Читать книгу "Сердце гор - Феликс В. Крес"

Он вскочил.

— Понимаешь?! Он освободит Илару!

— Он сказал, что идет поговорить.

— О Шернь! А как ты думаешь, о чем они будут разговаривать? О небе?!

— Может быть, и о небе. Кто знает, о чем разговаривают друг с другом Посланники? А тем более самые могущественные из всех, кто когда-либо жил на свете?

25

Бруль-Посланник стоял на галерее, окружавшей большой пустой зал, и смотрел вниз. Скрипнули створки огромных дверей, и вошла Илара, передвигаясь забавными мелкими шажками, чуть покачиваясь и внимательно глядя под ноги. Бич волочился за ней по земле.

— Илара! — негромко позвал он, чтобы не испугать ее. Она посмотрела вверх и просияла от радости.

— Господин?

Ему захотелось хоть на минуту избавиться от своего вечно серьезного вида. Лицо его озарилось улыбкой, он махнул рукой и сбежал вниз по каменным ступеням. Он подошел к ней, протягивая руку. Она с легким испугом подала ему свою.

— Не бойся меня, маленькая. Ты же знаешь, что я не сделаю тебе ничего плохого.

Она снова улыбалась.

— Знаю.

Он обнял ее и поцеловал в лоб. Она прижалась к нему всем телом. Он пальцами приподнял маленький подбородок и заглянул в огромные голубые глаза. Она смешно наморщила нос и, совсем как расшалившийся ребенок, смело сказала:

— Эй!

Он весело рассмеялся, проведя пальцем по розовой щеке. Уже совсем осмелев, она схватила его за палец зубами и укусила. Она не отпускала его, смеясь и жмурясь. Он шутливо упрашивал ее, страшно грозился, топал, вертел пальцем, но она была непреклонна.

— Ну и что мне с тобой делать? — наконец спросил он.

Она покачала головой.

— Ничего? Совсем ничего? Так и будешь меня держать целую вечность?

Она вдруг посерьезнела и, заглядывая ему в глаза, послушно кивнула. Это его растрогало. Повинуясь какому-то странному порыву души, он сказал:

— Ради Шерни, дочка, сегодня твой день. Проси что хочешь. Я все сделаю.

Она отпустила палец и посмотрела на него с таким серьезным видом, какого он прежде не замечал за ней.

— Правда?..

— Правда.

Она наклонила голову и тихо, очень тихо сказала:

— Никогда не бить псов.

Он удивленно посмотрел на нее:

— Как это тебе пришло в голову? А? Дитя мое!

Подбородок ее дрогнул. Она набралась смелости:

— Я знаю, что их бить нужно. Ты мне объяснил, господин. Но… но скажи, что больше нельзя! Пожалуйста…

Он нахмурился. Происходило нечто странное. Неужели Формула Послушания ослабла? Нет, этого не может быть. Но как тогда? Каким образом она понимает, что именно от него зависит, что необходимо, а что нет? Что только по его воле необходимо бить или не бить псов.

Он посмотрел на ее склоненную голову. Неужели она плачет?

— Да, дитя мое. Я ошибся. Псов больше не надо бить.

Ошеломленная неожиданным согласием, она долго смотрела ему в лицо.

— Правда?

— Да, дитя мое. Правда.

В порыве радости она прижалась к нему так крепко, что у него перехватило дыхание. Он рассмеялся, но смех уже не был искренним.

— Ну хорошо, — сказал он, гладя ее прекрасные черные волосы, тронутые узенькой полоской седины — особый знак, который был у нее всегда. — Можешь меня не благодарить.

Он мягко отодвинул ее от себя и еще раз поцеловал в лоб.

— Ну иди, — сказал он. — Я хочу побыть один.

Она хотела нагнуться за лежащим на полу Бичом, но он ей не позволил. Он сам поднял его и вложил в маленькую ладонь.

— Иди, иди…

Он остался один. Постояв в задумчивости, он начал ходить взад-вперед.

Происходило что-то странное. Соединив в своем разуме подспудные, неуловимые нити, он вдруг осознал, что с какого-то момента вокруг ощущается чужая аура. «Что это? — прислушался к себе и к миру Посланник. — Наверняка ничего хорошего, нужно быть бдительным. Остерегаться».

Но чего?

Он поднял голову, будто принюхивался, и снова стал ходить.

Формула Послушания не ослабла, поскольку это невозможно. Она была попросту разрушена. Скоро Илара полностью освободится.

— Дорлан-Посланник, — сказал, как бы про себя, Бруль. — Мертвый Мудрец ожил. Следовало догадаться раньше.

Дорлан медленно взошел на галерею.

— Приветствую тебя, Бруль, — сказал он. — Сегодня необычный день. Двое могущественных вместе.

Бруль спокойными размеренными шагами продолжал расхаживать по залу.

— Вместе… — задумчиво произнес он. — Но плечом к плечу или лицом к лицу? Приветствую тебя, мастер.

— Зависит только от тебя.

— То есть?

Дорлан сел на высокий каменный трон. Бруль остановился перед ним.

— Я снова жив силой любви, — сказал Дорлан. — И хочу забрать у тебя ту девушку, Бруль.

Они смерили друг друга взглядами.

— Помнишь, Бруль, как я тебя учил? О мечах и молотах?

Внезапная тень промелькнула на угрюмом лице Бруля. Он склонил голову в легком поклоне:

— Помню, мастер.

— Вот и хорошо. Но тогда я ошибался. Не знаю почему, но я больше не верю в философию меча и молота.

Бруль нахмурил брови.

— Я знаю, — медленно сказал он. — Не понимаю только почему?

Дорлан молчал. Наконец он произнес совершенно иным тоном:

— Ты должен отдать мне Илару, Бруль.

— Почему?

— Потому что есть человек, который ради нее переступил через самого себя.

— Скажи, мастер, — глухо произнес Бруль, — почему тебя в последнее время волнуют такие мелочи? Ты завершил работу над своим вкладом в Книгу Всего. Твой труд непостижим, и теперь ты снова встаешь рядом с Шернью, желая воспользоваться силой Полос ради достижения мелких и незначительных целей. За что борешься, Великий Дорлан? Скажи, за что?

— За добро, Бруль.

Бруль нахмурился:

— За добро? Его не существует, Дорлан. И тебе об этом известно.

Дорлан покачал головой.

— Его не существует, — повторил Бруль. — Почему ты пытаешься отождествлять Светлые Полосы с добром, если Темные, по твоему мнению, не являются злом? Когда ты делал выбор, перед которым когда-то оказывается каждый из нас, ты решил, что зла нет, есть лишь несовершенство. Теперь ты противопоставляешь ему добро? Какой в этом смысл? Нет добра, мастер! Кто же, как не я, всю жизнь пытавшийся познать зло, может знать это лучше всех? Равновесие Шерни основывается на ее однородности. Есть две взаимно дополняющие друг друга разновидности Полос; но это мы назвали их Темными и Светлыми. Точно так же они могли бы называться, например, Полосами Воды и Воздуха. Или Земли и Огня. Какое значение имеет их название? Важна суть.