Читать книгу "Ищите и найдете - Михаил Волконский"

— Вири-вири-бум!..

Драйпегова была убеждена, что была в этот момент очень мила.

"О, чтоб тебя, противная! — мелькнуло у доктора Герье. — Нет, ведь бывают же такие обстоятельства", — стал рассуждать он и тут же сообразил, что тут не могло быть простой случайности, что все это было, несомненно, подстроено и не без участия, разумеется, самой Драйпеговой.

В докторе поднялась такая злоба обиды и досады, что он не сразу мог произнести слово, да и слова как будто исчезли у него с языка…

Ах, какого обидного, досадного дурака свалял он!..

И чтоб отомстить Драйпеговой и обидеть ее, Герье, справившись с собою, нарочно грубо сказал ей:

— Я вас принимал за другую, и все, что я говорил, относилось не к вам, а к другой, а вы мне ненавистны — слышите ли? — ненавистны!.. Я терпеть вас не могу!

— Говорите что угодно, — вдруг рассмеявшись, громко ответила Драйпегова, — а я вас предупреждала, что вы будете мой, и вот добилась этого… захотела и добилась. Я вам говорила, что непохожа на остальных женщин и что если захочу чего-нибудь, то добьюсь этого непременно… Вот и вышло по-моему… и ты был мой!..

— Так вся эта мистификация произошла при вашем участии? — грозно спросил взбешенный вконец Герье.

— Какая мистификация?

— Да вот, что вы попали сюда… Как вы попали в Финляндию, к Августе Карловне? Ведь вы только что приехали в Петербург?

— Да сами-то вы ведь приехали вместе со мною и тем не менее попали в Финляндию!..

— Я — дело другое! Я явился сюда, чтобы вернуть дочь отцу…

— И изъясниться ей в любви, провожая ее? Нечего сказать — хорошее возвращение дочери к отцу подготовили вы!..

Доктор Герье почувствовал, как краска стыда заливает ему лицо. Упрек был вполне справедлив, и ответить на него было нечего; поэтому и он должен был смолчать на этот раз.

Драйпегова пригнулась к нему.

— Неужели, — заговорила она, — вы действительно сожалеете, что вместо меня не было рядом с вами молодой девушки, о которой вы говорите? Разве она сумела бы ответить, как я, на ваши страстные речи? Но знаете, доктор, вы, когда захотите, можете быть красноречивы…

— Нет, — проговорил молодой доктор, не вдруг прерывая свое молчание, — теперь, когда угар прошел, когда явился такой странный и неожиданный конец моему опьянению, я должен признаться, что не жалею, что вместо молодой девушки оказались вы. Я был недостоин сопровождать ее, и, скажи я ей все, что говорил здесь в карете, я, наверное, раскаивался бы потом…

— Мы становимся благоразумными! — одобрительно протянула Драйпегова.

В ее тоне чувствовалась неизмеримо дерзкая насмешка. Она мстила доктору по-своему, почти издеваясь теперь над ним…

Злоба к спутнице снова стала душить Герье.

Неизвестно, чем бы кончилось это объяснение их, если бы мчавшаяся до сих пор карета не остановилась вдруг…

Карета остановилась.

Обе дверцы ее растворились, и в них показалось несколько человек в масках, вооруженных пистолетами.

— Если вы двинетесь, я спущу курок, и вы будете мертвы, — проговорил, выставляя пистолет, человек, который появился в дверце со стороны доктора.

Драйпегова вскрикнула и упала в обморок. Но доктор Герье знал, что на свежем воздухе, да еще на довольно прохладном, обморока не бывает, и потому не встревожился этим.

Пока с ним разговаривал замаскированный, направивший на него свой пистолет, двое других из противоположной дверцы вытаскивали госпожу Драйпегову, и та, почувствовав, что ее тащат, заблагорассудила очнуться от обморока и стала отбиваться и кричать…

Однако с ней мигом справились, вытащили ее, дверцы захлопнулись, и карета покатилась дальше вскачь…

Герье слышал крик Драйпеговой, высунулся в окно, но не мог уже увидеть, что делалось сзади, потому что дорога шла через лес и делала заворот, благодаря которому и замаскированные люди с госпожою Драйпеговой остались скрытыми за деревьями.

Герье попробовал было крикнуть кучеру, чтоб тот вернулся, но испуганный кучер гнал лошадей что есть мочи…

"А, да ну ее! — в ожесточении решил Герье, откинулся на подушки, закрыл глаза и сказал про себя: — Пусть будет, что будет!"

LXXXI

В Петербурге карета подвезла доктора Герье прямо к гостинице.

Герье был уверен, что граф Рене нетерпеливо ждет его, и заранее волновался, как он станет рассказывать о своем путешествии, кончившемся таким удивительным недоразумением.

Доктор был крайне недоволен собой. Ему неприятно было воспоминание о своем поведении в карете, а также и то, что он оставил на произвол судьбы хотя и противную, но все-таки женщину, не попытавшись сделать хоть что-нибудь, чтобы освободить ее от напавших людей. Хотя Герье и оправдывал себя тем, что напавших было много и он один все равно ничего не мог бы сделать против них, но все-таки впечатление у него оставалось такое, как будто он совершил дурной поступок.

Путешествие его было неудачно, и эта неудача, разумеется, должна была повергнуть графа Рене в полное отчаяние.

Герье думал, что граф ждет его и что Баптист прямо проведет его к графу, но Баптист и на этот раз ни за что не хотел изменить своим привычкам и пошел докладывать и только после доклада ввел доктора к графу.

Несмотря на ранний час утра, граф Рене был одет.

По обстановке комнаты и по измученному, усталому виду графа можно было заключить, что он вовсе не ложился спать.

Граф не кинулся навстречу доктору, не привстал даже с кресла, а только поглядел на него и безнадежно махнул рукой.

— Вы один? Я знал это! — проговорил он, глубоко вздохнув.

— Я не виноват! — сейчас же начал оправдываться Герье. — Уверяю вас, что я не виноват; я действовал превосходно, и мне удалось увезти ее…

Граф дрогнул и поднялся со своего места.

— Вам удалось увезти ее? — в ужасе воскликнул он, и голос его показался доктору страшным. — Где же она?

— Мне удалось увезти не ее… на ее месте, в Финляндии, под охраной Августы Карловны, была та самая госпожа Драйпегова, на которой я уже однажды обманулся, проследовав для нее в Митаву. И вы знаете, что впоследствии оказалось хорошо, что я не увез вашей дочери, потому что на пути мою карету остановили и выхватили ту, которая была со мной. Хорошо, что это была госпожа Драйпегова!

Граф облегченно вздохнул, опустился в кресло и, как ни было тяжело у него на сердце, не мог удержаться от улыбки.

— Так вместо моей дочери, — проговорил он, улыбаясь, — господа иезуиты похитили из вашей кареты эту госпожу, свою же сообщницу? Боже! Благодарю Тебя!

— Откуда вы знаете, что это — дело иезуитов? — спросил Герье.