Читать книгу "Бабочка на огне - Елена Аверьянова"

— Хочешь к ней съездить? — спросил Артем дочь.

— Нет, — удивилась вопросу Злата. Она, в отличие от стареющего на ее глазах отца, уже не была сентиментальной.

Меж тем Кассандра Юльевна окончательно вошла в роль погибающей героини. Финал приближался.

— Лет семнадцать я — пока еще работала в театре — относительно спокойно смотрела на счастливую жизнь сестры и Артема, узнавала из разных передач, из журналов о кино, какую страну они посетили, какой приз отхватили на этот раз, на тот. Что им подавали во время приема в английском посольстве. Выйдя на пенсию, я признаюсь вам, как каюсь, что-то мне стало очень плохо. Я вдруг поняла, что жизнь прожила напрасно — не было у меня ни громких ролей в театре, ни любви до гроба с Артемом — недосягаемой птицей, которая спустилась ко мне голубком «Гаврилиады» один раз. И в детях я не нашла утешения, оправдания жизни, которую для всего, о чем сказано и мечталось, бог мне дал.

— Зачем? Почему? — спросила я себя. — Может быть, это сестра присвоила мою часть счастья? Его-то у нее через край лилось — не только я, вся страна видела. Я приняла это так близко к сердцу, что даже Злату стала считать своей настоящей дочерью. Своей и Артема. Так мне было удобнее страдать, думать о себе как о мученице, о сестре — как о злодейке. Злодейство следовало наказать.

Я собралась, в первый и последний раз выехала из города, который мой и который я всей душой презираю, дошла до вашей Басмановки и рассказала сестре и Артему, что Злата — не их дочь. И не моя. Она — неизвестно чья, подкидыш, которого я нашла в кустах.

Вначале Сабина мне не поверила. Я видела, что это сообщение прозвучало для нее приговором. Почему-то. Наверное, она очень любила Артема. Ей было приятно, что она воспитывает его дочь, что она продолжает быть благородной. В какой-то степени Злата являлась оправданием ее жизни в Москве — ведь славы актрисы она там не добилась. Она, как я поняла, посвятила вторую половину своей жизни Артему. Возможно, она и не была такой уж счастливой, как мне издалека казалось. Муж, как и всякий творческий человек, — любитель прекрасного, наверняка изменял ей, снимал ее мало. Злата была ее стержнем. Я его, хм, ее, из позвоночника у сестры вынула. Сабина быстро ушла от Басманова, напоследок попросилась в «Полянку». Артем ее туда устроил. А я опять осталась одна.

— Насчет Златы нельзя ли поподробнее? Неужели о ней — правда? — спросила, сглотнув слюну, Мирра.

Злата под окном заплакала скупыми мужскими слезами: Троянской войны захотели, сволочи. Сейчас я ее вам устрою.

Кассандра Юльевна торопилась закончить сделку, поэтому досказала, что знала только она одна, быстро.

— Своего настоящего ребенка — кстати, это был мальчик — я родила мертвым. Это случилось здесь, в комнате. Роды начались неожиданно. Я не успела вызвать врача, от боли почти сразу же потеряла сознание. Очнулась, а ребенок не плачет. Я даже не удивилась. Я уже тогда понимала — мне счастья нет, в принципе. Его в природе не существует. Так звезды расположились. Я полдня пролежала в кровати, заснула, проснулась от детского плача. Мне показалось, что я сошла с ума. Мертвый не может ожить. Тут началась гроза. Я выползла из кровати, высунула голову из этого окна под дождь. Я была не в себе, потому что снова услышала плач младенца. Я увидела под окном, в тени дерева, коляску. Розовую. В ней плакал ребенок. Когда я развернула пеленки, увидела девочку. Я назвала ее именем Злата, производным от блестящего слова «золото». Она должна была принести мне счастье. Артем и Сабина теперь полностью зависели от моего молчания. Потом я тихонько привезла домой и коляску.

— Вы украли чужого ребенка? — ужаснулась Мирра Совьен.

— Ее никто не искал. Ее мне кто-то подкинул. Я думала — бог! — продемонстрировав убойную логику, ответила Кассандра Юльевна Мирре и Злате.

Вторая под окном недобро подумала, сжав пистолет: «Значит, говоришь, Зевс помог?»

— А вы сами не искали ее родителей? — еще больше ужаснулась Мирра.

— Зачем? Да вы что! Пути господни неисповедимы. К тому же Артем и Сабина знали, что я вот-вот должна родить. Все было уже между нами оговорено. Я не могла выглядеть в их глазах полной дурой, вечной неудачницей. Они бы все меня презирали. Они бы меня забыли, — заплакала Кассандра Юльевна — она устала рассказывать.

Стоявшая под окном Злата пожалела старую женщину. Ей жалко стало и Мирру. Их участь была решена.

— Спасибо вам за рассказ, милейшая, — сухо сказала Мирра и встала, пробормотав: — Какой благородный человек был Артем. Знал, что Злата не дочь ему, и никому, никому не сказал.

В дверь позвонили, наверное, соседка. Кассандра Юльевна, шмыгая носом, пошла открывать.

Вытерев кровь с лица, Злата Басманова брезгливо, двумя пальцами, открыла сумочку мертвой Мирры, порылась в ней, ища дискету, не нашла, захлопнула. Стянув осторожно, чтобы не испачкать, нежно-салатовый шарфик с шеи Совьен, Злата спрятала его в кармане куртки, как и пистолет «ТТ», и ушла. На Кассандру Юльевну, убитую первой, в коридоре, она даже не взглянула.

Руки ее немного дрожали, когда она, сняв с них хэбэшные перчатки, чтоб в резиновых не потели, положила их на руль белой «девятки», припаркованной за углом дома. О бомже, которого она час назад попугала пистолетом из приоткрытого окна автомобиля, Злата и не вспомнила.

Целый день она отлеживалась, спала прямо в машине. Ближе к вечеру стала звонить Катюше, никак не могла дозвониться. Тогда Злата подъехала к дому Катюши Масловой, по мобильнику позвонила ей еще раз, застала ту наконец и велела немедленно отправиться за дискетой по адресу Кассандры Юльевны, которая якобы, как и Мирра, уже ждала, дождаться не могла, Катюшу. Сама же Злата спокойно сидела в «девятке» с тонированными стеклами — такие темные захотел статист Коля, когда выбирал себе в подарок от Златы машину, — следила за выбежавшей из своего дома Катюшей из укрытия. Катюшу ей было жалко, как и Мирру, как и Кассандру. Она оказалась такой же слабой, беззащитной и глупой — классической жертвой для умного и сильного человека. Умный и сильный человек Злата, жалея других, не заметила, что и сама промахнулась, несколько опростоволосилась — не придала значения въехавшей вслед за ее «девяткой» во двор «девятке» цвета вишни, владелицей которой значилась Ирка Сидоркина.

Злата не торопилась — пока еще Катюша добежит до квартиры Кассандры Юльевны, пока откроет незапертую дверь, пока ужаснется, поймет, что к чему, пока прибежит домой обратно. Злата зайдет вслед за ней и убьет Катюшу и подбросит ей в квартиру шарфик Мирры, а в остывшую руку вложит пистолет — будто Маслова убила Мирру и Кассандру, а нервы-то не выдержали, и она сама застрелилась.

Злата закрыла глаза, откинула сиденье. Славик с Иркой Сидоркиной вышли из вишневой «девятки» и «своими» ключами открыли квартиру Катюши — собрались ее вешать.

«Третий лишний», — так говорят люди, имея в виду любовный треугольник.

«Когда два больших государства воюют, у третьего, маленького, есть шанс на спасение, — и это верно».