Читать книгу "Городской тариф - Александра Маринина"

- Анастасия! - раздался из кухни голос участкового. -Можно вас попросить подойти?

Он стоял перед открытым навесным шкафом и задумчиворассматривал стоящую на полках посуду: стаканы, бокалы, рюмки.

- Что вы увидели?

- Правильнее было бы спросить, чего я не увидел, -озадаченно ответил Дорошин. - Вот смотрите, всех бокалов, стаканов и прочихемкостей - строго по шесть штук.

- Ну правильно, они так и продаются, по три или пошесть. Иногда, правда, по четыре, - пожала плечами Настя.

- Но у Канунникова всего по шесть, - настойчивопродолжал он. - Тарелки всех мастей, вилки, ложки, столовые ножи - все пошесть.

- Ну и что?

- А те два бокала, которые забрали эксперты? Ну те, изкоторых Канунников и Погодина собирались пить вино? Если два бокала изъяли,значит, каких-то бокалов должно быть только четыре. Понимаете? А я этих четырехбокалов что-то нигде не вижу.

Точно. Молодец Дорошин. Сама Настя к посуде относиласьбезалаберно, у нее никогда не было ни сервизов, ни комплектов «по шесть» или«по двенадцать», тарелки и чашки она регулярно била, поскольку во всем, чтокасалось кухни, отличалась ловкостью необыкновенной, чайные ложечки с завиднойрегулярностью оказывались в мусорном ведре, и когда какой-то посуды начиналокатастрофически не хватать, покупала в ближайшем супермаркете парочкуподходящих предметов, нимало не заботясь о единообразии.

- Но бывает же, что бокалы продаются по два, -возразила она, - например, какие-нибудь праздничные, свадебные, эксклюзивные.Вы не помните, какие бокалы стояли на столе?

- Точно не помню, но мне кажется, самые обычные, изтонкого стекла. Хотя признаюсь честно, я их не рассматривал, так что могу иошибаться. А вы сами не помните?

- Нет. Но можно позвонить дяде Федору, он наверняка наработе сидит, у него дело под рукой.

Игорь повернулся и удивленно посмотрел на нее, держа двумяруками вынутый из духовки противень.

- Дяде Федору?

Настя смутилась.

- Федору Ивановичу, следователю. Дядей Федором мы егоза глаза зовем. И как вам противень?

Дорошин повертел противень в руках, осмотрел обеповерхности.

- Можно констатировать, что Олег Михайлович былчеловеком педантичным и аккуратным. К состоянию кухонной утвари претензий нет.

- Может, это Погодина здесь чистоту наводила? -предположила Настя. - И посуду по шесть предметов покупала тоже она? Седовутверждает, что Милена была очень аккуратной, точной и обязательной, и родителиее, и сокурсники говорят то же самое.

- Может быть, - Дорошин насторожился, прислушался кчему-то и улыбнулся. - Скорее всего, вы правы. В пользу вашего предположениясвидетельствует одна деталь.

- Какая?

- Слышите? В ванной откуда-то вода подтекает. Упедантичного и аккуратного хозяина краны не текут, он их вовремя чинит.

Настя прислушалась, но ничего не услышала. Ну и шутник этотучастковый! Небось ванную уже осмотрел и подтекающий кран видел, а теперьхочет, чтобы она поверила, будто у него такой тонкий слух.

- Ничего не слышу, - сердито сказала она. - А что вванной? Есть какие-нибудь наблюдения?

- Я там еще не был. Я сразу с кухни начал, как вы исказали.

Ничего себе! Не был он в ванной, оказывается. Неужели ондействительно так хорошо слышит? Или у нее самой с возрастом слух сталпритупляться?

Настя вернулась в комнату, по дороге из любопытства заглянувв ванную. Сперва ничего не заметила, во всяком случае, краны были в полномпорядке. Однако, присмотревшись, она обнаружила лужицу рядом с унитазом, вкоторую падали редкие капли из гибкой трубки, соединяющей бачок унитаза состояком холодной воды. Ну и ну.

Она села на диван и позвонила следователю. Давыдов, как онаи ожидала, оказался на месте, в своем кабинете в городской прокуратуре. Не однаКаменская по воскресеньям работает.

- Бокалы? - переспросил он с недоумением. - Да помню яих, обыкновенные бокалы, стеклянные. Не хрусталь, это точно.

- А фототаблицы у вас есть? - настаивала Настя. -Может, посмотрите?

- Ты что, памяти моей не доверяешь? - возмутился ФедорИванович. - Мала еще во мне сомневаться-то.

- Я не сомневаюсь, Федор Иванович, я проверить хочу.Есть очень дорогие фирмы, изготавливающие посуду, на вид она простенькая, астоит кучу денег. Такие дорогие предметы продают не только большимикомплектами, но и по одному - по два. Ну пожалуйста, мне очень нужно.

- Ладно, - проворчал Давыдов. - Погоди, сейчас делодостану.

В трубку Настя слышала, как звякнули ключи на связке и сметаллическим скрежетом провернулся замок несгораемого шкафа. Через некотороевремя раздался голос следователя:

- Ну вот, смотрю. Чего глядеть-то?

- Надписи на бокалах. Какие-нибудь фирменные знаки,логотипы.

- Нет ничего. Просто бокалы, самые обычные, пузатенькиетакие, на высоких ножках.

- Точно ничего нет?

- Ну что я, слепой, что ли? Не веришь - приезжай дапосмотри сама. Я сегодня часов до пяти здесь проторчу, мне к завтрашнему днюобвинительное надо закончить, а там дело в двенадцати томах. Чего тызавелась-то насчет этих бокалов? Что с ними не так?

- Я вам потом объясню. Спасибо, Федор Иванович.

- Ну а вообще что в квартире? Мысли появились?

- Кое-какие, - уклончиво ответила Настя. - Я к вамобязательно заеду сегодня, если успею.

Ей хотелось еще посидеть на удобном мягком диванчике иподумать, тем более что с комнатой она уже закончила, но она услышала, какДорошин вошел в ванную, совмещенную с туалетом, и пошла к нему. Правда, несразу. Все-таки не отказала себе в удовольствии пять минут посидеть с закрытымиглазами, обдумывая увиденное в квартире и пытаясь составить множество деталей вединую картинку. Картинка не составлялась.

В ванной участковый, сидя возле унитаза на корточках,возился с гибкой подводкой при помощи инструментов. Интересно, где он их взял?Настя не стала мучиться в догадках и спросила.

- Это мои, - коротко ответил он, не оборачиваясь.

- Вы что, всегда носите с собой инструменты?

- Когда на работе - всегда.

- А зачем?

- Мало ли что… Бывает, замок нужно вскрыть, вся милицияуже на месте, а слесаря нет и когда будет - неизвестно. И потом, старики намоем участке привыкли к тому, что я - как «Скорая помощь». Если что-тослучается, они сперва в ДЭЗ звонят, но если с первого раза не дозваниваются, тозвонят мне. Для них текущий кран или выбитые пробки - настоящая катастрофа,которая не может ждать, пока в ДЭЗе трубку возьмут. Они же старики, - снежностью повторил он, - они всего боятся. Им вообще трудно понять современныймир, а чем больше непонятного - тем сильнее страх и тем труднее с нимсправляться. Я к этому отношусь с пониманием. Опаньки!