Читать книгу "Елена Рубинштейн. Женщина, сотворившая красоту - Мишель Фитусси"

— Чарльз Ревсон, — простодушно ответила девушка.

К тому времени Ревсон разработал целую палитру лаков, однако все они медленно сохли и быстро облезали. Чарльз разгадал секрет чудо-лака Перейры и сразу стал «королем лаков для ногтей». В 1935 году в журнале «New Yorker» появилась реклама: юная красавица из высшего общества Нью-Йорка показывала прелестные тонкие пальчики с ноготками, покрытыми лаком фирмы Ревсона. За эту картинку Чарльз выложил годовой доход фирмы, мгновенно сообразив, что привлечет целую толпу покупателей.

Вслед за ним на завоевание рынка двинулись Макс Фактор и Жермена Монтей. Элизабет Арден и Елена Рубинштейн не боялись никого из них, полагаясь на свое заведомое превосходство. Общий враг не объединил их, они продолжали упрямо бороться друг с другом.

Между тем у «мелких выскочек» зубки были острые, а коготки цепкие. Служители красоты обстреливали позиции противника сквозь завесу рисовой пудры и считали, что на войне все средства хороши.

Когда Елена Рубинштейн открыла салон, равного которому и вообразить невозможно, Элизабет Арден нанесла ответный удар: переманила ее генерального директора Гарри Джонсона, предложив ему баснословно выгодный контракт. Мало того, что предатель покинул Мадам, он еще и увел за собой одиннадцать сотрудников.

What to do? Что же делать? Вопрос не из легких. На этот раз Елена растерялась. Она устала бесконечно отстаивать свое первенство. Неожиданный выпад вечной соперницы выбил у нее почву из-под ног, Мадам поняла, что придется вновь начинать с нуля, и пришла в отчаяние. Чтобы уберечь ее от нервного срыва, врачи отправили Елену в Цюрих.

Швейцарский санаторий показался ей совершенно особенным, а ведь Елена побывала во многих, не раз лечилась от депрессии, вызванной переутомлением после непрерывных трудов и бессонных ночей. От прочих его отличала система питания, тщательно разработанная доктором Бирчер-Беннером. Опережая современную ему медицину на многие годы, он изобрел принцип «легкой еды». Пациентов кормили только натуральными свежими продуктами безо всяких искусственных химических добавок. «Я видела, как под пристальным наблюдением доктора Бирчер-Беннера сотни мужчин и женщин, приехавших сюда по настоянию своих врачей, безропотно питаются кореньями, овощами, орехами и пророщенной пшеницей», — писала Мадам.

Лично ей доктор назначил диету под названием «Живая материя»: зерновые хлопья, сырые овощи и фрукты, дневной сон. За два месяца Елена полностью восстановила работоспособность и сбросила несколько килограммов. Когда она вернулась в Нью-Йорк, все восхищались, какой у нее прекрасный цвет лица, какая стройная фигура. Друзья уверяли, что она помолодела на десять лет, выспрашивали, как ей это удалось.

Главное, Мадам фонтанировала энергией и с новыми силами бросилась в бой. В салоне на Пятой авеню дам стали кормить по методу доктора Бирчер-Беннера. К мадам Рубинштейн повалили толпы. Елена, ресторатор неопытный, не справилась с наплывом посетительниц и потерпела большие убытки: цены назначила слишком низкие, а затраты оказались немыслимыми. Пришлось отступиться.

Однако неудача с салоном не разорила ее. Мадам, верная системе питания доктора Бирчер-Беннера, опубликовала книгу по диетологии «Food for beauty» («Есть, чтобы хорошеть») с рецептами нежирных соусов и легких низкокалорийных блюд, приправленных травами и кореньями, с гарниром из вареных и сырых овощей или пророщенной пшеницы. «Вы удивляетесь, — писала она, — зачем косметологу, который заботится о красоте кожи, писать книгу о питании? Дело в том, что я абсолютно убеждена: диета необходима для здоровья кожи не меньше, чем ежедневный уход и хорошие кремы». Огромный тираж книги мгновенно разошелся, и прибыль от продаж почти покрыла прежние расходы.

Елена вскоре перестала отказывать себе в лососине, торте с ревенем и сливочным сыром, а также в своих любимых куриных крылышках. Вместе с жирной едой вернулась и прежняя полнота. Мадам Рубинштейн охотно раздавала другим добрые советы, но сама была слишком нервной, нетерпеливой, изголодавшейся, чтобы следовать им.

Неутомимая Елена надзирала за множеством строительных площадок. Перестроив дом 52 по улице Фобур-Сент-Оноре, она взялась за собственный особняк на набережной Бетюн, 24, коль скоро прежние жильцы оттуда наконец-то выехали. Сена, случалось, выходила из берегов, и частые наводнения подточили фундамент шестиэтажного здания, возведенного в 1641 году Луи ле Во, придворным архитектором Людовика XIV. Во всяком случае, так оправдывалась мадам Рубинштейн перед соседями и журналистами, возмущенными его сносом. Уцелела только внушительная входная дверь, деревянная, с барельефами скульптора Этьена ле Онгра, участвовавшего в оформлении Версаля.

— Я купила его по цене немудрящей песенки, зато отделка стоила целой оперы, — шутила Мадам. — На него ушло несколько лет моей жизни и немало средств фирмы «Леман Бразерс».

Мися Серт представила ей художника-декоратора Луи Сью, который перестраивал особняк, купленный Полем Пуаре. Мадам Рубинштейн всецело положилась на его вкус. Городской совет одобрил проект нового здания, разработанный Сью совместно с опытным инженером-строителем.

Архитектор отошел от классической планировки парижских домов и объединил три постройки общим верхним этажом, где располагалась квартира Мадам. Причем один из переходов сделал остекленным. На просторной лестничной клетке перед окном, выходящим на церковь Сен-Луи-ан-л’Иль, воспарила бронзовая «Птица в пространстве» скульптора Бранкузи. Так впервые современность вторглась в старую часть Парижа, верную традициям. Многие восприняли это в штыки, и действительно гармония старинного квартала была нарушена.

Крышу Сью превратил в огромнейшую террасу, где могли спокойно прогуливаться три сотни гостей среди декоративных водоемов, бесчисленных деревьев в кадках и цветов в вазонах, возле фонтана-каскада, «превосходящего размерами голливудский». Мадам не могла наглядеться на открывавшийся отсюда дивный вид: можно было различить Эйфелеву башню, Сакре-Кёр, шпили Нотр-Дам.

— Я владелица самой завораживающей панорамы Парижа, — повторяла она.

И самых изысканных интерьеров в столице, добавим мы. Мадам доверила покупку мебели Луи Сью и Луи Маркусси. Но не выпустила из рук бразды правления и бдительно следила за отделочными работами.

В ее квартире, средоточии роскоши, калейдоскопе стилей, не было двух одинаковых комнат; здесь словно бы оживали иллюстрации со страниц краткой истории живописи и прикладного искусства. Любимое понятие Елены «too much», «чрезмерность», дающее самое полное представление о ее натуре, не мешало, как ни странно, стройности целого.

В холле мирно уживались стулья в стиле Наполеона III, многочисленные древнегреческие статуи, знаменитая картина Роже де ла Френе и портрет Мадам, написанный Кристианом Бераром. Любимый ее портрет, где она изображена с младшим сыном Хоресом. Оба в белом, Елена в сборчатом платье с легкой шалью на плечах нежно обнимает мальчика. Берар создал не парадную мадам Рубинштейн, главу знаменитой косметической фирмы, а истинное воплощение материнской любви. Позднее в галерею ее портретов вошли работы Дюфи и многих других.