Читать книгу "Гражданин тьмы - Анатолий Афанасьев"

- А что? Он дело говорит, - поддержал старлея Данилыч. - У меня три взрослые дочери, и все рассуждают точно так же. С веком не поспоришь, Антон. Прав твой дружок.

- Стыдно вас слушать, ребята. Как можно жить с такими мыслями? Ну, с Сержем понятно. Он от телека не отходит. Мозги промытые. Но ты, Данилыч, разумный вроде мужик. На зоне парился. Состояние сколотил. Жена хорошая, Манюха, по прозвищу Пропеллер. Как же можешь нести такую чушь?

- Да я что... - смутился Данилыч. - Самому иной раз тошно. Им же, кобылам моим, подавай обязательно как минимум иностранцев. Наши женихи им не годятся: совки. Мы с матерью диву даемся. Скажи, Антон Иванович, раз такой умный, откуда повелась на Руси эта зараза? Что, дескать, у них все мед, а у нас дерьмо на палочке? Плюс быдло.

- Из наших собственных мозгов повелось, откуда еще?.. - Первозванов украдкой опрокинул рюмку, в башке у него прояснилось - и он с изумлением оглядывался по сторонам.

- Антон, я ничего лишнего не говорил?

- Не помнишь?

- Не-е, провал какой-то... Здорово, Данилыч. У тебя водка не паленая?

- Сам ты паленый, - Данилыч обиделся и ушел, а Сидоркин вернулся к наболевшей теме.

Он отследил, куда упрятали Марютину, за неделю восстановил весь ее скорбный путь - от офиса "Дизайна-плюс" до загородного лечебного заведения, хосписа "Надежда", с двумя пересадками (массажное заведение "Геракл" на Калининском проспекте и больница № 15 на "Каширской"), но что делать дальше, пока не решил. Хоспис "Надежда" представлял собой современный кирпичный дом-крепость, обнесенный двухметровым забором с колючей проволокой и надежно охраняемый. Лечебница принадлежала тоже "Дизайну". Если он не ошибся и девица там, то забрать ее можно лишь двумя способами: с помощью штурмовой роты десантников, либо проникнув туда лично под каким-нибудь благовидным, не вызывающим подозрений предлогом. Штурмовую роту Крученюк не даст, он даже не поймет, о чем речь, поэтому Сидоркин склонялся ко второму способу и уже обдумал некоторые варианты, одним из которых поделился Петрозвановым. У него был на примете человечек, входивший в окружение Ганюшкина, которому он когда-то оказал неоценимую услугу, вытащил за уши, считай, с того света. Сидоркин не сомневался, что если на этого человечка правильно нажать, он окажет ответную любезность и порекомендует его на работу в хоспис, Допустим в качестве санитара. Времени придумывать что-то более надежное не было: если хотя бы часть того, что рассказала Марютина, правда, ее деньки действительно сочтены. Уже сейчас он, скорее всего, опоздал. Петрозванов идею оценил высоко.

- Я тоже хочу санитаром в хоспис, - сказал он. - Надоела наша лавочка. У меня и дед был санитаром. Так и помер в тифозном бараке.

Сидоркин нахмурился.

- Предупреждал тебя, Сережа, допьешься до белой горячки. Дед твой жив и здоров, сидит у себя на генеральской даче в Подлипках. Солит огурцы.

- Все равно хочу в санитары. Почему тебе можно, а мне нельзя?

- Ты должен подстраховать меня в конторе. Надо что-нибудь вкрутить Крученюку, чтобы не искал.

- Что ему можно вкрутить? Только шомпол в задницу. Остроумно, да?

Сидоркин разлил еще грамм по пятьдесят и положил на тарелку друга крупного бойцового рака с оторванной клешней.

- Я, конечно, возьму больничный на недельку, но Павел Газманович бюллетеней не признает. Говорит, пережиток советской эпохи.

- Правильно говорит.

- Сережа, давай на посошок. Нужно, чтобы ты в разуме был.

Петрозванов, охотно выпив, гордо заметил:

- У меня, кстати, ум всегда ясный. Независимо от дозы.

- Вот и хорошо. Значит, пустишь по конторе слушок, что у Сидоркина, дескать, большие личные неприятности. Ну, допустим, жена спуталась с инвестором. В это он поверит.

- С каким инвестором, Тоша?

- Неважно. Звучит убедительно.

- Но у тебя нет жены.

- Какая разница? Для Крученюка не имеет значения. Петрозванов смотрел на друга с восхищением.

- Знаешь, Антон, честно скажу. Я таких умных людей, как ты, не встречал. По уму тебе в палате лордов заседать. Не ниже.

- Что есть, то есть, - согласился Сидоркин.

После этого они еще с полчасика попили пивка и дошелудил блюдо с раками. Ни о чем серьезном больше не говорили. Потом Сидоркин начал собираться, ему предстоял важный ночной визит. Из-за этого он и в водке себя ограничивал. Петрозванов набивался ехать с ним, но майор мягко отказал:

- Нет, Сережа, ты маленько выпивши. Давай лучше домой.

- Может, телку прихватить? У меня сегодня хата пустая. Как посоветуешь?

- Случайные связи, Сережа, приводят к венерическим заболеваниям, - сообщил Сидоркин. - Я уж не говорю, что безнравственно.

2. НОЧНОЙ ДОПРОС

У доктора Варягина выдался трудный денек. Лаборатория примыкала вплотную к массажным кабинетам "Геракла", но располагалась ниже уровнем, как бы в полуподвале, и клиентов для сортировки обыкновенно спускали по пологому желобу уже в связанном и одурманенном виде. К каждому была прикреплена бирочка с более или менее полными данными, включая результаты предварительного медицинского обследования, а если информации не хватало, Варягин снимал трубку и звонил наверх, в регистрацию, чтобы уточнить, что за фрукт. Но обычно информации хватало, да и поступлений, как правило, было немного: два-три человечка в день, работа не бей лежачего.

Но сегодня - как поперло... К семи вечера, к концу смены, он с двумя помощниками обработал с десяток наркоманов мужского и женского пола, двух престарелых бомжей (обоих пришлось усыпить после короткого экспресс-анализа) и двух педиков, вынырнувших из желоба привязанными друг к дружке в одной упаковке. Вот с ними и хлебнули. Видимо, балбесы наверху не рассчитали доз, и один из педикoв, здоровенный мужичина лет тридцати пяти, очухался на "Разделочном" столе, свалился с него и затеял драку. Помощники у Варягина надежные, опытные, оба с большим стажем работы на бойне, но мужичина (по бирке - Гаврила Адамович Штейн, бизнесмен из Ставрополя) застал их врасплох, и пока удалось его заломать, успел обоим раскроенить лица до неузнаваемости. Мясники озверели, и Варягицу стоило большого труда отбить у них педика живьем. Если бы его забили, Варягину пришлось бы платить неустойку из собственного кармана: экземпляр ценный, здоровущий, без малейшей патологии. Он тут же накатал докладную на имя главного менеджера "Геракла" (пойдет-то она выше) с требованием компенсации за причиненные по недосмотру головотяпов увечья, и мясники успокоились, лишь увидев проставленные суммы - по десять тонн на каждого. Также указал в докладной, что это не первый случай вопиющего разгильдяйства медицинских сотрудников фирмы и, если не будут приняты строгие меры, ему придется обратиться в вышестоящую инстанцию. Угроза, конечно, пустая, но сгодится на тот случай, если попытаются обвинить его самого.