Читать книгу "Наречия - Дэниэл Хэндлер"

— Зря мы ее продали. Следовало оставить, — вздохнула Сэм. — Для Яйца. Ведь это книжка не для нас, девушек, мы не охотимся за сокровищами и не отсасываем друг у друга.

— Там никто ни у кого не отсасывает, в «Острове сокровищ», — возразила Андреа. — Ты спутала с «Морским волком». Кстати, не сделаешь мне одно одолжение?

Сэм вопросительно прищурилась, что был своего рода трюк.

— Ты говорила это пять песен назад, — сказала она и неожиданно добавила: — Что именно?

В этот момент зазвучала песня «Girl Hurricane», и несколько других посетителей бара тоже ее узнали. Еще бы, не узнать такой суперхит! День был темный, пелось в этом суперхите, и становилось все темней, я сидел в кресле-качалке и пил джин с лимонным соком.

Андреа допила пиво.

— Будь с ним поприветливей, — сказала она.

Сэм издала такой звук, будто у нее был младенец, и этот младенец много лет назад свалился в вулкан, но она по-прежнему грустит.

— Чем он тебе не угодил? — не унималась Андреа. — Почему ты не можешь быть с ним поприветливей?

Чуть позднее тем же вечером, слушая альбом Ника Дрейка, они заключили между собой пакт: не касаться таких болезненных тем, как деньги, мамочки, мужики, наркотики и гомики. Пакта оказалось недостаточно. Можно подумать, поется в песне, что все рухнуло, когда появился Яйцо, но на самом деле все началось, когда одна ну очень популярная группа, которая не дала согласия, чтобы я упомянул ее название, выпустила новый сингл, и его слова Сэм ужасно не понравились.

— Ты хочешь меня? — спрашивалось в песне, или, может быть, спрашивал сам певец. — Что ж, приди и разнеси к чертям собачьим дверь. Я буду ждать тебя с ружьем и стопкой бутербродов.

Сэм отказывалась верить, что там действительно поется про бутерброды, а не про сигареты. Ну кто в своем уме принесет с собой стопку бутербродов туда, где надо разнести к чертям собачьим дверь? Чтобы как-то взбодриться, она взяла фильм, который ей ужасно нравился — «Снежная Королева», — и посмотрела его по видику. Именно в тот день и объявился тот, кого она называла Яйцо.

— Я познакомилась с парнем по имени Стивен, — сказала Андреа. — Не поверишь, он был в прачечной-автомате! Мы с ним договорились пойти на концерт «Friendly Skies».

— Это же полный отстой.

— То же самое можно сказать и о моем гардеробе, — ответила Андреа, встав перед телевизором, — но мне ведь надо же что-то надевать. Послушай, кажется, звонят.

— Наша соседка прекрасно обходится без одежды, — возразила Сэм, помахав рукой в сторону обнаженного бюста на той стороне улицы, однако Андреа уже плескалась в душе, оставляя на полу лужи. Сэм посмотрела пару кадров, после чего неожиданно последовала сцена, в которой Яйцо впервые, причем без стука, входит в их квартиру.

— Там у вас было открыто, — сказал он и посмотрел на телеэкран. Сэм тотчас подумала, что он сейчас, независимо от темы разговора, непременно скажет нечто вроде: «Я тащусь от кино». И точно.

— Я тащусь от кино, — сказал он.

— Андреа будет через минуту. Как насчет «Маргариты»?

— Меня зовут Стивен, — представился он, обходя их квартирку.

— А меня Сэм, — ответила Сэм.

— Сэм, значит, Сэм, — сказал он. — Все равно как парня?

— Верно, — подтвердила Сэм. — Все равно как парня. Я парень по имени Сэм.

— А, кормушка для колибри! — произнес Стивен, он же Яйцо. Наверху груды коробок с надписью «Осторожно, стекло» стояла нераскрытая коробка. — Что, если мне так назвать мою группу? «Кормушка для колибри».

— У тебя есть своя группа? — удивилась Сэм.

— Как бы это выразиться… Ну, типа того, можно сказать, в проекте. Эй, как тебе Андреа? Правда, классная девушка?

— Мы с ней знакомы уже много лет, — ответила Сэм. — Но кто ее знает.

— У нас у всех свои недостатки, — ответил он.

— Послушай, — обратилась к нему Сэм, однако гость смотрел на телеэкран, и Сэм ничего не оставалось, как выключить ящик. — Я серьезно. Я тебя знаю. Ты околачиваешься в прачечной самообслуживания и подслушиваешь до тех пор, пока у тебя не возникает возможность влезть в разговор, если какая-нибудь девушка стирает белье одна, без соседки по квартире.

— Я тут ни при чем, — спокойно возразил гость. — Я был в баре. Андреа угостила меня коктейлем.

— Ага, в баре, — кивнула Сэм. — В том самом, что рядом с прачечной самообслуживания.

— Мне белье стирают китаянки, — произнес Стивен-Яйцо. — А сам я электрик. Погоди пару минут, и я тебе все расскажу. Ты представляешь, как строится дом? Сначала дело идет споро, а потом строительство будто замирает, пока внутри прокладывают электропроводку. Так вот это я. Я и есть та самая причина.

— Благодарю за то, что отнимаете у меня время, — съязвила Сэм.

Собеседник хохотнул — так, как она и предполагала: «Ха!» Всего один раз.

— Тут-то и начинаются интересные вещи.

Сэм не услышала эту часть его рассказа. Потому что Андреа вышла из ванной, одетая в платье, которое Сэм больше не могла надеть туда, куда она раньше его надевала, потому что она там накричала на кого-то. Платье смотрелось отпадно. Стивен-Яйцо моментально заткнулся и уставился во все глаза, как та птица, что клювом стучит в окно.

— Послушай, где эта вонючая мазюка? — спросила Андреа у Сэм, сжимая в руке волосы.

— Вот, только что пришел.

— Я имею в виду не его, — возразила Андреа. — Кстати, Стивен не заслужил такого прозвища. Я имею в виду бальзам для волос.

— Тебе не нужен никакой бальзам, — подал голос Стивен, беря ее лицо в свои ладони, и он и Андреа комично поцеловались. Квартирка была тесной, Сэм было даже некуда отвернуться. Где-то в стопке пластинок на новом усилителе лежала песня под названием «The Dream of Evan and Chan», такая громкая ритмичная песня о том, как сейчас вот-вот заиграет оркестр. В общем, песня про любовь, ну или почти про любовь, в ней певец поет о том, что никогда не отпустит свою возлюбленную, даже если услышит «нет» в ответ, он ее не отпустит, нет, нет, нет. А еще это песня про грезы, и в самом ее конце звонит, не умолкая, телефон, и его звон пробуждает ото сна целый оркестр, и сон на этом кончается. Сэм точно знала, что песня где-то там, а еще она знала — словно знание это явилось ей во сне, — что если бы их гость послушал эту песню, то наверняка бы решил, что ее в сопровождении электронной ударной установки поет какой-то гомик. А еще — Сэм точно знала — он так бы и сказал. Она буквально слышала, как он это говорит, хотя рука ее сжимала пульт от телевизора, сжимала все сильней и сильней, пока пластмассовые кнопки не взмолились о пощаде. Но Сэм не испытывала ни малейшего сострадания к крошечным пластиковым кнопочкам — особенно в такой момент, когда Андреа и гость целовались у нее на виду. Так что пусть кнопки плачутся хоть всю ночь напролет, она их не отпустит, даже если они скажут «нет» в ответ, о нет, нет, нет.