Читать книгу "Мачо не плачут - Илья Стогов"

По лестнице я спускался на цыпочках. Ступени коллаборционистски скрипели. Бдительных малайцев видно не было. Дверь триста семнадцатого не открывали чересчур долго. Я постучал еще раз. В узенькую щель высунулся парень с редкими, но вьющимися волосами.

— What?

— Кхм... это...

Парень меня внимательно рассмотрел.

— Ты ведь не из администрации, да?

— Нет. Я журналист. Русский.

— Ну-ка заходи!

На кроватях и на полу сидело человек восемь. Все молчали и смотрели мне в лицо. В комнате висел странный запах. Может быть, это была и не марихуана.

— Гайз! К нам зашел русский!

Сидящие облегченно выдохнули и принялись вытаскивать спрятанные бутылки. Прикурили погашенные сигареты. Один стаканчик тут же сунули мне в руку. У парней были круглые британские щечки. Разговаривали они с тем шепчущим миккирурковским акцентом, который действует на петербургских девушек убойнее фаллоимитатора.

— А правда, что русские пьют больше всех на свете?

— Русские меньше всех на свете едят.

— А пьют?

— Не знаю.

— А правда, что вы пьете водку стаканами?

— Неправда. Я не пью водку стаканами.

— Но можешь?

— Могу.

— И «Beafeater» можешь?

— И «Бифитер» могу.

— Ну-ка налейте русскому! Ну-ка покажи! Ого! Ты крутой! Как по-русски будет hangover?

— Будун.

— Я постараюсь запомнить это слово.

— Можешь не стараться. Когда ты проснешься с утра и услышишь в голове «Будуммм! Будумммм!» — это и будет hangover по-русски.

Потом я сказал парням, что не мое, конечно, дело, но в таможенных декларациях по поводу наркотиков было написано... Они сказали, что знают. Потом я вспомнил о Папаускасе и Бригитте.

— Знаете чего? У меня выше этажом сидит приятель. И девушка. Я их позову? Вы как?

— Девушка? Русская?

— Из Бельгии. Я схожу?

— Зачем? Пошли лучше к ней. У нее есть подружка?

Комнату запирали долго. Поднимаясь по лестнице, старались не шуметь и не брякать бутылками. Все прикладывали пальцы к губам, шипели «Тссс!» и хихикали.

Я аккуратно, чтобы не шуметь, открыл дверь и просипел: «C’mon!» Папаускас метнулся с кровати и начал торопливо натягивать джинсы. Парни ввалились в комнату, выставили на стол бутылки и начали разом говорить. Бригитта простыней накрыла голый живот.

— Стучаться надо!

— Жуй хуй! Приличные люди в таких случаях запираются. И вообще, говори по-английски. Невежливо.

— А вламываться без стука вежливо?

Все познакомились, все выпили, все заговорили. Бригитта сходила в туалет, натянула какие-то джинсы. Первый стаканчик она выпила залпом.

— I’m sorry, а у вас нет радио?

— Бесполезно. Я пробовал. Здесь нет FM-станций.

— Здесь?! Нет?! FM?! Станций?! Гайз, куда мы попали?!

— Папаускас! Прекрати! Своим дезодорантом ты провонял весь Куала-Лумпур!

— Это не дезодорант. Это средство от насекомых.

Он сидел на полу и пытался общаться с длинным, заросшим ирландцем. Тот задавал вопросы и кивал вежливой головой.

— Ты тоже русский?

— Да. Я русский.

— Чего ты его слушаешь? Какой он русский? У него фамилия Папаускас! Чухонская морда!

— Что значит это слово?

— Он НЕ русский.

— А ты — националист!

— О! Я много читал о русских фашистах! В России есть фашисты?

— В России русскими фашистами могут быть только евреи.

— Почему?

— Когда русские фашисты видят настоящего русского, они пукают от огорчения и садятся учить иврит.

— Почему?

— Ты когда-нибудь видел живого русского? Настоящий русский туп и плохо пахнет.

— Но ты хорошо пахнешь.

— Во-первых, еще не вечер. А во-вторых, я не настоящий русский. Я живу в Петербурге. В моем городе евреям все-таки удалось ввести моду на одеколон.

— В России много евреев?

— Россия испортила даже евреев. В последнее время они тоже плохо пахнут.

— Ты православный?

— Православный? О! Русская церковь! Когда святые в раю слушают блеяние русских попов, они морщатся и блюют!

— Ты не любишь Православную церковь?

— Как ее не любить — такую? Пусть блюют святые — я не святой! Я люблю даже такую бессмысленную штуку, как русская церковь! Я обожаю все русское! А все западное я терпеть не могу!

— Надо же. Мы сидим... пьем. А ведь когда-то наши страны были врагами. Если бы Россия и НАТО стали воевать, ты думаешь, вы бы победили?

— А ты сомневаешься? Вспомни Вторую мировую!

— И что?

— Ты думаешь, в такой великой стране, как Россия, не нашлось бы ста миллионов героев, готовых отдать жизнь ради светлой цели? Ради того, чтобы наши генералы могли строить дачи еще и в Майами?

— Ста миллионов?!

— Да! Да! Миллионов!

— Я не понял, ты любишь свою страну или нет?

— Охуел? Разумеется люблю! Я fuckin’ люблю свою страну! Я ее обожаю! Я люблю в ней все! Особенно еврейских девушек!

— А русские девушки?

— Ты можешь себе представить пятьдесят миллионов аноргазмических блядей?

— Не могу.

— Приезжай в гости. Я покажу, как это выглядит!

— Все-все-все русские девушки — бляди?

— Да. Только они не любят делать fuck. Делают со всеми подряд, но не любят. Просто это особый подвид блядей.

— А что они любят?

— Русские девушки любят оральный секс.

— Правда?

— О! Оральный секс — это национальное лакомство русских девушек! Ты знаешь, что в России не бывает изнасилований?

— Почему?

— Дело в том, что у русских девушек есть анатомическая особенность. У них по-особому устроен язык. Им ничего не стоит заняться оральным сексом с первым встречным. Но они физически не способны произнести невыносимое слово «Нет!».

— Правда?

— А знаешь, почему? Я тебе скажу! Только это секрет, ладно? Дело в том, что русские девушки терпеть не могут оргазм.

— Почему?

— Я читал, что на Западе мужчины борются с преждевременным семяизвержением?

— Да. Бывает.