Читать книгу "Щитом и мечом - Дмитрий Дашко"

Я усмехнулся.

– Мы друг друга поняли, святой отец?

– Поняли, – кивнул тот.

– Замечательно. И да, хочу дать вам один совет.

– С каких это пор вы советуете шпионам?

– Это совершенно неважно. Просто в целях вашей же безопасности постарайтесь уверить всё ваше начальство, что завещание Петра Второго не более чем миф. Тогда вашей жизни ничего не будет угрожать.

– Значит…

– Мы нашли его и уничтожили, – подтвердил я.

– Понятно. Хорошо, считайте, что я уже совсем забыл об этом завещании. Всё равно мне нечего предъявить кардиналу.

– Приятно иметь дело с понимающим человеком.

– Как скоро я смогу покинуть Россию?

– Да сразу после того, как закончится обыск. Все необходимые документы уже выправлены. И не волнуйтесь, вы поедете не один. Дорога, знаете ли, дальняя, скучная… А тут сразу несколько попутчиков, что, согласитесь, гораздо веселей. Добрая беседа всегда сокращает путь. Компанию вам составят и ваш дружок Ла Коста и Барбарела. СМЕРШ пришёл к выводу, что им абсолютно нечего делать в стране. Надеюсь, Фузано найдет, кем можно их заменить в своём балете.

Обыск особых результатов не принёс, да я на них и не надеялся. Прибыл посыльный от Остермана с подготовленными бумагами на выезд из страны, я вручил их Азарио и Ла Коста.

– Господа, на всё про всё у вас двадцать четыре часа. Прошу уложиться в отведённое время, иначе вы будете отконвоированы силой. Честь имею! – Я надел треуголку и откланялся.

Вот и всё, ещё одно дело завершено, доложусь Белову и попрошусь пораньше домой. Спать хочется… слов нет.

Но до чего же приятно осознание прекрасно выполненного дела! Какой камень свалился с наших с Иваном плеч! Были моменты, когда я впадал в отчаяние, но… в итоге победа осталась за нами. Пусть и дорого обошлась.

Внезапно прибывшие со мной преображенцы разбавились небольшим отрядом семёновцев. Вперёд выступил моложавый поручик:

– Господин Пётр Елисеев, старший следователь СМЕРШ?

– Он самый.

– Лейб-гвардии Семёновского полка поручик Костолевский. Прошу сдать вашу шпагу и следовать за мной.

– Простите, поручик, что это значит? – удивился я.

– Узнаете на месте, – пообещал поручик.

– Но с какой стати я должен отдать вам шпагу? Это арест? Если да, я требую объяснить причины.

– Сие не арест, а исключительно меры предосторожности.

Недоумённо покачав головой, я всё же согласился отдать шпагу и сел вместе с офицером в тёмную карету с опущенными шторками. Внутри сидели ещё двое: нижний чин того же Семёновского полка и мужчина в партикулярном платье. Присмотревшись, я опознал штатского. Это был незадачливый подельник пристреленного мной похитителя. Что-то везёт мне на встречу с этой братией. К тому же я регулярно прореживаю их ряды.

– Ба! Какая неожиданная встреча! – воскликнул я. – Поручик, вы бы лучше арестовали этого субъекта. Прошлой ночью он участвовал в похищении человека. Подробности можете узнать в Сыскном приказе.

Поручик отвёл взгляд в сторону, притворившись, будто не слышит, а лицо у бандита приобрело густой свекольный оттенок, и что-то мне подсказало, что не от смущения.

Ситуация окончательно разонравилась.

– Поручик, не стоит прикидываться глухим! Мне очень странно видеть вас в компании преступника. Где ваша гвардейская честь?

Костолевский повернул голову и с тщательно маскируемой яростью произнёс:

– Сударь, сейчас не время и не место обсуждать с вами вопросы чести. Я получил приказ и выполняю его. Как только всё разъяснится, готов быть к вашим услугам, дабы не позволить вам очернять фамилию Костолевских.

– Вызываете меня на дуэль? Боюсь, я не смогу дать вам сатисфакцию, ибо не уверен, что согласен дуэлировать с теми, кто якшается со всякой дрянью. Но я переменю своё мнение, если вы, поручик, после того как отвезёте меня, доставите этого краснорожего мерзавца в Сыскной приказ. Господин Чирков будет вам премного благодарен.

– Я подумаю над вашими словами, – сдержанно кивнул поручик.

В этот момент ещё более раскрасневшийся бандит выбросил вперёд правую руку, целясь в мой живот. Я успел заметить блеск лезвия и молниеносно среагировал, поскольку с самого начала видел в злодее угрозу и не упускал его из виду.

Драться в тесном узком пространстве кареты непросто, это требует определённой сноровки. В отличие от противника, я ею обладал. Иван охотно передавал мне свои навыки, да и у меня кое-какой опыт имелся.

Сначала заставил негодяя выпустить нож, выкрутив ему кисть, потом заехал локтем в нос. Этого хватило, чтобы типчик даже думать забыл о сопротивлении. Теперь он лишь скулил по-собачьи и размазывал кровавые сопли по лицу. Тут Костолевский опомнился, бросился мне на помощь. Вдвоём мы окончательно обездвижили убийцу, связав его офицерским шарфом. Четвёртый попутчик, солдат, оцепенел, и пользы от него было как от козла молока.

Поручик кликнул ближнего сопровождавшего нас верхового и передал ему на попечение арестованного негодяя. Другой наш попутчик тоже покинул карету по распоряжению Костолевского. Ему было наказано отправиться в полковой двор и получить порцию палок за «ненадлежащее преступное поведение».

– Теперь вы видите, с кем связались? – поинтересовался я, когда в карете остались лишь мы вдвоём.

Костолевский густо покраснел.

– Приношу свои извинения и готов загладить вину.

– Извинения принимаются. Рассчитываю на то, что прежний лёд меж нами растаял, и вы поведаете, куда меня везёте?

Поручик, поразмыслив, решил:

– Поскольку вы человек чести, я могу вам открыться. Я везу вас к Карлу Бирону и действую по его приказу.

Я хмыкнул. Брат фаворита перешёл к решительным действиям. Очевидно, не простил мне Барбарелу. Понять бы теперь, какую потенциальную угрозу это несёт. Никакой служебный долг не послужит оправданием, если затрагиваешь интересы влиятельных фигур. Нет гарантии, что Ушакову удастся меня отстоять, ведь цепочка прослеживается известная: Карл Бирон – брат фаворита, то есть той самой ночной кукушки, что способна перекуковать любое здравомыслие. Какую бы пользу я ни приносил, сколько бы добра ни сделал во благо России, всё это может оказаться перечёркнутым в любую секунду.

Не скажу, что я боялся, однако мне было не по себе. В какой-то степени я даже в сердцах отругал себя за то, что связался с Барбарелой. Да, у нас была связь, но не любовь. Я вообще сомневался, что смогу полюбить кого-то после смерти Наташи.

Стараясь не выдать внутреннего волнения, я произнёс:

– Простите, поручик. У меня к вам имеется ещё один вопрос.

– Я готов ответить на него, если это не станет нарушением моего служебного долга.