Читать книгу "Повелительница снов - Ирина Дедюхова"

Гулять в сосновом лесу одной, дышать напоенным хвоей воздухом было бы просто здорово, замечательно лет, эдак, в шестьдесят, но в двадцать два года это было несколько рановато. Варя ездила в большой, по дореволюционному красивый город только в магазины, иногда в театры или библиотеки. Она непременно заходила на телефонный переговорный пункт, чтобы сообщить родителям, что она жива и здорова. Она старалась говорить о себе в самом радужном тоне, чтобы родителей не волновало ее неприкаянное существование. На кафедре к ней относились как к девочке, студентке. Разговаривали снисходительно, смотрели свысока, в свой замкнутый преподавательский мирок особо не допускали. Ей предстояло год работать инженером-исследователем, а после кандидатских экзаменов поступить в аспирантуру. Кроме нее в аспирантах числились обремененные семействами мужики под сорок, проживавшие большую часть учебного года в своих городах, с семьями. Они изредка появлялись на кафедре, быстро решали какие-то свои организационные дела и снова надолго исчезали. Она даже не знала их фамилий. Общие семинары, принятые на других кафедрах, по этой причине практически не проводились. Но раз в две недели кафедра рассматривала две-три кандидатских диссертации из других вузов страны. На кафедре был отличный, высоко профессиональный совет, поэтому защиты шли косяками. Эти побоища, после которых соискателей отпаивали сердечными каплями добрые пожилые лаборантки, были лучшей школой и лучшими семинарами для любого начинающего деятеля науки.

Варя, как будущая аспирантка кафедры, должна была обязательно задавать вопросы. Если вопросы были глупыми, что случалось чаще всего, ей влетало наравне с соискателями. Поэтому она заранее дрожала перед каждой чужой защитой. За отсутствие вопросов били еще больнее.

Варин научный руководитель был родом из поволжских немцев, его ребенком этапировали сюда во время войны. Немцев в этом уральском городе было очень много, особенно поволжских. В войну стариков, баб и детей немецкой национальности из Поволжья ссылали сюда целыми поселками. Ихних мужиков увозили куда-то дальше. Потом сюда же в старых вагонах для скота начали свозить уже настоящих военнопленных немцев, которыми заполнили тогда все лагеря на севере области. Военнопленные немцы работали в шахтах, на стройках, в лесодобывающей промышленности. Они оказались очень полезными в развитии местной производственной базы. Военнопленные были, в основном, молодыми людьми. А молодость, как известно, берет свое. Поэтому к концу войны некоторые военнопленные немцы стали жениться на поволжских немках, потому что никто из ихних мужиков из дальних краев обратно в семьи не вернулся. Характерной чертой у этих немцев были высокая организованность и какая-то генетическая упертость в работе. Как всю жизнь барабанили на производстве их родители, так и народившиеся немчики по инерции перли на горный, строительный, лесотехнический факультеты вузов. Не было в них никакой фантазии и желания хоть на шаг отступить от заведенного властями в их немецком околотке порядка. Многие немцы даже после того, как им разрешили вернуться на родину, по раз и навеки заведенному порядку остались в Союзе. Именно немцы громче всех остальных порицали некоторых отщепенцев, которые решились для себя изменить этот порядок и уехать в Фатерланд. Немецкий порядок как-то ненавязчиво существовал и в вузе, куда приехала Варька. Он как бы просто витал там у них в воздухе, во всей атмосфере. Удивительно, но к нему привыкли, как легко привыкает человек ко всему действительному и разумному. Варьку же поразила сама нумерация студенческих групп. Каждый номер начинался с аббревиатуры специальности, далее шел год поступления студентов в институт, а заканчивалось все это номером группы на потоке. Эта кажущаяся простота несла в себе полную информацию и давала возможность немедленной идентификации личности. А у Варьки номер группы в их вузе менялся с каждым семестром, некоторые студенческие проступки так и оставались безнаказанными, потому что иногда невозможно было отследить студентов только по фамилии и шифру специальности. Варвару назначили куратором группы на потоке, закрепленном за их кафедрой, по специальности "Строительство дорог". Естественно, номер группы начинался с аббревиатуры «СД». Варвару предупредили, что, в первую голову, она поставлена куратором для порядка, а потом уже для всего остального. Преподаватели-евреи их кафедры вовсю потешались над врожденной порядочностью немцев, а всех кураторов студентов-дорожников, в том числе и себя, именовали "Группенфюрер СД". Правда, сами они всегда отдавали этому порядку должное. По сложившейся традиции старостами групп назначались непременно немцы. И Варя сама слышала, как заместитель декана, еврейка по национальности, требовала перевести какого-то Герберта Росса из одной группы, где уже и так есть два немца, в другую, поголовно прогуливающую занятия, и поставить там старостой.

Стремление к порядку не гасло в немецкой крови даже от значительного разбавления ее кровями местного разлива. Наоборот, оно только возрастало. В некоторых глухих местах, куда даже гэбэшники не смогли довезти поволжских немок, военнопленные немцы женились на русских, татарках, коми-пермячках… Ни одному немцу даже не пришло в голову обмануть, как водится, девушку. Они сразу женились, намертво. А для простоты обращения нередко брали при этом фамилию жены. Поэтому руководство института с удовольствием ставило старостами и Вальтеров Ермаковых, и Гюнтеров Корепановых… Все знали, что с таким старостой не промахнешься. Если немец еще мог бы поразмыслить над приказом начальства, допустить некоторое душевное колебание по поводу его целесообразности, то Иоганн Перевозчиков исполнял его совершенно буквально. Поэтому с ними надо было быть осторожнее, шуток они не воспринимали, твердо уверенные, что начальство создано не шутки ради.

Варю до глубины души поражала умиротворенная уверенность этих немцев, что все действительное — разумно. Да она бы с этого разума съехала, если бы и ее дедушка под рюмку водки бодренько вспоминал на 9 мая, как он "браль Смоленск", "шагаль нах Москау" и "пиль самогонка" в деревне под Курском. Как они после этого могут быть и пионерами, и комсомольцами и даже коммунистами? К счастью, ее научный руководитель с той стороны Москву не брал, в войну он был еще маленьким.

Спокойный, уравновешенный, энергичный мужчина вызывал в ней симпатию и уважение. Неизменно доброжелательный, неизменно оптимистичный, неизменно выдержанный. Более точная характеристика этого высокого светловолосого человека до тошноты бы походила на характеристику самого образцового члена СС: "Прекрасный семьянин, характер нордический, выдержан…" Хотя такое даже намекнуть ее шефу было нельзя, любой коммунист бы на его месте обиделся. И вообще он искренне считал и пытался заверить всех, что в нем уже не осталось ничего от немца, что он уже давно стал русским. Правда, встретив Варьку, он строго ее предупредил, что работать ей придется методично и исключительно по намеченному плану. Все листы должны быть пронумерованы и прошиты, разложены по соответствующим папкам. Потом он долго рассуждал, что ей предстоит трудный путь, поскольку лично он на написание кандидатской диссертации затратил 11 865 часов, а вот на написание докторской у него ушло уже свыше 48 тысяч часов. Более точно он даже затруднился указать, сделав в этом месте глубокомысленную назидательную паузу.