Читать книгу "Эмелис. Путь магии и сердца - Анна Гаврилова"

— Милли, нет. Спасибо тебе, но не могу. Я в академии останусь, и это не обсуждается.

Подруга отстала не сразу. Сперва помучила как следует, заставила придумать тысячу и одну причину моего нежелания погостить в доме её будущих родственников. Потом снова к вопросу наших с Киром отношений вернулась и жутко обиделась, когда я встала и отправилась к себе.

А в моей памяти вновь и вновь всплывал эпизод, который мог бы послужить отличным поводом для отказа от совместных каникул. И так от этого воспоминания жарко было, что по возвращении в комнату пришлось прислониться лбом к оконному стеклу…

Я сама виновата в том маленьком происшествии и солгу, если скажу, что не понимала, сколь опасна затеянная мной игра. Более того, я могла себя приструнить, но…

В тот вечер я закрыла тетрадь по физану, встала из-за стола и решительно пересекла комнату. Сбросила домашние туфли (они появились здесь по требованию Кира, вместе с моей зубной щёткой, кстати) и забралась на кровать. Боевик, который на этой самой кровати возлежал и внимательно следил за всеми моими передвижениями, отложил книгу.

— Кир… — позвала тихо, но интонации были далеки от обычных. Я строила из себя капризную девчонку. — Кир, а знаешь что?..

— Что? — спросил синеглазый.

Я ответила не сразу. Сперва подползла ближе, очертила пальчиком вырез его рубахи, судорожно вздохнула.

— Кир, я требую поцелуй.

Брови боевика взметнулись на середину лба, в глазах вспыхнуло любопытство.

— И по какому поводу? — голос прозвучал ровно, но сообщник веселился.

— Я решила триста семьдесят первую задачу.

Вот теперь веселье испарилось, Кир удивлялся всерьёз.

— Да ладно!

Я пожала плечами и кокетливо отвела взгляд.

Задача и в самом деле была сложной. Мы целый семинар на неё потратили! Ликси получал огромное удовольствие, поочерёдно вызывая к доске и наблюдая за нашими потугами. Досталось всем, даже Киру, который, несомненно, ходил в любимчиках.

— Поцелуй, — всё так же, не глядя на боевика, напомнила я.

— Хм…

Кирстен приподнялся на локте и, мимолётом коснувшись моих губ, отстранился. Я не могла не возмутиться.

— И это всё?! Кир, я триста семьдесят первую задачу решила!

Я искренне надулась. Пихнула брюнета в бок, легла рядом и уставилась в потолок. Потолку и сказала:

— Я требую поцелуй!

Кир снова на локте приподнялся, заглянул в глаза. Он уже не удивлялся, на мужественных, красиво очерченных губах играла улыбка.

— Точно решила?

— Точно.

— А может, ты врёшь?

Если кто-то думал сбить меня с намеченного пути, то он не учёл одного — Эмелис из рода Бьен на столь примитивные подначки не ведётся!

— Я требую поцелуй.

Кир шумно вздохнул. Если бы не лукавый блеск в глазах, я бы непременно поверила, что он против, но…

— Ладно, Мелкая. Поцелую. Но если потом выяснится, что ты соврала, то поцелуй вернёшь.

— Конечно, любимый, — проворковала я и прикрыла глаза в намерении насладиться по полной.

Я не учла главного: целоваться лёжа на кровати — это совсем иначе. Ну то есть совсем-совсем иначе!

Кирстен придвинулся вплотную, ласково коснулся щеки. Потом опёрся рукой о подушку, навис надо мной. По телу прокатилась волна жара, и дело не только в предвкушении поцелуя — я почувствовала себя пленницей, и это ощущение… оно оказалось неожиданно приятным и крайне волнительным.

— Значит, поцелуй… — выдохнул синеглазый.

Я нервно сглотнула, а в следующий миг губы боевика коснулись моих. Потом ещё раз и ещё. Язык дразняще прикоснулся к уголку рта, скользнул по нижней губе и исчез, словно не бывало.

Реальность привычно качнулась, голова закружилась, сердце запнулось и замерло. Но не это главное! Главное в том, что… мне не понравилось. Почему так мало? Почему так быстро? Почему…

Я обняла сообщника за шею, не позволяя отстраниться.

— Любимый, это несерьёзно, — сообщила хмуро. И прежде чем боевик успел возразить, приподнялась и поцеловала сама. Так, как считала нужным.

Первое моё прикосновение было мягким, ласковым и чуточку застенчивым. Да, я немного засмущалась, но с кем не бывает? Кир ответил судорожным вздохом, но призывать к порядку не стал.

Второе касание было жестче, требовательней и смелее. Мой язык юркой змейкой скользнул в рот боевика, дразня и разжигая. В этот раз вздохом дело не ограничилось. Глаза Кирстена потемнели, лицо застыло, из горла вырвалось хриплое:

— Эмелис…

Я мысленно усмехнулась и припала к его губам в третий раз. Этот поцелуй был ещё менее благоразумным и крайне напористым. Я наслаждалась властью, которую получила, упивалась покорностью синеглазого, ликовала, чувствуя, как меняется его дыхание, как бьётся сильное сердце.

— Эмелис, остановись… — выдохнул Кир.

Я улыбнулась и совершила то, на что благовоспитанная девушка не способна в принципе, — укусила за нижнюю губу.

И всё. Мир не поплыл, он взорвался!

Кир перестал нависать, прижал к постели. Его губы завладели моими — обжигая, лишая воли, сводя с ума. Пальцы в одно мгновение развязали ленту, стягивающую волосы, запутались в локонах. Эта вольность превратила кровь в жидкий огонь, заставила застонать и выгнуться.

Рука боевика тут же скользнула вниз. Мимолётом коснувшись груди, легла на талию. Прикосновение не было обычным — кажется, всё то же самое, но нет. Поцелуй стал болезненно жёстким, невероятно глубоким и очень-очень властным. Я забыла себя.

Миг. Одно стремительное, едва уловимое движение, и я сверху. Инициатива принадлежит не мне, это Кирстен вывернулся, чтобы до пуговичек платья добраться. Я упираюсь ладошками в матрас, целую горячие мужественные губы, отмечаю краем сознания: бытовым заклинанием, которое ускоряет процесс раздевания девиц, Кир тоже не владеет. Радоваться этому факту глупо, но я радуюсь.

Минута. Ткань платья ползёт вниз, оголяя плечи. Кир приподнимается, чтобы покрыть поцелуями шею и ключицы. Из горла вырывается стон, слишком громкий и протяжный. Собственные пальцы с лёгкостью избавляют боевика от заколки, чтобы тут же запутаться в чёрном шёлке волос.

Забвение. Нет ни звуков, ни запахов, ничего! Только ощущение прохлады, которое дарит ткань нижней сорочки и огонь прикосновений. Кир властно сжимает грудь и глушит мои стоны поцелуями.

Вечность. Не прерывая поцелуя, вместе выпутываем мои руки из рукавов. Бретельки нижней сорочки падают, обнажая кожу. Хочется рычать. Но не от злости, нет! Я не знаю, как это ощущение называется, но… оно непреодолимо.

Синеглазому тоже рычать охота, и он, в отличие от меня, не сдерживается. Рывок, и я снова распластана на постели, Кир нависает скалой. Спускается ниже, обхватывает губами затвердевшую горошину, а я отчётливо понимаю — всё, что было раньше, не в счёт. Истинное сумасшествие начинается здесь и сейчас!