Читать книгу "Боэмунд Антиохийский. Рыцарь удачи - Жан Флори"

Раймунд колебался, опасаясь назначить дату отправления без согласия других предводителей. «Однако в конце концов граф, побежденный слезами бедняков, назначил 15-й день для отхода. Но Боэмунд, возмущенный этим, тотчас же приказал объявить в городе, что все отправятся в дорогу на 5-й или на 6-й день, после чего он вернулся в Антиохию»[506].

Демагогическое обещание? Возможно. Раймунд Тулузский, однако, понимал, что он не сможет более сдерживать напор народа, видевшего в нем препятствие для продолжения похода. Двадцать девятого декабря он созвал в Рудже последний совет, чтобы принять решение по вопросу о возобновлении марша на Иерусалим. Совет не имел успеха из-за отказа Боэмунда примкнуть к походу, пока Раймунд не вернет ему части Антиохии, остающиеся в его власти. Раймунд не согласился с таким требованием «из-за слова, данного императору», и князья вернулись в Антиохию, так ничего и не решив. Итак, Раймунд еще не отказался от Антиохии.

Тудебод и «Деяния франков» вкратце, почти одними и теми же словами повествуют об этом совете и последующих событиях, но они расходятся в некоторых значимых деталях. То, что происходило после неудавшегося совета вплоть до 13 января 1099 года, описано Тудебодом следующим образом:

«Раймунд, этот поборник Христа, вернулся в город Маарат, где находились паломники Гроба Господня. И послал он своих людей в Антиохию, чтобы те укрепили и охраняли дворец эмира Яги-Сиана, находившийся в его власти, и башню, возвышавшуюся над Вратами Моста, напротив «Магомерии». В этом самом городе скончался мудрый епископ Оранжа; паломники оставались в нем в течение месяца и трех дней. Боэмунд, желавший владеть городом Антиохией, велел своим людям выгнать из него всех людей Раймунда Сен-Жильского. Узнав об этом, Раймунд, поборник Христа, некоторое время колебался, а затем, как слуга господина нашего Иисуса Христа, отправился в путь ко Гробу Господню. 13 января, босой, он вышел из города, направившись в крепость Кафартаб в восьми милях от города. Он оставался там три дня, где к нему присоединился Роберт Нормандский»[507].

«Деяния франков» вновь представляют усеченную версию этого текста. Раймунд Тулузский уже не назван «поборником Христовым», отныне этот эпитет уготован Боэмунду. Ни одного упоминания ни о епископе Оранжском, входившем в лагерь Раймунда, ни о долгом вынужденном пребывании паломников в Антиохии[508]. Норманнский Аноним изымает из хроники и рассказ об изгнании по приказу Боэмунда людей графа Тулузского — этот эпизод засвидетельствован в других источниках, порой сурово порицающих такой поступок, как делает это, например, Альберт Ахенский[509]. Концовка рассказа тоже изменена, в результате чего граф Тулузский предстает в крайне невыгодном свете. Он более не благочестивый паломник, действующий по доброй воле как «слуга Бога Нашего», — теперь это отвергнутый всеми человек, как видно из сравнения текста Тудебода с «Деяниями франков»: «Раймунд, видя, что из-за него никто из сеньоров не захотел ступить на путь ко Святому Гробу, 13 января босиком вышел из Маарат-ан-Нумана и, достигнув Кафартаба, пробыл там три дня. Здесь к нему присоединился граф Норманнский»[510].

Намерение автора «Деяний» бросается в глаза: он хочет доказать, что Раймунд Сен-Жильский, и только он, мешал продолжению крестового похода. А значит, граф не заслуживает более звания «поборника Христова» (athleta Christi). Боэмунд же не допустил никакой ошибки. Именно он — истинный предводитель крестового похода!

Что побудило Раймунда Сен-Жильского возобновить паломничество? Ответ дает Раймунд Ажильский. Во время совета в Рудже Раймунд, встревоженный угрозами народа, поддерживаемого провидцами его армии, решил отправиться в поход с высоко поднятой головой и попытался собрать под свои знамена как можно больше предводителей с их отрядами. Ради этого он предложил по 10 000 су Готфриду Бульонскому и Роберту Нормандскому, 6000 — Роберту Фландрскому, 5000 — Танкреду и тем, кто пожелал бы пойти с ним, соответственно, со своими воинами[511]. Очевидно, к Боэмунду он с таким предложением не обращался — к тому же тот, безусловно, с презрением бы отказался от него. На призыв графа откликнулись далеко не все; впрочем, Роберт Нормандский и Танкред обязались последовать за ним.

Для Раймунда, надеявшегося на то, что его признают предводителем похода, это было полупоражением. Покидать Антиохию ему претило. Однако к тому времени оголодавший, доведенный до исступления и даже до каннибализма[512]народ в Маарат-ан-Нумане принялся рушить стены города. С ответными действиями нельзя было медлить, и Раймунд включился в дело: узнав, что ни один предводитель и даже епископ не сумели воспрепятствовать этому, он, узрев во всем произошедшем божью волю, принял сторону народа и сам отдал приказ снести все стены[513]. В паломничество он пустился 13 января.

Крестовый поход продолжился? Можно сказать и так, но все же это была лишь «экспедиция в периферийные области», в силу чего она нас мало интересует. О ней нам известно благодаря норманнскому Анониму, принявшему в ней участие; ограничимся перечислением основных фактов.

Вместе с Танкредом Раймунд атаковал и сжег Кафартаб. Крестоносцы подчинили себе несколько крепостей и заключили союз (или по крайней мере нейтралитет) с эмиром Шейзара; затем они заполучили город Кефалию, брошенный жителями, узнавшими о приближении воинства; в нем они пробыли три дня. Далее крестоносцы атаковали и разграбили укрепление Калаат аль-Хосн, будущий замок Крак де Шевалье. Раймунд, оказавшийся оторванным от других и будучи атакован, чуть было не потерял там жизнь[514]. А в это время в Антиохии волновался и роптал народ, возмущенный бездействием предводителей. Второго февраля вожди крестоносцев решили, что в поход на Иерусалим они отправятся из Лаодикеи (Латтакии) через месяц, 1 марта[515]. Еще один месяц ожидания…