Читать книгу "Жена в награду - Сара Брофи"

Он засмеялся.

– Ты все погубила, Имоджин, – вкрадчиво сказал он. – Из-за тебя Вильгельм больше на меня не смотрит. Думаю, недолго осталось ждать, когда обрушится топор, и все ты виновата.

Он вдруг с силой сдавил ей шею, прижал подбородок к груди, и она медленно опустилась на колени.

– Ты влезла куда не надо, дорогая сестра, и, боюсь, тебе придется дорого за это заплатить.

На миг он оторвал руки от шеи, потом с силой ударил, и она распростерлась на земле.

– Но ты не беспокойся, – прошептал он. – Я придумал блестящий способ тебя простить.

Глава 17

Роберт уже не спал и задумчиво глядел в каменный потолок, когда дверь камеры отворилась. Он не потрудился посмотреть в сторону новых визитеров, мысли и душу занимала Имоджин. Роберт даже не сразу понял, когда гвардейцы сказали, что его ведут в личные покои короля.

Они сняли цепи с его рук и ног, и один из них коротко приказал встать.

Роберт неловко встал, с трудом выпрямил спину. Гвардеец швырнул в его сторону одежду, и он на лету поймал ее. Медленно одеваясь, Роберт слегка улыбался, несмотря на тревогу. Очень уж нелепая была ситуация.

– Пять гвардейцев? – спросил он, подняв брови. – Вильгельму не стоило беспокоиться. Неужели он думает, что я могу причинить ему какой-то вред, безоружный и полуголодный? – Он надел сапоги, подвигал плечами. – Полагаю, это должно мне льстить, он считает меня достаточно сильным, чтобы представлять серьезную угрозу.

Во всяком случае, ночью, обнимая Имоджин, он нашел в себе запасы сил, хотелось засмеяться, но эти люди могут его не понять, а Роберт по опыту знал, что нет ничего опаснее, чем вооруженные люди, не воспринимающие смех.

Роберт безразлично отнесся к тому, что на него надели наручники и вывели из темницы, и только когда дошли до королевских покоев, он отвлекся от воспоминаний о минувшей ночи и подумал о том, что происходит.

Ситуация была более чем странная. Обычно приговоренным к смерти не дают возможности встретиться с королем. Вильгельм склонен держать свою королевскую особу подальше от кровопролития. Однако Роберт не сомневался, что этот визит означает всего лишь отсрочку, а не отмену приговора.

Он задумчиво прищурился. Роберт никогда особенно не боялся смерти, он был рыцарем по найму, сам нес смерть и знал, что со временем и его она настигнет. Никому не дана вечная жизнь, а жизнь рыцаря зачастую коротка до жестокости. С этим он давно смирился, но сейчас почувствовал, что впервые при мысли о смерти покрылся холодным потом.

Его страх имел имя: Имоджин.

Она придала его жизни ценность, какой не было раньше. Ему было ненавистно оставлять ее без защиты в этом опасном мире, и почти непереносимым стало желание получить еще немного времени, чтобы обнять ее.

Надо было освободиться от нездоровых дум; отдаваясь страху, он ничего не добьется, этот страх может вообще парализовать его, и он ничего не сможет сделать для Имоджин. Он глубоко вздохнул и в окружении королевских гвардейцев вошел в покои Вильгельма.

Роберт не поклонился королю, стоявшему у окна, в то время как гвардейцы энергично исполнили ритуал. Он стоял пассивно, только наручники звякнули, когда он скрестил руки на груди.

Казалось, король не заметил его дерзости. Он вообще едва обратил внимание на то, что кто-то нарушил его уединение. Вильгельм с убитым видом смотрел в окно, и Роберту даже издали были видны покрасневшие глаза и трясущиеся руки.

– Оставьте нас, – не оборачиваясь сказал Вильгельм хриплым от вина голосом. Гвардейцы быстро поклонились и, пятясь, вышли из комнаты.

«Мне бы хоть половину их везения», – подумал Роберт, растирая затекшие руки и морщась от боли.

Через некоторое время Вильгельм отвернулся от окна и сел в ближайшее кресло. Роберт помедлил, но решил, что в его странном положении храбрость решает все, и сел в кресло напротив.

Роберт едва подавил стон наслаждения, когда вытянулся в кресле. Утомленные мышцы начали расслабляться и приходить в нормальное состояние. Когда боль стала утихать, Роберт почувствовал неловкость, – как отреагирует Вильгельм на то, что он сидит в его присутствии? Но тот и глазом не моргнул.

Роберту не нравилось странное поведение короля, и он в душе подбодрил себя.

– Твоя жена – необычная девчонка, – вдруг сказал Вильгельм.

– Можно сказать и так, – ответил Роберт, стараясь сохранять спокойствие. Если король посмеет каким-то образом угрожать Имоджин, он убьет его голыми руками.

– По-моему, я это уже сказал, – выпалил Вильгельм. – Совершенно необычная. Не припомню, чтобы кто-нибудь в лицо назвал меня глупцом.

Роберт моргнул; он лихорадочно придумывал смягчающие обстоятельства для объяснения недипломатичного высказывания Имоджин, обещая себе, что при возможности непременно поговорит с женой о том, как вести себя, затевая игры с королем.

– У нее в последнее время было много переживаний, и…

Вильгельм кивнул и отмахнулся от его оправданий.

– Да-да. – Он сморщился от боли, потому что после каждого движения голова отзывалась пульсацией. Роберт напружинился, ожидая следующего хода, но Вильгельм сосредоточенно смотрел в пол, как будто старался найти там спасительный ответ. Роберте опаской чувствовал, как истончается его терпение.

Нужно было положить этому конец.

– Какого черта, что здесь происходит? – нагло спросил он.

Тень улыбки скользнула по лицу Вильгельма, он посмотрел Роберту в глаза, потом злобно сдвинул брови.

– Поистине блестящий вопрос. – Он вздохнул, трясущейся рукой провел по лицу и устало продолжил: – Насколько я понял, и ты, и я были вовлечены в гадкую семейную ссору. Кажется, мы с тобой не больше чем мелкие актеры в большой драме. – В голосе Вильгельма звучали горечь и раздумье, в глазах появилась трезвая злость. Наконец он в упор спросил: – Ведь ты не убийца?

Роберт криво усмехнулся.

– Можно подумать, вас это огорчает.

Вильгельм резко встал и начал расхаживать по комнате.

– Да, будь я проклят, я бы предпочел, чтобы ты был убийцей. Если бы ты оказался продажной собакой, как мне говорили, тебя бы сегодня казнили, и я бы навсегда от тебя избавился. По крайней мере мой мир стал бы не таким противным. Я всегда мечтал увидеть, как твоя наглая рожа будет болтаться в петле.

– Благодарю вас, – пробормотал Роберт.

Вильгельм не заметил, что его прервали, и продолжил:

– Я тебя никогда не любил. Ты самодовольный, чванливый, никого не уважаешь. Ты оскорблял меня одним фактом своего существования. Ты смел вести себя покровительственно даже в моем присутствии, черт возьми, как будто я не король, а какой-то оруженосец. – Он круто повернулся и пронзил Роберта взглядом: – Но ты не собирался меня убивать?