Читать книгу "Голубой горизонт - Уилбур Смит"

От старого лагеря Ксиа двинулся за сбежавшими лошадями, чутьем определяя, в какую сторону Джим погнал украденное стадо и где снова собрал животных. В четверти лиги от старого лагеря он нашел отпечаток стального колеса – еле заметный след на глинистом сланце, который не могли оставить ни канна, ни любое другое животное. Он определил возраст следа – не слишком свежий, но и не слишком старый. Это стало первым фрагментом в мозаике предстоящей погони.

Отсюда Ксиа начал поиск, осматривая укромные места – между двумя скалами, возле поваленного дерева, в мягкой глине на дне донги, в слоях сланца, достаточно мягких, чтобы след возник, и достаточно твердых, чтобы сохранить его.

Котс и его люди шли за ним на расстоянии, стараясь не наступить на старый след и не нарушить его. Часто, когда след становился таким незаметным, что даже волшебство Ксиа не могло его распутать, они расседлывали лошадей и ждали – курили, болтали, играли в карты, ставя на кон деньги из награды, которую получат за беглецов. Наконец Ксиа, приложив бесконечное терпение, разгадывал очередную загадку. Он звал остальных, они снова садились верхом и отправлялись дальше в горы.

Постепенно расстояние до беглецов сокращалось, след становился отчетливее, и Ксиа двигался с большей уверенностью. Тем не менее лишь через три недели после первого обнаружения слабого следа Ксиа увидел отпечатки лошадей и мулов: здесь Джим и Баккат использовали животных, чтобы обмануть преследователей, а потом бросили их.

Вначале Котс не мог понять, как их обманули. Он видел следы лошадей, но с ними не было следов человека. С первого дня Котсу было чрезвычайно трудно общаться с Ксиа, потому что бушмен очень плохо владел голландским, а его жесты не могли объяснить сложную природу уловки Бакката. Но потом Котс понял, что нет следов лучших лошадей: Холодка, Вороны, Апельсинки, Оленя и, конечно, Драмфайра и Трухарт.

– Они разделились, чтобы стадо увело нас от них. – Котс наконец понял и побледнел от ярости. – Все это время мы шли кругами, а преступники уходили в другом направлении.

Ему нужно было на ком-то сорвать гнев, и под руку подвернулся Ксиа.

– Хватайте желтую крысу! – крикнул Котс Рихтеру и Ла-Рише. – Хочу содрать шкуру с этого вонючего черномазого.

Они схватили бушмена раньше, чем он понял их намерение.

– Привяжите его к дереву.

Котс показал на большое кривое дерево. Всем нравилось предстоящее. Солдаты сердились на бушмена не меньше Котса: ведь он виноват в трудностях и лишениях последних месяцев, и месть будет сладка. Кожаными ремнями его привязали за руки и за ноги. Котс сорвал набедренную повязку, оставив Ксиа обнаженным.

– Гоффель! – приказал Котс солдату-готтентоту. – Нарежь колючих веток такой толщины. – Он показал кольцо из большого и указательного пальца. – Шипы оставь на ветках.

Котс сбросил кожаную куртку и покрутил правой рукой, разминая мышцы. С берега ручья пришел Гоффель с охапкой колючих веток, и Котс неторопливо выбрал одну из них, прочную и гибкую. Ксиа, напрягаясь в путах, смотрел на него большими глазами. Котс срезал шипы с толстого конца ветки, чтобы не поранить пальцы; вся остальная ветка ощетинилась острыми колючками с красными кончиками. Подходя к Ксиа, Котс взмахнул импровизированным хлыстом.

– Ну, маленькая гадюка, ты заставил меня плясать фанданго, но теперь твоя очередь!

И он нанес первый удар по плечам Ксиа. На коже осталась полоса с множеством нерегулярных проколов кожи, из каждого потекла кровь. Ксиа завопил от боли и гнева.

– Пой, помесь человека с бабуином, – с мрачным удовлетворением сказал Котс. – Будешь знать, что нельзя делать дурака из Эрминиуса Котса.

И он снова хлестнул. Зеленая ветка начала распадаться от силы его ударов, шипы отламывались и оставались в теле Ксиа.

Ксиа дергался и пытался разорвать путы, на руках у него тоже выступила кровь. Голосом, слишком громким для такого маленького тела, он выкрикивал гневные слова и обещания мести на языке, непонятном белым людям.

– Ты умрешь за это, белая гиена! Пожиратель помета! Ты совокупляешься с трупами! Я убью тебя самым медленным моим ядом, пьющий мочу змей и сперму обезьян!

Котс отбросил сломанную ветку и выбрал другую. Рукавом рубашки он стер пот с лица и начал снова. И продолжал до тех пока и он, и Ксиа не устали. Рубашка Котса промокла, дыхание стало неровным. Ксиа молча повис на кожаных путах, кровь темными змейками стекала по его спине и ягодицам и капала на пыль под ногами. Только тогда Котс сделал шаг назад.

– Пусть висит здесь всю ночь, – приказал он. – Завтра будет более послушным. Только хорошая порка может заставить этих черномазых работать.

Ксиа медленно повернул голову и посмотрел Котсу в лицо. Он негромко заговорил:

– Через двадцать дней я пошлю тебе смерть. И в конце ты будешь умолять, чтобы я тебя убил.

Котс не понял его слов, но он видел ненависть во взгляде Ксиа и невольно сделал шаг назад.

– Капрал Рихтер, – сказал он, – придется держать его связанным, пока у него не заживет спина и не улучшится настроение. – Он взял колчан Ксиа с отравленными стрелами и бросил в костер. – Не подпускайте его к оружию, пока он не усвоит урок. Я не хочу получить удар в спину. Эти обезьяны – коварные ублюдки.

На следующее утро Гоффель концом штыка выковырял шипы из тела Ксиа, но некоторые вонзились слишком глубоко и в последующие дни вызвали воспаления и нарывы, прежде чем вышли на поверхность. Ксиа с терпением дикого зверя быстро восстанавливал силы и проворство. Его лицо оставалось непроницаемым, и только когда он смотрел на Котса, в черных, как уголья, глазах сверкала ненависть.

– Пей ветер, Ксиа, – Котс держал Ксиа на поводке, как упрямого пса, – и не смотри на меня так, или я обломаю о твою вонючую кожу еще одно дерево. – Он показал назад, туда, откуда они пришли. – Возвращайся и найди, где Джим Кортни разделил след.

Они пошли по своему следу назад по той местности, где проходили десять последних дней. Шли за Ксиа. Постепенно его израненная спина покрылась черными струпьями: раны начали заживать. Однако казалось, что избиение и впрямь благотворно отразилось на его усердии. Ксиа редко поднимал взгляд от земли, только иногда разглядывал местность впереди. Теперь шли быстро, потому что Ксиа использовал в качестве указателя их собственный след. Иногда он ненадолго пускался по следу, который оказывался ложным, и возвращался на прежний маршрут.

Наконец они добрались до пласта черной вулканической породы у водопада. В первый раз они проходили здесь, но остановились ненадолго. И хотя это было идеальное место для обмана, у Ксиа не возникло подозрений. Он сразу отыскал отчетливый след по ту сторону ручья и пошел по нему.

Теперь, возвращаясь на это место, он качал головой.

– Я был глупцом. Сейчас я чую в воздухе запах предательства Бакката.

Он принюхался, как пес, уловивший запах добычи. Ксиа дошел до места, где Баккат сотворил маскирующее заклинание, и увидел кусочек черного пепла. Он подобрал его, внимательно рассмотрел и понял, что это пепел от долгого дерева – дерева колдунов.