Читать книгу "Сектор обстрела - Игорь Моисеенко"

…Боль ушла при первой очереди Белограда. Маслевич даже вымученно заулыбался. Может морфин подействовал, а может и сама экстремальная ситуация пробудила скрытые резервы организма. Богдан заметил перемены в напарнике и приказал тому взять винтовку.

— Сзади у нас обрыв. Сюда не сунутся. Остается два направления. Прикрывай роту, а я с этими разберусь, — прохрипел Богдан, надевая бойцу каску на голову, — Только осторожно. Нас раскрыли.

Каска, оказалось, была все та же — с дыркой со стороны лба.

— А где у нас сзади? — промычал про себя претензию Маслевич.

Как и ожидал Белоград, моджахеды на склоне уже пришли в себя. Теперь им предстояло подавить огнем пулеметную точку и затем поочерёдно передвигаться к вершине на расстояние броска гранаты. Правда, можно было еще и отступить. Но Белоград понимал: не затем они сюда пришли. И отходить под стволом пулемета Калашникова — далеко не самое разумное решение.

У него возможностей оставалось тоже немного. Уйти по склону он уже не успел бы: душманы расстреляли бы в спину, как только заняли бы его позицию. Оставалось только заставить противника вжаться в камни и ждать, когда прилетят вертушки и сожгут моджахедов, если заметят их среди нагромождения камней. Навести их некому. Рация была в роте. И ротный не ясновидящий. Вряд ли он догадывался, что здесь сейчас творится. Чтобы обозначить летунам цель, оставалась только одна возможность: сигнальные дымы и ракеты.

Маслевич, тем временем, пытался устроиться на своей позиции. Раненая рука отзывалась обжигающей болью при каждом движении, но ситуация требовала забыть о ней. Пришлось отказаться от поддержки цевья ладонью и уложить ствол на камни…

…Низари отдал команду начать продвижение правому флангу. Левый должен был прикрывать. Стрелок наверху не отреагировал никак, даже позволил моджахедам выставить для стрельбы стволы. "Явно он один…" — решил Низари. Где его огневая точка засечь не успели. Стреляли наугад. С первым нестройным залпом двинулся вперед правый фланг…

…Внизу душманы совсем осмелели — открыли нестройную пальбу. Белоград, лежа на боку, выставил наружу только ствол пулемета и нажал на курок. Длинная очередь должна была заставить противников спрятать головы. Богдан едва удержал пулемет на весу. Отдача чуть не вырвала его из рук. Но нехитрый прием подействовал безотказно. Внизу затихли.

Белоград резким рывком подбросил тело над бруствером и, еще не видя целей, перешел на короткие очереди, направляя потоки огня, куда ни попадя, лишь бы запугать противника и не дать ему высунуться. Через минуту он, не прекращая стрельбы, начал более осознанно осматривать сектор обстрела и выискивать среди камней возможные огневые точки. Все же у него было весомое преимущество. Он был наверху. И ему не нужно было отрывать тело от камней и подниматься в атаку под шквалом огня, изрыгаемого из ствола наводящего ужас своей мощью пулемета Калашникова модернизированного…

…Из-под ноги сорвался и покатился вниз камень, довольно увесистый. Дальше был обрыв. Низари оглянулся, чтобы проводить его взглядом… Булыжник подпрыгнул над обрывом и… разлетелся во все стороны. Тут же сверху донесся звук короткой очереди из пулемета. "Этот кяфир о семи глаз"…

…Белоград прекратил стрельбу. Теперь он загнал противника под камни. Оставалось только ждать его действий. Он весь превратился в само ожидание. «Подогреваемый» наркотиком, обострившим все чувства восприятия, Богдан с необыкновенной ясностью чувствовал каждое движение, за каждым камешком. Если бы ящерица в секторе обстрела пошевелила сейчас хвостом, он бы ее заметил, и он бы ее расстрелял. Если бы в этом чужом для него мире ветер подвиг к движению хотя бы травинку, он бы и ее расстрелял. Стоило сейчас чему-нибудь живому проявить себя — он бы превратил его в тлен. Каждым своим нервом, каждой своей клеточкой он ждал движения в секторе обстрела. Ждал и не верил, что кто-нибудь посмеет проявить себя, что кто-нибудь посмеет пошевелиться. Теперь ни одна живая тварь не имела права на движение в его секторе обстрела…

Глава тридцать восьмая

Страшная догадка давно уже не давала покоя. Все происходящее очень смахивало на стандартную ловушку. Но даже самому себе комбриг боялся в этом признаться.

Первые тревожные сведения начали поступать из третьей роты. На фоне гробовой тишины по всему ущелью, короткая стычка Кузнецова не вызвала даже смятения. Что-то должно было произойти. Это подразделение Можаев еще до появления Дантоева отправил перекрывать возможные пути отхода противника из ущелья. Теперь третья рота, как резервная, перешла в подчинение штаба. Первые тревожные сведения начали поступать из этой роты. Но сейчас…

Все говорило: их там ждали. Когда о все более ожесточающемся сопротивлении начали поступать сообщения из других подразделений, тревога в душе полковника усилилась. В действиях моджахедов начала просматриваться система.

Создавалось впечатление, что Тахир заранее занял позиции, с которых, предположительно, можно было взять шурави в клещи. Судя по докладам, огонь по занятым его войсками вершинам вели с самых опасных направлений. Чтобы предположить, что солдат высадят на главенствующих высотах, много ума не нужно. Но для этого нужно знать, что войска доставят по воздуху. Похоже, дождавшись десанта, душманы быстро, в течение нескольких часов, откорректировали позиции и приступили к планомерной осаде всех подразделений.

Дантоев вспомнил, как ему докладывали особисты, что моджахеды поклялись на Коране не пустить шурави в Хару.

"Похоже на правду. Неужели для этого они собрали в ущелье целую армию, — терзался полковник, — Но откуда? И зачем тогда они позволили высадиться? Почему не расстреляли летунов в воздухе?"

Причин тому могло быть несколько. Одна из них — ночные условия высадки, когда из простых гранатометов попасть в вертолет довольно сложно, а выявить себя одним выстрелом — запросто. И, тем не менее, несколько вертолетов можно было поджечь.

Комбриг продолжал ломать голову: "Благо ракет типа земля-воздух у них еще нет. Правда, Озеров докладывал, что американцы закончили разработку какого-то «Стингера». Что за название такое — «стингер»? Звучит зловеще. Ясно, что испытывать здесь будут… А, может, они не успели выйти на позиции? А может…"

Еще более ужасная догадка осенила полковника: "Что, если они ждали, когда высадятся все? Что, если им нужны все? Сколько же их тогда на этих сопках? Неужели достаточно, чтобы осмелиться на попытку уничтожить три батальона пехоты и броню?.."

На душе все больше сгущались тучи.

Практически все подразделения просили огня. Броня уже едва успевала реагировать. Грохот стволов не прекращался ни на минуту. Даже начштаба уже и докладывать не успевал. Так и "сидел на рации" вместе с начартом…

Из только что приземлившейся «шестерки» грузно вывалился начпо. Вслед за ним в полной экипировке выпрыгнул Ветлин. Комбриг изрядно удивился: с чего это завклубом здесь?

— Товарищ полковник, разрешите доложить?

Дантоев небрежно отдал честь, протянул руку Китаеву и затем прапорщику. Занятый своими невеселыми думами, комбриг спросил для порядка: