Читать книгу "Архивы Дерини - Кэтрин Куртц"

— Мой принц, у меня нет слов.

— Пустое, Морган, — криво улыбнулся принц. — Главное, чтобы вы не лишались дара речи, когда мне будет нужен ваш совет, — и жестом велел ему подняться. — Возьмите же шпоры, и пусть мои постельничьи помогут вам завершить одевание, а я пока побеседую с духовником.

Он вышел вместе с Дунканом на балкон и прикрыл дверь. Сквозь балконное стекло им был виден раздосадованный Морган, за которого теперь принялись постельничьи.

Келсон улыбнулся.

— Как по-вашему, отец, он очень сердится?

— Сомневаюсь, мой принц. Он был слишком горд, когда вы вошли, чтобы долго сердиться.

Юный принц коротко улыбнулся и посмотрел на раскинувшийся внизу город.

— Отец, — спросил он тихо, — что делает человека королем?

— Вряд ли кто-нибудь ответит вам на этот вопрос, сын мой, — задумчиво сказал Дункан. — На самом деле короли, возможно, не так уж и отличаются от обыкновенных людей; разница лишь в том, что на них возложена более суровая ответственность.

Келсон некоторое время обдумывал его слова, потом опустился перед священником на колени.

— Благословите меня, святой отец, — сказал он, наклоняя голову. — Я совсем не чувствую себя королем.

7

Томас Грейсон, архиепископ Сорандорский, в ожидании часа коронации с благоговением и немалым опасением взирал на собравшуюся возле его дворца толпу. Невзирая на холод в это ноябрьское утро на улицы вышло столько народу, сколько не собиралось даже в день коронации Бриона пятнадцать лет назад. Но люди не ликовали, как полагалось бы в такой день, они стояли тихо, и на лицах их читалось только напряженное и испуганное ожидание.

«Они знают, с кем должен встретиться их король, — думал он угрюмо, — и боятся за него, как и я. И неужели мы будем вот так стоять молча и смотреть, как он погибает, и никто не придет ему на помощь? Вдруг Морган и Дункан все-таки придумали что-то, нашли какой-то неожиданный выход? Можно ли на это надеяться?»

Он вздохнул смиренно и отошел от окна, чтобы приготовиться к облачению. Придет Дункан, соберется свита, и они отправятся к дверям собора — ждать прибытия своего нового короля, дабы ввести его в храм и представить подданным.

Взяв в руки брошь со Львом, Келсон рассеянно провел по ней пальцем, затем, спохватившись, приколол к тунике.

— Кареты готовы, мой принц, — сказал Морган, заглянув в дверь. — Выходим?

— Да, — ответил Келсон, напоследок окидывая взглядом свои покои.

— Покои ваши никуда не денутся и после коронации, мой принц.

— Разумеется, — хмуро ответил Келсон, — но я-то думал о том, окажусь ли я здесь еще раз или нет.

Морган быстро вошел в комнату и взял Келсона за руку.

— Не желаю и слушать таких разговоров, — он вывел принца в коридор, где ожидала почетная стража. — Через три часа вы станете законным королем Сорандора, и никто не может вам в этом помешать, даже наша голубая подружка.

Они спустились по лестнице во двор, где собралась процессия, и Келсон мрачно улыбнулся.

— Постараюсь помнить об этом, — сказал он, — хотя, боюсь, у нашей голубой подружки на сей счет несколько иные планы.

Чтобы посмотреть на выезд своего молодого господина, во двор вышли все королевские домочадцы, и, когда принц со своим телохранителем шел к экипажу королевы, народ расступался перед ними.

В больших зеленых глазах Сэниль при виде преобразившегося сына явственно отразилось удивление, и на приветствие Келсона, поцеловавшего ей руку, она ответила нерешительной улыбкой.

— Келсон, сын мой, — пробормотала она, когда он помог ей забраться в экипаж, — ты стал мужчиной. Я не думала...

Морган, стоя в стороне, эту перемену в королеве отметил с удовлетворением. И с одобрением отнесся также к тому, что по случаю коронации сына она отказалась от траура, хотя утрата ее была еще так свежа. Она надела темно-зеленое бархатное платье, чудесно оттенявшее белизну ее кожи и рыжие волосы, — Брион любил, когда она носила этот цвет, — и о трауре напоминало лишь черное кружево на ее изумрудной диадеме.

Глядя сейчас на сына, она вся светилась, как в былые времена, до смерти мужа. И, когда Келсон отправился наконец к своей карете, ее взгляд вослед ему, все ее существо, казалось, так и лучились любовью и гордостью.

Юный король поднялся в экипаж, обменялся с Морганом победными взглядами, и Морган подал знак распорядителю начинать выезд. Затем молодой генерал, гарцуя на своем черном жеребце рядом с королевской каретой, отсалютовал монарху, и процессия медленно тронулась к Сорандорскому собору.

— Хватит ходить туда-сюда, Ян, — рявкнула Голубая колдунья, опуская на свои серебряные волосы сапфировую диадему. — Ты действуешь мне на нервы.

Ян остановился.

— Извини, крошка, — сказал он добродушно. — Но я столько ждал этого дня, и мне не терпится выйти. Ты же знаешь, как я не люблю ждать.

— Да, — загадочно улыбнулась она, — знаю. Надеюсь только, что ты не будешь разочарован. Пусть этот принц-выскочка и не имеет силы своего отца, но нам придется еще иметь дело с Морганом, — она поднялась на ноги. — Ох, уж этот Морган. Будь осторожен с ним, Ян. Я боюсь его и боюсь власти, которую он имеет над нашим юным принцем. Ты должен постараться сразить его в самом начале поединка — иначе он может тебя одолеть. Ходят слухи, что он еще и магией занимается, но я думаю, это несерьезно. Как бы там ни было, его необходимо уничтожить. Ты понимаешь это?

Ян вкрадчиво поклонился.

— Конечно, крошка, — сказал он нараспев и, подняв ее шелковый плащ, поднес ей. Про себя же подумал: «А после того как мы расправимся с Морганом и принцем, я с удовольствием расправлюсь с тобой».

Он закрепил у ее белоснежного горла холодную, украшенную драгоценными камнями застежку плаща и сказал:

— Лошади и эскорт ждут нас у входа, миледи.

— Благодарю, милорд Ян, — отозвалась она, бросив на него косой взгляд. — Что ж, пора выходить.

В ответ на ее выразительный жест Ян с поклоном и расшаркиванием открыл двери. И, в сопровождении четырех стражников в голубых мундирах, колдунья и Ян двинулись по мраморному коридору на встречу с принцем Келсоном.

8

Под монотонное бормотание архиепископа Келсон, стоя на коленях, заново переживал события последнего часа. Когда торжественная процессия достигла собора, архиепископ Грейсон и еще дюжина прелатов ввели его внутрь и представили подданным как их истинного монарха, после чего он принес перед ними и Всемогущим Господом свою королевскую присягу. Затем в знак божественности его права на власть он был помазан священным елеем и преклонил колени, дабы получить благословение архиепископа.

Архиепископ прочел свою молитву, Келсон встал, и несколько священников сняли с него драгоценную атласную мантию, которую он носил как принц Сорандора, дабы облечь его теперь символами нового сана. К каблукам его прицепили золотые рыцарские шпоры, и Морган, Королевский Поборник, вынес из алтаря Меч Державы, который Келсон поцеловал, затем меч вернули в алтарь; Дункан и еще несколько прелатов уже надевали на него блистающую красную королевскую мантию, когда тишину нарушил вдруг раздавшийся на улице перед собором топот подкованных сталью копыт. Потом за тяжелыми дверями собора послышался угрожающий звон обнажаемого металла.