Читать книгу "Темная страсть - Кристин Фихан"

— Ты сумасшедший. — Она не могла не рассмеяться, выгибаясь под его рукой, используя свои, чтобы приласкать и погладить его. — Я клянусь, Жак, что ни один из нас не в состоянии стоять. — Она должна была бы чувствовать холод, но дождь только добавлял эротики в данный момент, подпитывая силу огня, усиливающегося между ними.

Счастливо смеясь, Жак подталкивал ее к упавшему дереву, поворачивая так, чтобы она оказалась спиной к нему. Фиксируя ее руки на мшистом стволе для устойчивости, он нагнулся к ней, сначала целуя ее в основание позвоночника. Легкое прикосновение послало дрожь волнения, прошедшую сквозь нее, трепет удовольствия, когда его пальцы стали проверять ее готовность к вторжению.

Ловя ее изящные бедра своими большими руками, Жак замер на мгновение, пораженный совершенством изгибов тела женщины, тела Шиа. Ее попка была круглой, упругой, хорошо выраженной, словно приглашающей.

— Ты так красива, Шиа, невероятно красива. — Он прижался к ней, продлевая момент проникновения, наблюдая, как дождь скатывается по ее бледной, атласной коже, чтобы встретиться с его напряженной длиной.

— Жак! — Шиа взволнованно прижалась ближе к нему, ее тело было мягким и уступчивым, влажным и готовым.

Он входил в тугие, горячие, бархатистые ножны, так великолепно подходящие для его тела. Наслаждение накатывало на нее снова и снова, опыт, который он получил, никогда не будет достаточным. Жак толкнулся вперед, сильно и глубоко, желая заполнить полностью, испытывая необходимость слышать ее мягкие, пронзительные вскрики. Это выводило его из себя: негромкие звуки, вырывающиеся из ее горла, то, как ее тело двигалось ему на встречу, чтобы встретить его. Дождь казался частью всего этого, окружая их, словно занавесом, скользя по их разгоряченным телам, делая кожу более чувствительной. Он ощущал ее вокруг себя, частью себя, словно у них было одно тело, по-настоящему единое с землей, укачивающей их, и небесами, разверзшимися от их страсти. Мог ощущать каждый мускул в теле, напряженный, готовый, ждущий того прекрасного момента, когда ее тело сожмется вокруг его, забирая его семя в себя, когда он кончал снова и снова, ощущая поток цветов и красоты и удивительное наслаждение. Чувствовал, она открыта для него: ее ум, сердце, душа; мягкая, женственная, изящная женщина и вся его. Ее удовольствие было равно его, удар — удару, дрожь — дрожи. Он считал, что Шиа удержится на ногах, но они вместе упали на траву.

Держась друг за друга, они смеялись, как дети, а дождь охлаждал их тела.

— Мне казалось, что на этот раз появится пар, — сказал Жак, прижимая ее к себе.

— Ты поможешь сделать это? — Шиа положила голову ему на грудь, одной рукой лениво скользя по сильным мускулам его груди.

— Сделать нас такими горячими, чтобы заставить дождь изменить направление движения? — Он по-детски, впервые настолько беззаботно усмехнулся под ней, забыв на мгновение о перенесенных мучениях.

Она делала его неукротимым. Шиа делала его уязвимым. Но более всего, она делала его живым.

— Нет, на самом деле, так, как это сделали другие. Они растворились в тумане или стали туманом. Ты можешь так? — спросила Шиа. — Я имею в виду, что когда ты сказал, что можешь, я подумала, что ты бредил.

Его брови приподнялись.

— Бредил? — Жак дерзко усмехнулся, протягивая свою руку, и наблюдая за тем, как мех слегка касается ее, как пальцы изгибаются, увенчиваясь когтями.

Ему было необходимо задержать Шиа, поскольку она отползала от него подальше, смотря огромными глазами. Жак боялся причинить ей боль из-за своей силы.

— Прекрати смеяться надо мной, ты животное. Это определенно ненормально. — Медленная улыбка скользнула по изгибам ее мягкого рта.

Она не могла, как он, находить радость в каждом воспоминании, что возвращалось к нему, в каждом воспоминании о его способностях.

— Это нормально для нас, любимая. Мы можем менять форму, когда нам хочется.

Она состроила гримаску.

— Так ты подтверждаешь, что все те отвратительные истории верны? Крысы и летучие мыши и склизкие вещи, типа червя?

— С чего бы мне захотелось стать кем-то, типа склизкого червя? — Он открыто засмеялся.

Звук поразил его, он не забыл, как смеяться вслух.

— Очень смешно, Жак. Я конечно рада, что ты находишь это забавным. Но те люди фактически возникли из тумана, как в кино. — Она хлопнула его по руке, чтобы привлечь внимание. — Объясни это.

— Изменить форму легко, когда есть сила. Когда я говорил тебе, что мы можем бежать вместе с волками, то говорил это в прямом смысле. Мы бегаем со стаей. Мы можем летать в виде совы и становиться воздухом. — Он откинул назад волосы, закрывающие ее лицо. — Почему тебе не холодно?

Шиа сидела, удивленная тем, что это так. Ей на самом деле не было холодно. Она замерзла, когда подумала об этом, но потом ей снова стало тепло.

— А почему мне не холодно?

— Карпатцы могут регулировать температуру своего тела. Иллюзия — простая вещь для того, кто может ее создать. Можно не покупать одежду, если мы этого не хотим. Но большую часть времени мы стараемся подражать человеческой жизни. — Он поцеловал ее макушку. — Ты можешь притвориться, что тебе холодно, если это заставляет тебя чувствовать себя лучше.

— Мне не нравится идея, остаться здесь, Жак, так близко к другим. У меня такое ощущение, что я не могу дышать. Но, возможно, это оттого, что я не каждый день вижу, как люди превращаются в туман. Наверное, нам стоит остаться подольше и научиться у них некоторым вещам.

— Я могу научить тебя изменять форму, — сказал он раздраженно.

Шиа ущипнула его за шею.

— Я точно не хочу учиться изменению формы. Мне хватает и того, что приходится учиться разделять свою жизнь и тело с другим человеком. Но если мне когда-нибудь захочется стать крысой или еще кем-то, то обещаю, только ты будешь учить меня. Я говорила совсем о другом, о тех способах, которыми целитель вылечил тебя так быстро.

Жак проглотил свой протест. Она казалась взволнованной, а не испуганной. Ему не нравилась сама мысль о том, что рядом с ней будет другой человек, проводящий с ней время. Но Шиа была целительницей, и Грегори мог многому научить ее. А ему хотелось сделать ее счастливой.

Он потянулся за своими воспоминаниями.

«Грегори. Темный».

Древний и сильный. Одиночка.

«Он всегда один», — шептали карпатцы о его силе и редко произносили вслух его имя.

— Целитель всегда бродит по земле в поисках знания. Он не остается среди нашего народа. И нет никого более опасного и более занятого спасением нашего народа. Михаил — его друг. Они уважают и понимают друг друга.

Шиа потянулась ближе к телу Жака, укрываясь от бури.

— Я не могу поверить, что ты помнишь все это. Это удивительно, Жак. Твоя голова болит?