Читать книгу "Проклятие темных вод - Пенни Хэнкок"

— Какого… — Бедняжка переводит взгляд со значка на меня и обратно. — Рисунок… Как у Алисии на футболке… Они с Джезом скачали его с Интернета…

У меня пересыхает во рту. Господи, не дай ей сообразить!

— Помню, я там была, они качали с моего компьютера. На днях. Откуда это здесь? Мы должны сообщить в полицию. Это Джеза. Точно тебе говорю. Ради всего святого, откуда он здесь?

Я сглатываю. Всасываю щеки, пытаясь найти хоть капельку слюны смочить пересохший рот.

— Кит. Нашла на тропинке у реки.

Встаю и направляюсь к винному стеллажу с пустым бокалом Хелен. Снимаю еще одну бутылку, на мгновение склоняюсь над раковиной и закрываю глаза. «Считай, — приказываю себе. — Дыши». Стою к подруге спиной. Руки ничего не чувствуют. Наконец удается зажать в пальцах штопор. И почему я не взяла бутылку с отвинчивающейся пробкой? Кое-как открываю, наполняю бокал. Надеюсь, она не заметит капли виски, что я добавила в вино. И рогипнол.

Успокоившись, поворачиваюсь к Хелен. Затем сажусь, протягиваю ей бокал и убираю прядь волос со своей щеки.

— И вы не сообщили в полицию? — спрашивает она.

— Как-то в голову не пришло. Да и с чего вдруг?

— С того, что на нем Тим Бакли.

Хелен наклоняется вперед, собираясь подобрать беджик, и замирает:

— Надо убрать его в полиэтиленовый пакет для криминалистов. Это же ключевой вещдок! Его нельзя трогать.

— Сказала же, это Кит нашла, принесла. Думала, может, Гарри понадобится, а оказался не нужен — парень просто не слышал о… как его имя?

— Это все очень странно.

Хелен смотрит на меня. Я протягиваю ей бокал. Неужели даже в таком алкогольном тумане она складывает пазл в голове?

— Ничего странного, — отвечаю я, наверное резковато. — Мы понятия не имели, что он мог принадлежать Джезу.

— Но подумай! Алисия нашла окурок на тропинке. Теперь это! Где Кит его подобрала? Надо обязательно сообщить в полицию. Соня, я раскрою эту тайну! Как настоящий сыщик! Найду племянника. Я будто подобралась совсем близко. Так, дай подумать. Я знаю. Мальчик собирался зайти к тебе за диском Тима Бакли. Так он приходил? Соня!

— Не приходил, — сердито шепчу я.

— Да не расстраивайся! — Она пьет и пристально смотрит на меня поверх бокала. — Как же ты не увидела связи, Соня? Кит находит бедж с Тимом Бакли. Джез собирался зайти сюда за альбомом Тима Бакли. Ты — моя подруга. Если знаешь что-нибудь, что угодно, любую мелочь о пропавшем, — вот она, я. Ты должна сказать мне. Да, Соня? Ты знаешь что-то? Видела его в тот день? А может, Кит?

— Нет.

— Надо звонить в полицию.

У Хелен начинает заплетаться язык. Встает — ее чуть шатает.

— Где моя сумка? Позвоню с мобильного.

— Первый час ночи, — говорю я мягко, как только могу. — Стражи порядка не поблагодарят нас за беспокойство в такое время из-за какого-то значка! Если ты так уж уверена, что он — Джеза, давай скажем им завтра.

— Если парень шел по тропке вдоль реки, если направлялся сюда, они должны знать.

С облегчением замечаю, как голос Хелен слабеет, она выговаривает каждое слово с огромным трудом.

— Ты расстроена, ты устала, — уговариваю ее. — Гораздо важнее сейчас навести порядок в твоих делах. Мик знает, где ты? А мальчишки?

Меня будто вдохновляет безотлагательность решения: мысли стремительно обретают ясность.

— Наверняка после случившегося они будут держаться вместе. Ты говорила им, куда идешь?

— Блин. Я просто в стельку. Надо прилечь. Телефон. О господи! Когда звонила тебе сегодня, показалось, что слышала голос Джеза. Только… нет, померещилось. Мне померещилось, Соня?

— Померещилось.

Хелен вглядывается в мое лицо. Глаза ее налиты кровью, лоб и щеки в красных пятнах. Это от алкоголя. В глазах — сомнение. Начинает догадываться, несмотря на вино и теперь еще снотворное. Я не отвожу взгляда. Зачем она ставит меня в такое положение? Хелен почти удается встать. Продвигается вдоль скамьи, нацелившись на гостиную. Не желает отступиться от идеи сообщить в полицию.

— Дай телефон. — Тяжело плюхается на диван, борется с собой, не давая глазам закрыться. — Полиция…

— Не волнуйся.

— Это срочно, — не сдается Хелен. — Нельзя откладывать…

Еще несколько мгновений — и ее веки смыкаются. Бедняжка спит. Я встаю и смотрю на нее сверху вниз. Мир вокруг рушится. Едва очнувшись, она первым делом сообщит в полицию об этом проклятом беджике и о голосе, который послышался ей в трубке. Хелен загнала меня в угол, не оставила выбора. Рядом, на диване, — перьевая подушка. Беру ее и осторожно накрываю лицо спящей. Прижимаю. Жертва начинает извиваться… После ее звонка копы захотят еще раз осмотреть музыкальную комнату, а Джеза трогать второй раз нельзя. Он очень болен.

Сильнее прижимаю подушку к ее рту и носу…

Они поднимутся и найдут его.

Взгляд случайно натыкается на стопку маминой галантереи. Сверху — грибок для штопки. Одной рукой тянусь к нему, другой держу подушку.

Они заберут мальчика.

Заталкиваю угол подушки в раскрытый рот Хелен ручкой штопального гриба, другой рукой прижимая подушку к ее носу.

Они разлучат нас, а я к этому не готова. Я этого не переживу.

Живя у реки, узнаешь множество способов пересечь ее. На этом участке русла моста нет, так что остаются варианты — над водой или под водой. Пойти на попятную невозможно. Ты привязан, приговорен закончить маршрут. Даже туннель Блэкуолл не позволяет повернуть обратно, если уж вошел в его токсичное нутро. Когда я еду на машине по туннелю, порой испытываю сильное желание повернуть домой — так страшно ехать под темной массой воды. Но дорога перед тобой и позади будто гонит: остановиться невозможно. Ты должен упорно продвигаться вперед сквозь грязь и копоть, пока не вынырнешь посреди высоких каменных блоков жилых кварталов на другом берегу.

Вот о чем я думаю, налегая на подушку и зная, что назад уже не повернуть. Здесь тоже нет разворота. Я должна закончить маршрут.

Глава тридцать третья

Ночь. Вторник

Соня

Как узнать, что все кончено? Пальцы Хелен сжимаются, разжимаются, вцепляются мне в рукава, ноги дергаются. Ужасно, что это происходит в гостиной. Но выбора нет. Я еще сильнее наваливаюсь на подушку и вкручиваю гриб. Огонь, что разожгла сегодня в камине, давно потух. Тяга гонит из трубы пепел, разбрасывает его по ковру, приподнимает занавеску. Часы на каминной полке жужжат, а потом бьют половину первого. У Хелен начинаются судороги. Рвота. Не могу смотреть. Отворачиваю голову и наваливаюсь на нее всем телом. Наконец ноги Хелен в симпатичных замшевых сапожках перестают дергаться. Поднимаю подушку. Она намокла от рвоты. Проверяю пульс. Ни о чем не думать. Холод комнаты. Запах.