Читать книгу "Шпага Софийского дома - Андрей Посняков"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проводив Геронтия, Олег Иваныч подбросил в печку поленья, поворошил узорной кочергой, дожидаясь ровного желтого пламени, подвинул скамью ближе к печке и принялся подбивать бабки. В общем-то, по большому счету, сегодняшний день следовало признать удачным. Удача — в том, что, не приложив особых усилий, обзавелся Олег Иваныч практически штатным патологоанатомом-судмедэкспертом, причем весьма высокой квалификации — бывшим палачом Геронтием. Геронтия в этом качестве можно было (и следовало) использовать и дальше. Еще б толкового трассолога отыскать да биохимика по органическим ядам. Ну, это, конечно, Олег Иваныч размечтался…
Что же касается анонимки… Олег никак не мог взять в толк — кому она могла понадобиться. И чем дольше размышлял — тем тоскливей ему становилось. Ну ясно же — счеты таким образом не сводят. Понятно, если б труп, скажем, прямо в чан с воском подкинули, а то так, рядом… Доказухи никакой, послухов-свидетелей — тоже, ну не считать же свидетелем автора анонимки. И сам этот вощаник Петр — не та фигура, чтоб сводить с ним счеты. Да еще таким зловещим образом. Значит, не Петр был мишенью, не Петр… А тогда — кто же? Зачем, кому понадобилось топить труп напротив усадьбы Петра? Если рассуждать логически — чего в ней такого-то, в этой усадьбе? Какие такие особенности, каких нет, скажем, у ближайших со… Стоп! А ведь нет у Петра никаких ближайших соседей! Усадьба вощаника стоит на отшибе, почти у самой стены. Рядом деревья, березы, елки, кажется. Какие-то кусты, рябина. Само по себе глуховатое место. И если кто-то захочет узнать, как и кто среагировал на анонимку… Достаточно просто проследить — что необычного будет происходить на усадьбе вощаника. Ну, и рядом с нею, конечно. А кто на усадьбе (и рядом с нею) нарисовался? А нарисовался на усадьбе старший дознаватель майор милиции Олег Иваныч Завойский, собственной персоной! Совместно со всей своей агентурой, которую тоже теперь каждая собака знать будет. Ну, не каждая, а та, которой это очень нужно. Боярин Ставр? Очень на то похоже — больше, пожалуй, и некому. Только, как всегда, доказательств-то никаких. А что б еще такого сделал на месте боярина он, Олег Иваныч, после того случая, с проникновением в усадьбу? Поинтересовался бы тихохонько у всех подозрительных лиц — у кого там кафтанчик лазоревый имеется… Интересовались? Пока нет… По крайней мере, дворовые не докладывали, а они уж жуки опытные, вряд ли б такое упустили. Проследили бы любопытников иль сразу схватили. Как там говорится-то? «Имаху, каменьями побиваху и в Волхов с моста метаху!»
А не слишком ли все это сложно? Анонимка, труп, слежка… Знать бы точно, была она или нет? Откуда там следить-то удобно, чтобы самому не засветиться? Деревья голые, кусты тоже без листьев — особо не спрячешься — никаких строений поблизости нет. Стоп!
То есть как это нет? А крепостные башни? Наблюдательный пункт — лучше не придумаешь! Договориться только со стражей — и шатайся по башне сколько влезет. Хотя, это, наверное, явное нарушение местного аналога Устава гарнизонной и караульной службы, однако лишние бабки еще никому не помешали, в том числе и стражникам. Так-так… Значит, завтра… Завтра взять расписание сторожевых смен. Ага, дали, как же! Секретнейший документ, если вообще он в письменном виде имеется. Даже Феофилакту навряд ли дадут. Если через Иону только… Попробовать надо. Лично к стражникам идти или агентуру посылать — рискованно. За псковского шпиона примут — потом и Иона не выручит. Нет уж, спасибо, проходили, знаем… что-то не очень охота обратно в поруб.
Чувствовал Олег Иваныч за всем случившимся холеную руку боярина Ставра. Ставр…
Ну, подозревать-то его можно… подозревать всех можно… С доказухой как быть?
Пошарить бы по его палатам, поискать кнуты да ножички… глядишь, и отыщутся. А если не отыщутся? А если не отыщутся — то боярин Ставр — честнейший и благороднейший человек, которого подлый пес Завойский О. И. облыжно подозревал в силу его, Завойского О. И., природных склонностей к методам работы Николая Ивановича Ежова — знаменитого сталинского наркома. Берия еще там был, Лаврентий Палыч, от него тоже господин Завойский недалеко укатился. Честнейшего новгородского боярина хочет обвинить черт-те в чем! Причем — безо всяких к тому оснований! И это после того, как указанный выше боярин, можно сказать, рискуя жизнью, вырвал Олега Иваныча из владычных застенков! Ох, Олег Иваныч, Олег Иваныч, собака неблагодарная, все-то тебе не сидится, не спится, все рыщется…
Пойти, что ль, пройтись поутру. До башен городских прогуляться, что рядом с Федоровским ручьем. Поискать… приключений на свою задницу…
Глухая шестистенная башня угрюмо маячила на фоне серого пасмурного неба, охраняя исток Федоровского ручья, несущего свои темные воды через полгорода в Волхов. На башенной площадке, под островерхой, выкрашенной зеленоватым цветом крышей важно расхаживали стражники. В одетых поверх кольчуг пластинчатых бронях, вытянутых куполом шеломах, с короткими копьями — сулицами. Для непрошеных гостей имелись и стрелы. Стражники внимательно вглядывались в темную ленту лесов к востоку от города. Нехорошие были те леса, недобрые. Шарились там лесные тати-разбойники — и московиты, и татарва иногда прорывалась, да и своих шильников беглых хватало. Непроходимо, кое-где лишь прерываемые болотами, тянулись леса до самого Пречистенского Тихвинского погоста, да и там не кончались, простираясь, сказывали, аж до самого Камня.
Олег Иваныч подъехал к башне самолично — рисковал, но не хотелось подставлять Олексаху. А боле некому было столь деликатное дело доверить. Олег отпустил поводья коня, думал. Ехал-то наудачу — ничего конкретного так в голову и не приходило. Вариант с начальником городского ополчения — тысяцким — был отметен сразу — не того полета птица Олег Иваныч, да и Феофилакт-игумен в данном конкретном случае — лицо частное. Потому и нельзя было соваться к тысяцкому. Выбрать бы кого поменьше — сотника или лучше десятника. Смена-то стражникам должна хоть когда-то быть, иль что, развод караула тут производится не по Уставу? Не могут же стражи вечно на башне сидеть, несменяемо… Потому и торчал Олег Иваныч почти с самого восхода у башни, не рядом, конечно, ближе к ручью, поил каурого конька водицей ручьевой да гриву чесал гребнем. Ждал…
Они появились внезапно, выехали с Федоровой улицы о три конь. Разводящий-десятник и смена. Те, на башне, их давно уже поджидали, глаза просмотрели, ожидаючи. Сменились… Спустились, радостно гремя железом, вспрыгнули на коней, поехали. Олег Иваныч, выждав чуть, за ними. Проехали несколько усадеб, далее поскакали вдоль самой стены, остановившись у большого запущенного сада.
Небольшая, с оградой из белого камня, усадебка с воротами на городскую стену. Ворота распахнуты: въезжают-выезжают люди. Все окольчужены, оружны. Шутки, смех, ругань… Кто-то на кого-то орет — за сон на посту распекает. Караулка, в общем.
А вот и те двое, что сменились с башни. Один пожилой, длинный, со смурным, вытянутым, словно у лошади, лицом. Другой — совсем еще молодой парень с едва закурчавившейся бородкой. Рожа круглая, довольная, глуповатая. Сразу видно — человек хороший, такой Олегу Иванычу и надобен.
Стражники шли поначалу вместе, потом пожилой, простившись, свернул на Конюхова улицу, молодой же остановился задумчиво на перекрестке, молодок, по воду шедших, задирая. Задумался, башку почесав…
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Шпага Софийского дома - Андрей Посняков», после закрытия браузера.