Читать книгу "Ночные всадники (сборник) - Николай Свечин"

Но сыщик не смотрел на него. Он кивнул Тистрову-Воскобойникову:

– Здорово, Черт Иванович Веревкин!

Тот изменился в лице:

– Откуда прознал?

– От верблюда! Пора тебе, старый душегуб, и ответ держать!

Павел Нилович, или как его там на самом деле, покосился на подручного:

– Еще и грозит! Храбрый…

– Да, – кивнул тот. – Я потому и обмишурился в сторожке. Не сразу распознал. А когда понял, Лыков уже сбежал.

– Храбрый, – повторил с одобрением Тистров. – Даже жалко убивать.

Где-то я это уже слышал, подумал сыщик. Кажется, в Варшаве. Воспоминание придало ему смелости. Не убили тогда, не убьют и сейчас, решил он. По-умному, следовало молиться богу, чувствовать мороз по спине и дрожемент в ногах… Но это верный путь на тот свет. Лыков предпочел драться. И приготовился. Но бандитам хотелось еще поговорить.

– Слышь, Лыков, – заявил Серый, – ты вправду, что ли, за мной пошел, потому что рожа моя тебе не глянулась?

– На ней написано, что ты людей убиваешь.

– Ну и что? Разве один я? Ты ведь тоже на войне был?

– Был.

– И убивал там, верно?

– На войне другое, – ответил сыщик, недоумевая, почему его до сих пор не зарезали.

– Да какая разница! Вот скажи. Ты, когда первого своего кончил, смотрел, как из него душа отлетает?

– Темно было, – нехотя пояснил Алексей. – В разведке случилось. Я не разглядел.

– А я засветло убил. В атаке, штыком. Замер, глазею… Боюсь пропустить! А ничего никуда не отлетело. И понял я тогда, что про душу все врут.

– И стало легче?

– Не в пример!

– Знаешь что, сволочь! – рассердился Лыков. – Давай уже начинать. Некогда мне. Подходи, кто смелый.

Гайменники лишь усмехнулись.

– Ну, если ты так настаиваешь…

– Нет, постойте! – спохватился Лыков. – Один вопрос. А почему вы отсюда не уехали до сих пор? Знаете же, что вас ищут. Киевские авуары сняли. Зачем вернулись?

Злодеи переглянулись. Старший кивнул младшему:

– Скажи ему. Пусть узнает перед смертью.

– Мы денег ждем, – пояснил надворному советнику Серый.

– Каких еще денег?

– Заем дали одному кренделю. Большой! Восемьдесят тысяч. А он не возвращает.

– Вам и не возвращает? – усомнился Алексей. – Если бы я был вам должен, вернул бы по-хорошему!

– Нет, крендель это понимает. Но тут и наша вина есть. Мы отдавали до осени, а тут вишь, что случилось… Ты приехал! Ну и деньги нам прежде понадобились. А заемщик их в дело вложил, и ранее сентября капитал никак не вернется. Даже если мы ему голову срежем. Приходится ждать.

– Так уехали бы, а в сентябре вернулись!

– К тому времени он сам, пес, сбежит. Ищи его потом. А так, под нашим надзором, никуда не денется. Восемьдесят тысяч на дороге не валяются.

– Ясно…

Все трое помолчали, словно приятели за мирной беседой. Потом Серый сказал:

– Ну, с богом!

Тистров вынул большой засапожный нож, старый разбойничий инструмент. А Колобихин – новомодную финку. И они разом двинулись на сыщика.

Против двух таких опытных людей у Алексея не было ни единого шанса. Нож в умелых руках много опаснее револьвера. А уж этих кровопийц неумелыми не назовешь. Крови на них – страшно представить! Хоть одного да накажу, решил сыщик. И тут произошло то, чего никто не ждал.

Лыков стоял спиной к портьере, отгораживающей часть комнаты. Из-за нее вдруг показалась маленькая ручка. Сунула что-то в карман лыковского сюртука и снова спряталась.

Гайменники в недоумении остановились.

– Анька! – рявкнул Тистров. – Убью дурочку!

Алексей полез в карман и вынул маленький никелированный револьвер с перламутровой рукояткой. Дамская пукалка! Калибр даже не двадцать второй[38], а чуть не вдвое меньше. Чтобы убить таким воробья, надо попадать ему в голову!

Между тем убийцы опять пошли в атаку. Не раздумывая, Лыков вскинул руку и выстрелил в старика. Тот схватился за правый глаз и сказал тонким детским голосом:

– Ай…

Он стоял, словно в раздумье, а двое других смотрели на него. Сыщик – с надеждой, а гайменник, с недоумением.

Наконец Колобихин спросил:

– Ты чего?

Но у Тистрова подогнулись колени, и он упал ничком.

– А-а-а!!! – заорал атаман и бросился с ножом на сыщика. При этом он закрыл лицо согнутой в локте левой рукой и набычил голову, чтобы уберечься от выстрела.

Лыков успел нажать на курок лишь один раз. Маленькая пулька попала разбойнику в руку. Тот даже не охнул и продолжал лететь на противника. Когда до убийцы оставалось два шага, Алексей отбросил револьверчик. Мгновенно сблизился с атакующим – а тому мешал видеть это собственный локоть. И со всей силы ударил Колобихина под сердце.

Этому приему Алексея научил Виктор Таубе. Правильно исполненный, он мог оказаться смертельным. Что-то будет? Лыков стоял над поверженным гайменником. Тот некоторое время лежал без движения. Потом завозился и с трудом сел. Начал шарить вокруг в поисках ножа. Затем вытянул руку перед собой, пытаясь разглядеть пальцы… И наконец повалился на спину, вытянулся и испустил последний вздох.

В комнате стало тихо. Алексей шагнул к портьере, отодвинул ее. Там стояла Анна Яковлевна. Глаза ее были закрыты, казалось, барыня прислушивается.

– Анна Яковлевна, просыпайтесь! – бодрым голосом сказал сыщик.

Хозяйка открыла один глаз.

– А… что Паша?

– Я застрелил его из вашей хлопушки. Удивительно, но она сработала.

– А… Серж?

– Этого пришлось угостить кулаком. Пули негодяя не берут!

– И что же?

– Что «что же»?

– Ну, кулаком не убивают.

– Я убиваю.

Анна Яковлевна опять закрыла глаз и продолжила стоять.

– Чаю-то дадут? – спросил ее Алексей.

Эта бытовая фраза вернула хозяйку к жизни. Она оторвалась наконец от стены и осторожно выглянула в комнату.

– О-го-го… Оба?

– Как есть.

– Значит, я вас спасла?

– По правде сказать, да, – подтвердил сыщик. – Если бы не ваша хлопушка, они бы меня зарезали.