Читать книгу "Оседлать чародея - Сергей Крускоп"

– И что же, – ужаснулся Виан, – мне теперь на дно морское надо за ним нырять?

– Вряд ли. Когда я была еще жива, я не раз пыталась уловить колебания перстня и определить его местонахождение. Судя по итогам моих изысканий, обобщенным, увы, слишком поздно, перстень долго пребывал в одном и том же месте, вероятно, как раз там, где разбился и затонул корабль. Но, прежде чем я смогла что-то предпринять, он начал перемещаться, причем посредством какого-то живого существа.

– Человека? – удивился парень.

– Нет, что-то гораздо крупнее человека. Возможно, кит. Полагаю, что ларец (или же только перстень) Мог каким-то образом попасть в желудок кита.

– А где он теперь?

– Точно определить не могу, – пожала плечами покойная правительница. – Мертвым очень многое Неподвластно. Но он недалеко переместился от места гибели корабля. Может, на полсотни перекладов, не больше. Могу лишь утверждать, что двигаться он перестал. Я узнавала у моряков: в тех местах часто выбрасываются на берег киты. Может, кит, его проглотивший, свел счеты с жизнью традиционным для этих чудовищ способом?

– И где же? – спросил Виан. Илидия довольно подробно объяснила.

– Извини, карты у меня нет, так что показать не могу, – с сожалением закончила она. – Кстати, твое время истекает, пора возвращаться. Ни угостить, ни даже пожать руку я, извини, не вправе. Так что прощай.

Женщина вновь отступила в тень бокового придела, но Виан еще видел ее силуэт. Он низко поклонился и уже собрался повернуться к выходу, как вдруг Илидия сказала:

– Было очень приятно поговорить с тобой, Нарнов сын. Здесь нечасто удается побеседовать с кем-нибудь живым. Так что будет возможность – навести старуху.

– Это вы-то – старуха? – искренне удивился парень.

– В чем-то ты прав, – усмехнулась из темноты Илидия, – сильнее я уже точно не состарюсь. Запомни: пойдешь – назад не оглядывайся, пока не вернешься на землю, – добавила она, – и присмотри там, на земле, за моей дочкой.

В некотором смятении чувств Виан спустился с крыльца и шагнул на хрустальный мост. Его подмывало еще раз взглянуть на терем, стоящий средь вересковых холмов, но он вспомнил предупреждение Илидии и решительно пошел вперед.

Мост оказался неожиданно коротким, явно короче, чем в прошлый раз. Радуга поблекла и исчезла, едва Виан к ней приблизился, а шагов через десять отчетливо обозначился конец моста, упирающийся в ровную площадку со знакомой каменной чашей на ней. И площадка, и чаша были видны будто сквозь легкий туман, а вокруг все тонуло в матовой белой дымке. Виан шагнул с полупрозрачного настила на твердую землю, не услышав, впрочем, звука собственных шагов. Тотчас белая пелена дрогнула, и сперва неспешно, а потом все быстрее клочья и целые полотнища тумана заскользили вокруг парня.

Виан, вновь подавив желание оглянуться и посмотреть, что стало с мостом, неожиданно почувствовал, что к его спине и затылку прикоснулось нечто твердое. Он протянул руку и ощутил под пальцами каменистый грунт. И почти мгновенно обволакивавший все вокруг туман рассеялся.

Оказалось, Виан не стоит, а лежит посреди древнего святилища на расстеленном плаще.

– Ну как, прогулялся на тот свет? – поинтересовался, склоняясь над ним, конек. – Долго тебя, однако, носило – больше часа.

– Я что, спал? – спросил Виан, садясь.

– Можно и так сказать. Тело-то твое точно спало, а вот сознание… Ладно, рассказывай. Выяснил, куда нам идти?

– «Чудо-юдо-рыба-кит», – нараспев проговорил Виан, шагая рядом с коньком.

Добраться до пограничной речки Умчи труда не составило: Виан еще по прошлому разу в деталях помнил кривую иву и смог бы сам открыть туда портал. Он, кстати, заметил, что с некоторых пор это получается у него довольно легко и, главное, не отнимает столько сил, как раньше. А вот пройти добрых пять дюжин перекладов вдоль извилистого речного русла пришлось на своих двоих. Шли вечер и часть ночи, потом все-таки устроились на ночлег в заброшенной хижине – к вящему ужасу квартировавших там многочисленных мышей. А утром, подкрепившись остатками снеди, пошли дальше.

– Это еще откуда? – спросил конек.

– Что – откуда?

– Про рыбу-кита.

– В книжке было написано, которая у меня в детстве была, – пожал плечами Виан. – Там он нарисован был – огромный, как гора, лежит поперек моря, на спине корабли застрявшие, люди бегают, из дырки в голове вода фонтаном бьет. Ужас, в общем! На меня сильное впечатление произвело.

– По секрету тебе скажу: кит – не рыба, – сообщил Лазаро.

– А кто? – спросил парень

– Морской зверь. И, кстати, лежать поперек моря он не может. Он хоть и большой, да не настолько.

Некоторое время они шли молча. Слева от них плескалась и журчала Умча, вобравшая в себя немало ручьев и разлившаяся втрое шире по сравнению с тем местом, где Виан с горбунком ее когда-то переходили. У каменистых плесов ее отгораживали от окружающего мира заросли ивняка с уже пожелтевшей и пожухщей листвой. Над тропой шумели чуть побагровевшими узорчатыми листьями кряжистые невысокие дубы. В кронах, оглашая долину пронзительными криками, возились сойки, трудолюбиво готовившие запасы на близящуюся зиму.

– Я думал, перстень где-то не в столь экзотическом месте найдется, – нарушил молчание конек. – Как она тебе сказала? В китовом желудке?

– Что ты ворчишь, Лазаро? – отозвался Виан. – Я, признаться, вообще удивлюсь, если нам удастся тот перстень найти! Хотя после того, как я самолично побывал по ту сторону радуги, можно уже ничему не удивляться. А красиво там, – добавил он.

– Где? – не понял конек.

– Ну там, на небе.

– Не обольщайся. Это, знаешь ли, для кого как.

– Слушай, – спросил парень, – а если кита не окажется там, куда мы идем? Месяц-то, в смысле – госпожа Илидия, место только приблизительно указала.

– Придется бодро пробежаться по побережью, – хмыкнул конек. – Пятьдесят перекладов туда, пятьдесят – сюда. За пару дней успеем. Как говорится, никто не обещал, что будет легко!

Некоторое время они шли молча, думая каждый о своем. Пригревало солнышко – приятно, не палило, как летом. Приречные дубравы кончились, уступив место сперва грабиннику, а затем кустарниковым зарослям. Говорливая река вильнула в сторону, дугой огибая скалистый останец, а тропа свернула в другую сторону, взбираясь к седловине между тем же остан цом и его соседом. Где-то орали чайки, шелестела трава, приглаживаемая ладонью ветра. Который, кстати, нес не только запах соли и водорослей.

Конек первым это почуял, остановился и принюхался.

– Что такое? – насторожился Виан.

– Н-да, об этом я как-то не подумал, – пробормотал конек, раздувая ноздри и с сомнением шевеля ушами.

– О чем?