Читать книгу "Такой же предатель, как мы - Джон Ле Карре"

Гектор передает флешку Олли, который извлекает из сумки серебристый ноутбук, открывает его и вставляет карту памяти — все это одним движением. В белом халате Олли кажется еще более громоздким, чем обычно, — но двигается вдвое проворнее.

Дима и Гектор еще не обменялись ни единым словом. Но они уже не заключенный и тюремщик. Дима вновь принимает свою агрессивную стойку, Гектор привычно сутулится. Спокойные серые глаза широко раскрыты и не мигают, смотрят испытующе. В них нет ни превосходства, ни триумфа. Гектор похож на хирурга, который решает, как лучше провести операцию, — и стоит ли вообще оперировать.

— Дима?

— Да.

— Меня зовут Том. Я английский аппаратчик.

— Номер один?

— Номер один передает привет. Я здесь за него. Это Гарри. — Он указывает на Олли. — Будем говорить по-английски, и Профессор проследит, чтобы мы играли честно.

— Ладно…

— Давайте сядем.

Они садятся. Лицом к лицу. Перри, блюститель честной игры, — рядом с Димой.

— Наверху ждет наш коллега, — продолжает Гектор. — Сидит один в баре, с серебристым ноутбуком, таким же, как у Гарри. Его зовут Дик. На нем очки и красный галстук. Когда будете уходить из клуба, Дик встанет и неторопливо пройдет перед вами через вестибюль, надевая на ходу темно-синий дождевик. Пожалуйста, запомните его на будущее. Дик действует от моего имени, а также от имени Номера один. Вы поняли?

— Понял, Том.

— Он свободно говорит по-русски. Как и я.

Гектор смотрит на часы, потом на Олли:

— У нас есть, по моим расчетам, семь минут. Потом вы с Профессором пойдете наверх. Дик даст нам знать, если вдруг вы понадобитесь раньше. Хорошо?

— Да чего тут, на х…, хорошего?!

Ритуал начинается. Перри-то и не подозревал о его существовании. Однако собеседники, судя по всему, признавали его необходимость.

Гектор:

— Вы когда-либо выходили на связь с какой-либо другой иностранной разведслужбой?

Дима:

— Нет, богом клянусь.

— С русской тоже нет?

— Нет.

— Есть ли среди ваших знакомых люди, сотрудничающие с иностранными разведслужбами?

— Нет.

— Никто не предлагал аналогичную информацию полиции, коммерческому предприятию, частному лицу, кому бы то ни было?

— Ничего такого не знаю. Увезите моих детей в Англию. Сейчас же. Я хочу заключить эту треклятую сделку.

— И я. Дик и Гарри тоже хотят, чтоб мы договорились. И Профессор. Все мы на вашей стороне. Но сначала вам придется убедить нас, а мне — убедить моих коллег в Лондоне.

— Сука Князь меня убьет.

— Это он вам сказал?

— Ну да. На похоронах. «Не грусти, Дима, скоро будешь вместе с Мишей». Шутка такая. Хреновая шутка.

— Как прошло утром заключение сделки?

— Прекрасно, на х… Полжизни долой.

— Вот и давайте сохраним вторую половину.

Люк в кои-то веки точно знает, кто он и что здесь делает. Знает это и администрация клуба. Его зовут месье Мишель Деспар, он состоятельный человек и ожидает здесь свою эксцентричную старую тетушку, обещавшую угостить его ланчем, — она известная художница с острова Святого Людовика, о которой никто никогда не слышал. Ее секретарь заказал столик для двоих, но тетушка с причудами, может и не явиться. О ее выходках известно не только Мишелю Деспару, но и клубному начальству: официант сочувственно проводил клиента в тихий угол, где он волен ждать сколько угодно (ведь на улице такой дождь!) и одновременно заниматься делами — спасибо, месье Деспар, большое вам спасибо, с сотней евро в кармане жизнь становится немного проще.

Тетушка Люка действительно член «Королевского клуба»? Конечно! Она сама или ее покойный покровитель граф — какая разница? Ну или это придумал Олли в роли тетушкиного секретаря. А Олли, как верно заметил Гектор, — лучший закулисный артист в нашем деле. Сама же тетушка при необходимости все подтвердит.

Люк доволен. У него спокойное и невозмутимое рабочее настроение. Он заурядный, никому не нужный посетитель, которого засунули в самый дальний угол. Очки в роговой оправе, наушник и открытый ноутбук превратили его в типичного по уши занятого бизнесмена, отчаянно пытающегося в понедельник с утра наверстать упущенное за выходные.

Но в глубине души Люк — в своей стихии, удовлетворенный и свободный. Он — ровный голос в шуме незримой битвы. Он — передовой наблюдательный пост, с которого несутся донесения в штаб армии. Он — ювелир, беспокойный созидатель, адъютант, подмечающий жизненно важные детали, которые пропустил — или не захотел видеть — его перегруженный работой командир. Пресловутые «арабские полицейские» казались Гектору плодом фантазии Перри, чересчур озабоченного безопасностью Гейл. Если они действительно существовали, то это были «всего-навсего французские копы, которым в воскресенье вечером не нашлось другого дела». Но для Люка эти люди — непроверенные оперативные разведданные. От неподтвержденной информации нельзя отмахиваться — ее следует хранить, пока не накопится материал для точных выводов.

Он смотрит на часы, потом на экран. Прошло шесть минут с тех пор, как Перри и Дима спустились в раздевалку. Четыре минуты двадцать секунд с тех пор, как Олли сообщил, что они вошли в массажный кабинет.

Подняв глаза, Люк обозревает развертывающуюся перед ним сцену: «чистые делегаты» Семерых вяло поглощают канапе и пьют шампанское, не удостаивая разговорами дорогостоящий эскорт. Их работа почти окончена, контракт подписан. Следующая остановка — Берн. Они устали, мучаются похмельем, нервничают, а вчера ночью, возможно, разочаровались в своих спутницах. Два швейцарских банкира сидят в одиночестве в углу, потягивая минералку, — как там прозвала их Гейл? Петя и Волк.

Умница, Гейл. Само совершенство. Только посмотрите на нее, как она неутомимо перемещается по комнате. Гибкое тело, красивые бедра, умопомрачительно длинные ноги. Она обращается к мужчинам с какой-то странной, почти материнской нежностью. Гейл и Банни Попхэм. Гейл и Джайлс де Солс. Гейл с ними обоими. Эмилио дель Оро летит к ним, точно мотылек на огонь, и присоединяется к компании. Как и некий заблудший русский, приземистый и толстый, который не сводит с Гейл глаз. Он отставляет шампанское и начинает налегать на водку. Эмилио поднимает брови, задавая какой-то шутливый вопрос. Гейл остроумно отвечает. Люк безнадежно влюблен в нее — он всегда влюбляется безнадежно.

Эмилио смотрит через плечо Гейл на дверь раздевалки. Возможно, его острота касалась Перри и Димы. «Чем это они там занимаются? Может, мне пойти их разнять?» — «Даже не думайте, Эмилио, я не сомневаюсь, что они прекрасно проводят время».

Люк говорит в микрофон:

— Пора.

Бен, видел бы ты меня сейчас. Знал бы ты, каков я в деле. Я не всегда безнадежен. Неделю назад Бен всучил отцу «Гарри Поттера». Люк пытался читать — честное слово, пытался. Возвращаясь домой усталым как собака в одиннадцать вечера, лежа без сна рядом с нелюбящей женой, он пытался читать. Безуспешно. Жанр фэнтези всегда казался ему бессмысленным, что неудивительно — ведь вся жизнь Люка представляла собой точно такое же надувательство. Даже его пресловутый героизм. Что героического в том, что тебя сначала ловят, а потом позволяют сбежать?