Читать книгу "Саван для свидетелей - Джеймс Хедли Чейз"

Вдруг в нескольких ярдах от него открылась дверь, и появилась девушка. На ней было открытое платье с низким вырезом, и Феррари с интересом смотрел на ее кремовую шею и плечи. Она закрыла дверь, но оставила ключ в замке. Он наблюдал, как она медленно прошла к лифту и, что-то напевая, нажала на кнопку. Толстый полицейский прошел по коридору обратно. Он прикоснулся к шляпе, приветствуя девушку. Та ослепительно улыбнулась ему в ответ, и он пошел дальше не оглядываясь. Дверь лифта открылась, и девушка вошла в кабину.

Феррари ждал. Через несколько минут полицейский вернулся. Он близко прошел от того места, где спрятался Феррари, и снова исчез за поворотом в коридоре. Феррари вышел из-за портьеры, подошел к двери комнаты, которую только что покинула девушка, тихонько открыл ее и заглянул.

В комнате было темно. Он вынул ключ, вошел в комнату, закрыл дверь и запер ее. Затем зажег свет. Постель была застлана, и комната выглядела убранной. Феррари решил, что горничная уже была здесь и что ему снова повезет, его не потревожат, по крайней мере, в течение часа. Он выключил свет и, подойдя к окну, раздвинул занавески. Окно выходило на бассейн и лужайки. Феррари были видны яркие огни, масса все еще купающихся и загорающих людей вокруг бассейна, снующие взад-вперед официанты в белых куртках, разносящие на подносах напитки.

Феррари знал, что комната Фрэнсис находится в той части отеля, которая выходит к морю. Он знал также, что все окна на девятом этаже той стороны отеля охраняются. Чтобы добраться до ее окна, ему нужно будет залезть на крышу, перебраться через нее и затем спуститься с другой стороны. Это должно быть опасное и трудное восхождение, одно из наиболее опасных его восхождений, но он был спокоен.

Он долгое время изучал крышу через мощный бинокль и наметил для себя маршрут. Он раздвинул занавески, сел на подоконник и посмотрел вниз. Было еще недостаточно темно, чтобы предпринимать свою попытку. Через полчаса темнота скроет его от любого, кому вздумается посмотреть на крышу. Он сидел, глядя на освещенный бассейн, совершенно ни о чем не думая, расслабив мышцы. Стрелки на его часах медленно двигались. Небо постепенно темнело. В начале десятого он решил, что стало достаточно темно.

Он вынул из-под пиджака длинный моток шелковой веревки. Этой веревкой он несколько раз обвил свое тощее тело. На одном конце веревки был покрытый резиной крюк, а на другом – кольцо. Он встал на внешний выступ окна и посмотрел вверх. Над ним был балкон одной из спален на десятом этаже. Он подбросил крюк, который зацепился за каменный выступ и удержался там. Феррари поднялся по веревке без усилий. Он влез на балкон, заглянул через окно в пустую комнату и постоял некоторое время, наблюдая за людьми внизу, пока не убедился, что никто его не заметил. Затем он взобрался на балюстраду балкона и посмотрел вверх на крышу, которая возвышалась над ним примерно футов на двенадцать. Водосточный желоб проходил по всей длине крыши, и он снова подбросил свой крюк. Он зацепился за желоб, и Феррари потянул, испытывая его на прочность. Он не согнулся, но заскрипел под его сильными настойчивыми рывками, и без дальнейшей проволочки Феррари выбросил себя в пустоту и пополз вверх по веревке, пока его когтистые пальцы не уцепились за желоб. Он подтянулся несколько выше желоба, сдвинул крюк и забросил одну ногу в желоб. Некоторое время он оставался в таком положении, сохраняя равновесие. Перед ним была крутая крыша, далеко внизу сверкали огни прожекторов, голубая вода бассейна, непрерывно двигались автомобили, похожие отсюда на детские игрушки на зеленом ковре. Феррари начал очень медленно наклоняться вперед, в то же время вытягивая другую ногу и подтягивая ее к желобу. Теперь он балансировал только на руках. И небольшая ошибка могла оказаться фатальной. Он же был совершенно спокоен, но сознавал опасность. Когда он сказал Мауреру, что только один человек в мире может выполнить эту работу, он был вполне искренен. Этот момент балансирования оказался самым тяжелым в его жизни испытанием. Он не испугался, но подумал, что переоценил свои возможности. Он слегка наклонился вперед, затем начал подтягивать к себе лежащие в желобе ноги. Как только он начал сгибать ноги в коленях, он вдруг почувствовал, что теряет равновесие, и на долю секунды центр его тяжести оказался сзади. Его пальцы впились в холодный жестяной желоб, и он резко опустил голову на грудь. Благодаря этому центр тяжести снова слегка сместился вперед. Целую минуту он оставался недвижим. По его лицу тек пот, дыхание со свистом вырывалось из груди. Он был на волосок от смерти, и это мгновение его потрясло. Когда он немного отдохнул, он снова наклонился вперед и снова начал подтягиваться. На этот раз ему удалось подтянуть под себя ноги, согнув колени. Он выглядел крошечным черным шариком, едва державшимся на краю желоба. Продолжая клониться вперед, он медленно выпрямил ноги, подавая свое тело вперед вверх. Его руки выбрались из желоба и распластались по крыше. Теперь он уже стоял ногами в желобе, прижавшись телом к кровле. Он снова замер, восстанавливая дыхание. Затем он медленно освободил веревку, которая висела у него на шее, и бросил крючок вверх к коньку крыши. Ему пришлось бросать четыре раза, прежде чем крючок зацепился, и один раз, пытаясь как можно лучше бросить его, он чуть было не потерял равновесие. Но как только Феррари удостоверился, что крючок зацепился прочно, он, держась за веревку обеими руками, пошел по крыше и, добравшись до конька, уселся на него верхом. Теперь он смог себе позволить взглянуть вниз, на море, спокойно омывающее скалы в сотнях футов под ним. Где-то как раз под краем крыши была комната Фрэнсис.

Он мог увидеть свет из окна как раз внизу, услышать музыку, передаваемую по радио. Закрепив кольцо на конце веревки вокруг своей лодыжки, Феррари, держась за нее, спустился вниз, пока его ноги не коснулись желоба. С этой стороны крыша была не такая крутая, и он без труда смог сесть на нее. Затем он бесшумно перевалился через край крыши, перевернувшись при этом вниз головой и удерживаемый только кольцом, пристегнутым к лодыжке. Заглянув в большую, просторную комнату, в первый момент он даже не поверил, что ему так повезло. Он нашел комнату Фрэнсис с первой попытки. В комнате были трое – две женщины-полицейские и Фрэнсис. Женщины находились в отдалении от окна: одна читала, а другая вязала. Фрэнсис сидела перед туалетным столиком и расчесывалась. Феррари висел вниз головой над окном в темноте и наблюдал за ней. Через минуту или около того она отложила расческу и поднялась. Голубой халат подчеркивал ее бледность. Она направилась к креслу у окна и села в него. Феррари снова уцепился за веревку и забросил себя обратно за водосточный желоб. Он посмотрел на часы. Они показывали половину десятого. Нужно было ожидать еще полчаса.

И он принялся ждать.

Конрад поднял голову, когда Форест вошел в комнату. Форест пообедал и, прежде чем прийти к нему в комнату, совершил прогулку по этажам. Он сел в глубокое кресло с видом человека, хорошо отдохнувшего и удовлетворенного.

– Неплохой обед, – заметил он. – Здесь неплохо готовят, правда?

– О, конечно, – безразлично ответил Конрад. Сам он даже не заметил, что ел за обедом. – Ну, сэр, что вы о ней думаете?

– Хорошая девушка и при этом чертовски хорошенькая, – ответил Форест, вытягивая ноги. – Я долго разговаривал с ней и, думаю, убедил ее подписать заявление. Конечно, она боится Маурера. Вайнер сделал свое дело, внушив ей страх перед ним, но она обещала так или иначе сообщить мне свое решение завтра утром. – Он поднял голову. – Я замолвил за тебя словечко, Пол.