежурной по этажу, в каком номере поселилась Мери Браун».

Ответ пришел через полтора часа, когда Варюша с горем пополам была спроважена в школу, а мама начала намекать на возможные потепления в отношениях. «Я тоже не дурак, уважаемая Мери, — гласило послание. — Предлагается серьезный вариант. Полдень. Разъезд Иня. За остановкой, в сорока метрах по ходу движения заброшенная подстанция путевого околотка. У дороги — релейная будка. На ее торце — каркас шкафа управления. Дверца шкафа не запирается. Внутри вы обнаружите конверт с деньгами — можете пересчитать на месте. Оставьте найденный предмет и уходите через дорогу, не оглядывайтесь. При благоприятном исходе обещаю: никаких контактов в дальнейшем».

Я не стала вымучивать из себя возражения. Разъезд Иня — довольно людное место. Я сидела и зачарованно смотрела в почтовое окно, заполненное дрожащими буковками. И не могла понять, глупая, почему мне всегда больше всех надо.

Глава 8

Ну что ж, утешала я себя абстрактными категориями, что я могла выгадать, сообщи в милицию о готовящемся обмене века? Собственную безопасность? (Есть такая, хотя и не факт.) Неизвестно, кто придет за векселем. Очередной полубродяжка-полудурок? Одного уже, поди, выпустили, не добившись имени «заказчика». Вот он и придет по новой, доставив операм неописуемую радость. Будут бить его смертельным боем, пинать, топить в унитазе, а толку? Убийца не обрадуется. Придется бежать под защиту милиции, а это мы уже проходили. Они себя, любимых, защитить не могут, куда уж до мирных обывателей… А в варианте, предложенном «уважаемым» убийцей, итог немного отличается. Нет, он, несомненно, не обрадуется, получив пустой конверт, и опять мне придется бежать под защиту милиции, но при этом не будем сбрасывать со счетов десять тысяч долларов, которые я никому не обязана возвращать. Поди докажи — не станет же убийца жаловаться в муниципальный суд? А вот по первому варианту их придется вернуть, деньги пойдут в доход государству, и какой-нибудь заслуженный милицейский чин вполне сможет построить во дворе своего коттеджа дополнительный флигелек. А мне это совершенно не интересно. Я и так уже натерпелась как минимум на десять тысяч долларов…

О том, как я выходила из дома, — отдельная, раздирающая душу история. У нас четвертый этаж, а внизу — очень темный «аппендикс» к входной двери. Сами понимаете — ни в какую не манит. Так и ждала, стоя на цыпочках перед глазком, выслушивая мамины фырканья, пока с пятого этажа кто-нибудь не спустится. За десять минут спустилась только баба Катя, которую я терпеть не могу за болтливость, а тут вдруг нежно возлюбила всеми фибрами души и даже внимательно выслушала ее жалобу на глухонемого соседа за стенкой, громыхающего чем-то до полуночи.

У подъезда я с ней мило распростилась и пошла на остановку. Опять была нелучезарная погода, то и дело пытались пробиться досадные осадки, масштабные тучи барражировали на низкой высоте, пугая цветом. Ветерок переходил в порывистый, неистовый, пронимал до поджилок… Потом была маршрутка и смурные лица пассажиров, среди которых я не видела ни одного сочувствующего. Потом обнаружилось, что я забыла дома сотовый, не взяла у Броньки газовик, и вообще, в кармане ни одного тяжелого предмета, за исключением ключей от квартиры и тридцати рублей железом…

— Разъезд Иня, — угрюмо возвестил шофер. — Кто просил?

«Кто просил», «кто просил»… Я просила. Подспудно догадываясь, что совершенно зря приперлась сюда, за тридевять земель, я слезла с подножки. На остановке практически пусто. Вот тебе и людное место, блин… Парень в черной шапочке явно бандит; старушенция с тележкой — его сообщница; две девицы среднего школьного возраста, явно созревшие к выходу на панель, — подозрительные такие, даже не смотрят… Я постояла, свыкаясь с обстановкой. Развилка на Первомайку практически не загружена транспортом. По сей причине и пост ГАИ, традиционный в летние дни, куда-то убыл. Магазин «Хотей» в трех шагах от остановки — не работает (правильно, какой смысл?). В стороне грохот электрички — даже на треть не заполнена пассажирами… Впереди по ходу — скорбного вида подстанция, за подстанцией лог, кривые кусты вплоть до самой Оби. На противоположной стороне тоже давки не наблюдается: человек пять терпеливо ждут любой вид транспорта: хоть на чем бы уехать, неуютно тут… Подошел экспресс на Академгородок. Парень в шапочке прыгнул первым, покосившись в мою сторону — не составлю ли компанию (с превеликой бы радостью, да сама ввязалась…). Влезли и две девицы. Осталась старушка с тележкой, да и та напряглась — из-за поворота показался старинный «ЛиАЗ» с дребезжащими составными частями — муниципальный доходяга, подбирающий старушек у каждого столба…

Пора перестать мотать себе нервы. Двигай, авантюра ходячая, и тикай на вторую остановку, пока там люди не перевелись… Я еще раз осмотрелась. Подозрительных личностей не заметила, кусты давно облетели — простреливаются насквозь. За подстанцией никого не видно… Я отправилась вдоль дороги. Действительно, метров сорок. Релейная будка отдельно, метрах в трех от обочины: ржавая кособочина с остатками изоляторов. Сбоку прилеплен шкафчик со сгоревшим выключателем и дверцей. Я потянула дверцу (ща взорвусь, на фиг…) — она открылась, ржаво сопротивляясь… Внезапно заболела голова — тяжелыми такими толчками. Верно, день «магнитный», по маминому радио говорили… Под ржавой электрической панелью с остатками приборов лежал серый конверт без опознавательных знаков… Я взяла его, заглянула внутрь… и сердце застучало как заведенное. Натуральные баксы, увесистая такая пачка, тот самый цвет, дорогой и близкий каждому россиянину, независимо от возраста и вероисповедания… (Ходят слухи, через год ихнее казначейство начнет выпускать разноцветные баксы; как жить-то будем?)

Я вынула дрожащей рукой из куртки большой белый конверт, положила взамен серого. Мой тоже непустой — там листик из брошюрки, распространяемой сектой свидетелей Иеговы: восторженно-пустая статья под красивым слоганом «Найди свой путь к Богу!».

Я закрыла шкафчик. Тикай, фартовая, у тебя один путь к Богу!

Но оказалось, что ни одного. Раздалось шуршание шин. Я испуганно обернулась. Невзрачный микроавтобус, как «Летучий голландец» из ниоткуда, остановился напротив меня, загородив людей на остановке…

Метнулись двое без лиц. Молчуны, блин. Могли бы и спросить, как доехать до Кирилловки… Один схватил меня за шиворот, швырнул в салон. Я влетела кубарем, больно саданувшись коленками. Заорала от страха — чечены похищают! Второй вырвал конверт из шкафчика — оба прыгнули на меня практически одномоментно. Дверцы хлопнули, водитель утопил газ… Народ на остановке, скорее всего ничего и не понял. Я орала не переставая, извивалась на тесном клочке пола, точно угорь по дну лодки, молотила по воздуху руками…