Читать книгу "Мужчины в нашей жизни - Анастасия Соловьева"

— Как в Новотрубинск?

— Все изменилось! Уже в ближайшие дни начнутся испытания установки. Необходимо мое присутствие.

— Так необходимо? — Я подспудно надеялась выиграть время.

— Необходимо, безусловно! Возьми с собой минимум вещей, остальное купим в Новотрубинске.

— А как же билеты?

— Уже заказаны. Я продиктовал наши паспортные данные по телефону. В аэропорт надо приехать пораньше — билеты придется выкупать.

— А самолет когда?

— Без пятнадцати восемь. Сейчас три часа. Но если учесть, что в городе пробки, надо торопиться. Ты где оставила машину?

— На стоянке. Еще позавчера. Вчера и сегодня ты сам подвозил меня на работу.

— Хорошо. Я свою машину на стоянку отогнал, квартира на сигнализации… Что еще?

— Наша свадьба.

— Перенесем на весну. Расписаться придется в Новотрубинске. Такой городок, знаешь ли, полувоенный… Нравы почти советские. Иначе нас с тобой просто не поймут.

Я вытащила мобильник и в очередной раз нажала кнопку дозвона — повторила попытку с прежним результатом.

— Глеб, а если я не поеду?

— Ты что? Я не могу ехать без тебя! Не могу, я понял это еще на Памире. Ты объяснила ситуацию на работе?

— Нет.

— Ничего, позвонишь. Причина серьезная — муж едет в командировку! Давай, Наталь, собирайся.

— Глеб, я не могу дозвониться маме. Дома ее нет и мобильный не отвечает.

— Из самолета ей позвонишь. Собирайся, плохо со временем.

Я вытащила из шкафа те немногие вещи, что успела перевезти к Глебу. Специально я переездом не занималась, откладывала на потом.

— Все, Глеб, готово.

— Сейчас должна подъехать машина.

— Тогда я быстро сбегаю на Ленинский. Туда-сюда десять минут.

— Успокойся! Не надо нервничать.

— Я должна убедиться, что с мамой все в порядке.

— Не должна!

— Почему?

— Ты ей уже ничем не поможешь.

— Все равно она моя мать.

— Ее место в психиатрической лечебнице. Рано или поздно она окажется там и без твоего участия. Именно поэтому мы срочно уезжаем.

— Как же ты такое говоришь, Глеб? — Я случайно прикоснулась к своей щеке и только сейчас заметила, что плачу. — Как же так?

— Ты нужна мне, Наталья. Очень нужна, вот что главное, и не надо об этом забывать. Мы улетим в Новотрубинск, поженимся, и у нас родится сын… Я не могу лететь без тебя и не лететь не могу тоже, — добавил он после недолгой паузы, и я заметила, что глаза у него потемнели.

Он с силой притянул меня к себе. По моим собственным представлениям, я должна была замереть от счастья, но вместо этого тихо и упрямо проговорила:

— Все верно, Глеб. Но я не могу оставить маму.

— А помнишь, ты сказала, что готова всегда соглашаться со мной?

— Я и готова, Глеб. Но сейчас ты требуешь невозможного. Давай подождем несколько часов. Давай же, давай, Глеб! Я просто удостоверюсь, что она жива и с ней все в порядке.

— Да что с ней может быть в порядке?! Как может быть в порядке человек, обреченный закончить жизнь в сумасшедшем доме?

— Мне надо убедиться, что она хотя бы жива.

— Это не имеет значения.

— Глеб, это моя мать! И она — человек. Человеческая жизнь…

— Такая жизнь — ничто! Ноль! Пустое место!.. Идем, за нами приехали.

В оцепенении я взяла сумку с вещами, маленькую сумочку с документами, нажала на кнопку лифта, пока Глеб долго и кропотливо запирал замки. Но в лифте оцепенение пропало.

— Глеб, прости, я не могу ехать! Не могу!

— И это твое последнее слово? Твой окончательный выбор?

— Ну зачем ты меня ставишь перед таким выбором? Зачем мучаешь, Глеб? Глеб!!!

— Затем! Наша будущая жизнь не может быть испорчена присутствием твоей матери. Ты все отлично понимаешь! Теперь иди в машину, вон — черная «ауди».

Я сделала несколько шагов по направлению к машине, потом вдруг передумала, прошла мимо, свернула в арку и углубилась во дворы. В черной «ауди» с надсадным дребезжанием заработал мотор, и она, подпрыгнув, рванулась с места. Я не оборачивалась — догадалась по звукам. Так бывает у машин с плохо отрегулированным сцеплением. Как люди не боятся на таких ездить? Создают лишние возможности для аварии, рискуют своей и чужой жизнью…

Глава 12

Дальше — неинтересно. Маму я не застала дома. Квартира все еще сохраняла приметы праздника. Подчеркнутый, будто специально для посторонних глаз наведенный порядок, торжественные букеты в высоких хрустальных вазах…

Посуду после неудавшегося застолья мама перемыла, закуски убрала в холодильник. На столе только валялась начатая упаковка таблеток и ее мобильный телефон. От нечего делать я прочитала инструкцию по применению лекарства.

Таблетки полагалось употреблять при наступлении тяжелых депрессивных состояний. Поскольку депрессивное состояние запросто может закончиться суицидом, коаксил от больных советовали прятать. В качестве противопоказаний в инструкции были названы болезни сердца и желудка.

Мне показалось, не будет хуже, если я проглочу такую таблетку. Правда, пока тяжелого депрессивного состояния у меня нет, но наверняка все впереди. Что произошло у нас с Глебом? Господи, что-то ужасное. Ужасное и, кажется, непоправимое. Почему же я ничего не чувствую? Так бывает: ударишься обо что-нибудь острое локтем или коленкой, и в первую минуту не чувствуешь боли. Боль приходит потом. Боль придет…

Зазвонил телефон. Чужой грубый мужской голос просил «позвать к трубочке Векшину Наталью Павловну». И, услышав, что это я, без заминок и промедлений пригласил меня приехать для опознания трупа женщины…

— На вид лет пятьдесят пять — шестьдесят, русые волосы, среднего телосложения. В ее сумке лежали документы на имя Векшиной Инны Владимировны.

Труп обнаружили сотрудники линейной милиции в пригородном электропоезде Киевской железной дороги сегодня, в половине шестого утра…

Я ответила, мол, сейчас приеду, и спокойно подумала, что очень вовремя приняла таблетку…

Маму подвело сердце. Она не страдала сердечными заболеваниями, хотя, как оказалось, была предрасположена к ним. Регулярное употребление антидепрессантов вызвало к жизни дремавшие недуги. Музыкальный доктор не учел или не захотел учесть побочного эффекта назначенного лекарства, и это стало причиной скоропостижной маминой смерти.

С доктором мы разговорились на похоронах. Он волновался, краснел и бледнел, так что периодически мне приходилось его успокаивать. Я-то чувствовала себя неплохо, вдоволь наевшись маминых таблеток, благо организацию похорон полностью взял на себя вернувшийся из Германии Лешка.