Читать книгу "Зона поражения - Василий Орехов"

В голове еще бродили остатки хмеля после обеда у Доктора, однако я на всякий случай купил нам еще по сто грамм «Черного Сталкера». На Болоте повышенный уровень радиации, и с этим необходимо бороться всеми доступными средствами. Кстати, выбор напитков в баре «Сталкер» небольшой – только водка и два сорта плохого бутылочного пива, все по бешеным ценам. Здесь не пьют, а лечатся, здесь не до импортного баловства. И никаких официантов – купил за стойкой и будь добр самостоятельно нести свою порцию за столик. Демократия в действии.

– Ну и какой будет дальнейший алгоритм? – поинтересовался Стеценко, закуривая. Его сигареты превратились в размокшую труху, когда мы форсировали трясину, поэтому ему пришлось купить за двадцать баксов пачку какого-то местного дерьма. – Мы же вроде собирались нанять помощника ведущего?

– В нашем деле главное – не суетиться, – отозвался я. Свои сигареты я нес в верхнем кармашке рюкзака, поэтому сумел сохранить их в целости и сохранности, но у Стеценко, разумеется, была собственная гордость, поэтому просить у меня сигарету он не стал, а я даже не подумал предложить. – В баре «Сталкер» так не принято. Я уже попросил встречи с Клещом, это местный босс. Я изложу ему ситуацию, и он подберет нам кого-нибудь из своих ребят. Идти в паре с темным – это даже хорошо: у них особый нюх. Хотя и сволочи они порядочные. Потом мы купим патронов и будем выдвигаться. Клещ мне кое-чем обязан, так что проблем возникнуть не должно. Но пока я не перетер с Клещом, лучше категорически не рыпаться. Почувствуют, что нам очень нужен помощник, и цены взлетят до небес. Отдыхайте пока, лакайте пойло.

– Ты же сказал, что Клещ тебе чем-то обязан, – произнес Стеценко. – Отчего же тогда цены взлетят до небес?

– Чувство благодарности и стоимость услуг у темных никак не зависят друг от друга, – пояснил я. – И вообще здесь лучше держать ухо востро и лишнего не болтать.

Мы выпили и закусили ржавой селедкой на черном хлебе. Не удивлюсь, если темные до сих пор добывают консервированную сельдь времен второго взрыва из брошенных продовольственных складов на Милитари.

– Давно хочу спросить, – нарушил сосредоточенное молчание Камачо. – А почему тебя так смешно назвали – Хемуль? Это имеет какое-то отношение к хэм – ветчине?

– Нет, к ветчине это отношения не имеет, – усмехнулся я. – А почему назвали? Черт его знает. Любил в детстве Туве Янссон. Вообще-то Хемуль – это тот же самый Мумми-тролль, только уже взрослый, подросший, умеющий постоять за себя. То самое добро с кулаками, о котором некогда сказал классик. Понимаешь?

– Понятно. – Альваро кивнул и, помолчав, спросил: – А кто такой Мумми-тролль?

– Ладно, проехали. – Я прислушался к своим ощущениям: мочевой пузырь еще на подступах к Мертвому городу начал подавать осторожные сигналы, и теперь настало самое время его облегчить. – Значит, так, бродяги: я в туалет. Без меня скандалов и драк не устраивать, на лавку не присаживаться. Здесь это может кончиться плохо, это вам не «Шти».

Выбравшись из-за столика, я направился к выходу. Туалет в баре «Сталкер» расположен прямо под лестницей, рядом с ружейной комнатой, в которую запирают отобранное у посетителей оружие. Когда сталкеры покидают бар, оружие им выносят наверх и выдают уже за железной дверью бара – просовывают в щель. На всякий непредвиденный случай, как говорит один страус.

Ружейная комната была отделена от неширокого коридора крепкой металлической решеткой с узкими ячейками, в которые едва ли пролезла бы детская рука. За решеткой, сидя на табуретке и положив на колени заряженный «калаш», маялся от безделья темный охранник по кличке Сотовый, шкафчик под стать Гоблину. Может быть, даже чуть повыше. Этот зверь вызывал у меня почти физиологическое отвращение, поскольку, в отличие от большинства собратьев, не мог спрятать свое уродство под одеждой. У него было три глаза; третий глаз, мертвый, вечно прикрытый полупрозрачной белой пленкой и время от времени пульсирующий, словно ворочающийся в яйце птичий зародыш, был расположен точно в центре лба. Ходили слухи, что Сотовый умеет читать мысли; брехня, думается мне, этого даже контролеры не умеют. Проходя мимо, я с серьезным видом кивнул ему (он сделал вид, что слишком занят разглядыванием серийного номера своего автомата, чтобы обращать внимание на такую мелочь, как я) и бросил беглый взгляд за решетку, где слева от Сотового в оружейной пирамиде стояли наши с туристами «хопфулы». Как там моя лапушка, не обидел ли ее злой темный дядька?.. Нет, с моим автоматом, так же как и с автоматами охотников, все было в порядке, они спокойно сидели в деревянных гнездах наклонного ящика, дожидаясь, когда мы допьем водку и наймем приличного помощника. Но я все равно вдруг остановился перед решеткой как вкопанный.

– Послушай-ка, – обратился я к Сотовому, – это чье оружие?

Демонстративно не обращая на меня внимания, Сотовый с щелчком откинул приклад «калаша», потом снова сложил его. И только когда я повторил вопрос, изволил обратить на меня свое драгоценное внимание.

– Твое какое собачье дело, радиоактивное мясо? – недовольно пролаял он. Голос у него был слишком высокий и визгливый, никак не подходящий такому буйволу. – Ступай куда шел!

– Зубы-то не жмут, организм? – серьезно поинтересовался я и, сопровождаемый несущейся в спину грубой бранью, направился в туалет.

Четыре «калаша» и «М-16», размышлял я, приближаясь к железной двери туалета. Один «калаш» с раздолбанной затворной рамой – края затворной щели отполированы до блеска, затвор гуляет с заметным люфтом. Рискованно с таким оружием идти в Зону, если ты не полный отморозок и идиот – скажем, не Грек.

Вот и встретились, ребята.

Значит, за столом с Греком четверо. Где же незнакомец, схлопотавший в морду от Патогеныча? А где же ему еще быть, родимому. Куда можно деться из этого бара?

Туалет в баре «Сталкер», как и все остальное, сумрачный и тесный. В нем умещаются только три фанерные кабинки с унитазами и два пожелтевших от времени писсуара с противоположной стороны. Дверь одной из кабинок, свободной, была приоткрыта. Вторую дверь мне пришлось дернуть – внутри нее тоже никого не оказалось. А вот третья кабинка была заперта.

Упершись ботинком в писсуар, я подтянулся на краю кабинки и заглянул внутрь. Внутри со спущенными штанами обнаружился какой-то малолетка из «Чистого неба».

– Эй, алё! – недовольно крикнул он. – В чем дело-то?!

Я спрыгнул на пол и задумчиво покусал нижнюю губу. Не было здесь товарища, схлопотавшего в морду от Патогеныча. Может быть, он действительно остался возле Периметра, разорванный на куски ракетой? Но отчего тогда эти ублюдки продолжают нас преследовать?..

Я приблизился к писсуару и, расстегнув ширинку, начал поливать его, продолжая размышлять. Как вообще такое получилось? На Агропроме они нас потеряли, совершенно точно. За каким чертом они поперлись после этого в бар «Сталкер»? Непонятно. Если бы не потеря Хе-Хе, мы бы сюда даже не заглянули. Нет, заглянули бы: мне нужно было сбыть артефакт. Вот он, в герметичном контейнере у бедра. В любом случае предвидеть все эти форс-мажоры никто не мог. Даже я не мог предвидеть, что уж говорить об этих гавриках. Они могли еще долго тут сидеть, ожидая нашего появления.