Читать книгу "Колечко взбалмошной богини. Прыжок в неизвестность - Александра Черчень"

— Ну вот, как раз вовремя, — во всеуслышание известил Альберт, захлопывая крышку карманных часов.

— Чччто это? — заикаясь, спросила сестричка и ткнула пальцем в прыгающую фарфоровую вазу.

— Не что, а кто! — со знанием дела заявил Фауст. — И, судя по тому, что Фрайо обретается в вашей квартире, ЭТО, — кивнул на возбудительницу спокойствия мужчина, — ваша родственница!

Эмм… Ваза — наша родственница? Или в вазе наша родственница?

И тут до меня дошло, где я ее уже видела. Точно такая же ваза, а если быть точным — урна, стояла у нас в гостиной. И не так давно из праха, в ней покоившегося, восстал наш знакомый феникс. Стало быть, в этой урне обретается не что иное, как прах нашей бабули.

Только чего он так кряхтит и прыгает?

Через несколько секунд стало ясно, чего. Со свистом отскочила маленькая крышечка, и из урны повалил густой сизый дым. К дыму я в последнее время относилась с опаской, так что инстинктивно вжалась в спинку кресла, а Стаська и того хуже — завизжала и с ногами запрыгнула на диван.

Из тумана постепенно соткалась полупрозрачная фигура, которая приняла вполне различаемые женские очертания. Ну, здравствуй, мой персональный джинн из лампы.

— Бабушка? — ошарашенно протянула взобравшаяся на спинку дивана Стаська.

Кстати, черты лица у эфемерного духа и вправду были очень похожи на нашу бабушку по папиной линии, видимо, то была ее прямая родственница.

— Доброго вечера, госпожа Орлова, — поприветствовал призрака хозяин замка и выпустил в воздух столб густого ароматного дыма.

— Курить вредно, — неодобрительно глянула на Альберта бабулечка, но тот и бровью не повел. Напротив, еще раз приложился к курительной трубке. Призрак лишь фыркнул и, взлетев чуть повыше, обвел внимательным взглядом семейство. — Ну что, вы все в том же составе или еще кто-то сбежа… — Старушка не договорила, потому как в этот момент заметила нас со Стасей и расцвела в какой-то хищной улыбке. — О! Да у вас, я гляжу, пополнение! Кто такие?

— А что, разве не видно? Потомки ваши. Любовь и Станислава Орловы.

— Хммм… — Бабулечка-призрак подлетела вплотную к нам со Стасей и принялась очень пристально нас разглядывать.

— Да-да, узнаю этот нос. Орловская порода! — с гордостью выпалила старушенция. — И выправка, и осанка, — продолжило перечислять привидение, облетая меня по кругу. А я в очередной раз за день почувствовала себя музейным экспонатом, ибо остальные взгляды тоже устремились на мою скромную персону.

Да еще близость призрака нервировала… По телу разливался неприятный холодок, и так и хотелось зябко поежиться. Но я стойко держалась, подтверждая все бабушкины слова о породе, выправке и осанке.

И лишь когда призрак отдалился на достаточное расстояние, переметнувшись к Стаське, я смогла выдохнуть спокойно. Сестрица, в отличие от меня, статую из себя строить не стала, и стоило полупрозрачному существу подлететь на расстояние вытянутой руки, как мелкая попыталась его потрогать.

Рука, как и полагается, прошла сквозь эфемерное тело, потянув за собой легкий сизый флер, бабушка же, схватившись за живот, в голос рассмеялась:

— Ой, щекотно-щекотно, перестань.

Стоит ли говорить, что Стаську это только раззадорило, и она вновь прикоснулась к духу, теперь уже имея перед собой очевидную цель.

Старушенция вновь захохотала, аж вся затряслась. Будь она осязаемой, из нее песок, наверно, посыпался бы, а так отделялись лишь невесомые серые сгустки, чтобы мгновенно притянуться обратно к фигуре.

В итоге призрак сестричкиного надругательства не вынес и взмыл под потолок, становясь недосягаемым для шаловливых детских ручек.

— Да, — глубокомысленно произнесла усопшая, наконец отсмеявшись. — Девушек Орловской породы и по сей день отличает завидное любопытство и смелость.

— Да, есть такое, — чуть слышно фыркнул Фауст, и, оглянувшись, я поймала его кривую улыбочку и хитрющий взгляд синих глаз. Вот засранец. Комментирует еще тут!

— Ладно, деточки. Познакомиться — познакомились, кстати, можете называть меня просто бабушка Агафья. А теперь рассказывайте. — Призрак спустился пониже и, недолго думая, уселся на одно из кресел поближе к нам со Стасей. — Как идут дела в поместье? Сколько нынче крепостных у нас числится?

Я от такого вопроса малость ошалела. Похоже, бабуля не в курсе перемен, произошедших за последние эдак лет двести. Да и откуда ей быть в курсе, если она все эти годы провела в урне с прахом. Не Альберту же ей было рассказывать. Он-то тоже, поди, про наш мир ничего не знает.

А передо мной сейчас встал очень непростой выбор: поведать бабуле все, как есть, про отмену крепостного права, революцию, перестройку и остальные общественные преобразования; или поберечь ее ранимую психику. А заодно и свои нервы.

И как-то я склонилась ко второму варианту. А потому надо было срочно что-то придумывать.

Первым делом, услышав про крепостных, мне подумалось о нашей любимой домработнице тете Клаве. Ее, конечно, с натягом можно так назвать, даже с очень большим натягом, но за неимением лучшего будем считать, что одна душа есть. Так, идем дальше. Кто еще у нас работает? Точнее, не у нас, а у любимого папулечки. Если мне не изменяет память, в его фирме числится человек шестьдесят различного персонала. Вот их, пожалуй, и посчитаем.

— Ну, человек шестьдесят-семьдесят, — неуверенно выдала я, не имея ни малейшего представления, устроит ли сия цифра благородную родственницу.

— Семьдесят душ? — Глаза бабули мгновенно округлились, и призрак, нервно всплеснув руками, подскочил с кресла. — Да у меня при жизни только сто пятьдесят насчитывалось в одной Московской губернии. А сколько еще под Оренбургом было!

Я не нашла, что на это ответить. Зато нашлась Стаська.

— Так же ж кончились! — радостно выдала сестренка и засияла улыбкой, аки северная звезда.

— Кончились? — взревела бабка. — Как это они у вас кончились?

— Сами! — выдала еще более умное изречение сестричка.

Старушка устало опустилась в кресло и, выудив откуда-то из-за спины призрачный веер, начала судорожно им обмахиваться.

— У вас валидола случайно не найдется? — крайне участливо поинтересовалась Стасечка, оглядывая присутствующих наивными-пренаивными глазками.

— Боюсь, призраку это не поможет, — угрюмо поведала я.

— Я бы ей налил, да думаю, что тоже не поможет, — внес свою лепту Альберт и выпустил ровненькое колечко дыма. — Может, покурите, дражайшая? — предложил свою трубку мужчина.

— Да ладно, что я-то? — отмахнулась бабуля. — Я свой век отжила. А с ними-то что делать? Кто ж их теперь замуж возьмет? И приданого-то приличного поди нету…

— Да мы не пропадем, — уверенно заявила моя младшенькая, а бабулечка все продолжала охать, сокрушаться, причитать себе под нос, а потом вдруг опять обратилась ко мне: — А сколько тебе лет, дитятко?