Читать книгу "Джин с Толиком - Анатолий Горбов"

Я поводил пробкой в районе дверной ручки, и вскоре на металле, под воздействием паров клея, вступивших в реакцию с кожным жиром, проявилась стайка очень четких отпечатков. Которые я несколько раз сфотографировал. Заняло это не больше минуты. Я даже испугаться не успел. И со стороны все выглядело вполне пристойно. Как будто человек в не очень удобном месте набирает срочную СМС-ку.

Отходя от машины, я даже испытал некоторое разочарование. Не стоил этот пустяк того напряжения, которое я ему посвятил. Вспомнилось высказывание средневекового французского юриста и писателя Пьера Питу: «Настоящие бедствия переносятся легче, нежели те, которые угрожают нам в будущем». Ну да. Не так страшен черт, как его малюют…

Дома из фотографий пальчиков Свина я отобрал три самых лучших, поработал с ними в Фотошопе, и распечатал на лазерном принтере. Но не на бумаге, а на пленке. Получился своего рода негатив отпечатка с объемной текстурой, созданной тонером. Черная краска как раз соответствовала впадинам, а ее отсутствие – выступающим бороздкам папиллярных линий.

После этого залил картинку древесным клеем, и, когда он застыл тонкой рельефной пленочкой, получил вполне себе годные пальчики моего недруга. Далее я действовал в перчатках. Из обнаруженной дома упаковки хозяйских маленьких пакетиков с защелкой вверху я вытащил один, из серединки. Даже невооруженным взглядом было видно, что он девственно чист, и никаких отпечатков на нем не имеется. Вспомнив название такого пакетика – гриппер, я покатал его на языке, и усмехнулся. Свина посадят из-за гриппера… Я даже пропел на мотив хита Кола Бельды «Увезу тебя я в тундру» пародию какого-то народного умельца, застрявшую в моей башке еще с ранней юности, лишь немного ее изменив:

Мы поедем, мы помчимся в венерический диспансер, И отчаянно ворвемся прямо к главному врачу. Ты узнаешь, что напрасно называют гриппер страшным, Он теперь, почти как насморк, я тебе его дарю!!!

Затем взял каждую пленку с полученным прообразом пальца, и слегка смазал салом. А потом просто приложил несколько раз по очереди к пакетику. В полученный безупречный вещдок отправил всю шизу, что была у меня в наличии, и защелкнул его. Сам пакетик вложил в другой, побольше. На котором уже можно было оставлять собственные отпечатки.

Таким образом, у меня на руках был полиэтиленовый мешочек, размером чуть больше визитки, с отчетливыми отпечатками пальчиков Свина на своей поверхности, и шестью дозами его же наркоты внутри. Это просто не могло не сработать как подстава. Я потирал руки и ощущал себя продуманным и безжалостным мстителем, перед которым бледнел даже сам граф Монте-Кристо. Потому что у того были несметные сокровища, а у меня, даже со сметными, были большие трудности…

Угонщик при личной встрече оказался вовсе не угонщиком, но мне его специализация подходила. Звали его Кира, и он легко мог взломать любую сигнализацию. Работал он качественно, о чем заявил сам, да и запрошенный им гонорар впечатлил – потому как должен был обнулить мои финансовые запасы.

Поскольку выбор у меня был классический – «кошелек или жизнь», я всего лишь для порядку прошепелявил тихонько: «Кофелек, кофелек… Какой кофелек?», но выбрал все-таки жизнь, и на запрошенную сумму согласился. Дав информацию об интересующем меня автомобиле, его завтрашнем ожидаемом местонахождении у «Кармины», ориентировочном времени операции и прочих мелочах, я пожал Кире руку и отбыл.

Мне просто необходимо было попробовать воплотить в жизнь очередной пункт собственного наполеоновского плана. Причем, я должен был успеть это сделать, пока не начались продолжительные холода, которые выморозят с улицы моего подопытного торговца фруктами.

Тыкая в сенсорный экран своего любимого плеера с целью найти подходящую композицию, я переходил площадь Толстого. Впереди по курсу маячила спина искомого продавца витаминного товара. Покупателей вокруг него не было, и старательный работник ножа и арбуза занимался приведением витрины, несколько выщербленной недавними покупками, в привычно-соблазнительное аппетитное состояние.

Не знаю, кстати ли я тогда вспомнил, что в случае с киллером дядей Вовой старательно щипал себя за левую ляжку, но я чисто интуитивно ущипнул несколько раз левую ногу через карман, и было мне за это счастье. Когда до обладателя шикарной бейсболки оставалось метров пять, тот вполне заслуженно отвлекся на «Союзпечать». Я находился на одной линии между ним и свежим номером «Максима», когда в мозгу клацнуло, и песня сразу же перестала отыскиваться, ибо рука моя, вместо уютного пластика плеера, уже тщательно сжимала хорошо пропарафиненное яблоко сорта Ред Делишес. А в ушах хрипловатым кавказским акцентом звучало «Вай, какой хороший дэвушка!».

Обложку журнала с моего места видно было, мягко говоря, плохо. Но зато очень хорошо раскрылась причина моих неудачных попыток обуздать собственный дар на примере Большой Кепки, который видел журнал с 5 метров так же нечетко, как я с 10 метров. Другими словами, продавец был однозначно близорук, а я – неимоверно обрадован. Конечно, эйфорию мне доставил не сам факт его глазных проблем, а собственный, удачно завершившийся, эксперимент. Как же я сразу не догадался – ведь сам не так давно делал операцию по поводу близорукости, и всякие нечастые, но характерные прищуривания Кепки должен был раскусить моментально!

Мне хотелось делиться своей радостью, и я, в обнимку с одной свеженькой идеей, нырнул в людской поток. Опасаясь зацепить кого-нибудь в густой толпе своей широченной улыбкой, я скользил по близлежащему рынку, отыскивая необходимый моей идее товар. Готовые очки продавал очень похожий внешне на Луи де Фюнеса мужчина.

Предложенную мне табличку из кабинета окулиста с пресловутыми буквами «ШБ» наверху я отказался рассматривать с положенного рубежа напрочь. Вместо этого я отошел на расстояние, вдвое большее, чем несколько озадачил продавца. И продолжил его шокировать, когда очки с подходящим количеством диоптрий были уже подобраны. С загадочной улыбкой разыскивая свой черный бумажник в многочисленных карманах, я промурлыкал:

– Вот. Мне такие же, только затемненные, и рассчитанные на периметр вашего лица! – я имел в виду, что овал лица продавца и расстояние между его зрачками гораздо более схожи с теми же параметрами Большой Кепки.

Когда я удалялся, сжимая подарочные окуляры, продавец волшебных стеклышек смотрел мне вслед, глубокомысленно качая головой, и искренне считая меня наркоманом.

Ну не складывались у меня этой осенью отношения с работниками аптек и оптик…

Глава сорок первая. Аншлаг на подоконнике

В каждом коте есть что-то от мультяшного.

Терри Пратчетт, «Кот без прикрас»

Встреча Свина с шантажистом была назначена на полдень. Несмотря на всю важность этого события, Борис Михайлович не собирался пропускать обед в «Кармине», а обедать он начинал обычно не позже часа дня. Толстяк вез деньги, но расставаться с ними не планировал. Он прекрасно понимал, что шантаж – это всерьез и надолго. Что бы там не пел этот пройдоха Вадим, дядя Лешича.