Читать книгу "Бизнес - Иэн Бэнкс"

Первым из самолета, помахивая рукой, вышел принц. Его отлично подогнанное по фигуре темно-синее одеяние было скроено на манер традиционных стеганых брюк и куртки. Собравшиеся махали руками ему в ответ. Некоторые уже расходились — видимо, те, кто пришел посмотреть только на самолет, или бескомпромиссные республиканцы, разочарованные очередным благополучным возвращением монарха. Теперь вслед за принцем из самолета выбирались сопровождающие.

Я взглянула на Дулсунг. Ее грязные ботинки извозили мою стеганую красную куртку.

— Принц, — показала я.

— Ринс.

Сувиндер огляделся, словно в рассеянности, проходя мимо кланявшихся чиновников. Пока сопровождающие собирались сами и собирали свой багаж, он жестом подозвал Лангтуна Хемблу. Они обменялись несколькими фразами, потом Лангтун показал на ту часть толпы, где стояли мы, и оба принялись что-то высматривать, одинаково приложив ладонь козырьком. Ну не меня же, в самом-то деле?

Тут Лангтун выхватил меня взглядом из толпы, помахал и окликнул. Тронув принца за рукав, он указал в мою сторону. Стоявшие передо мной стали оборачиваться. Принц поймал мой взгляд, широко улыбнулся и тоже замахал, что-то крича.

— Черт, — выдохнула я.

— Черт, — отчетливо повторил надо мной тоненький голосок.

— Как приятно вас видеть! — восторженно повторял принц, прихлопывая в ладоши и улыбаясь, как школьник. Я обратила внимание, что колец у него на пальцах не было. В «роллс», который, подпрыгивая, тронулся в гору, к дворцу, набилось, вместе со мной, семь человек. Меня прижали вплотную к Сувиндеру, которому было относительно удобно посредине заднего сиденья. С другой стороны от него сидел Б. К. Бусанде, его личный секретарь. Хиса Гидхаур, министр финансов и иностранных дел, которого я в последний раз видела в Блискрэге, оказался прямо напротив меня, министр внутренних дел Хокла Нинипхе обливался потом возле печки, а премьер-министр Джунгеатаи Румде и командир ополчения Сриккум Пих, которые втиснулись в автомобиль последними, были вынуждены сидеть на корточках, прислонясь к дверцам. Думаю, им было бы куда комфортнее в одном из двух джипов, которые ехали за нами, но, очевидно, протокол поездок с монархом был очень строг.

Меня представили чиновникам и сановникам, с которыми я не встречалась раньше, и, пока мы не втиснулись в машину, все они проявляли вежливость и сердечность; я искренне надеялась, что количество метафорических больных мозолей, на которые я случайно наступила, меньше, чем число физических.

Однако в лимузине тоже никто не проявил неудовольствия — ни те, кто теснился на сиденьях в своей толстой стеганой одежде, ни те, кто примостился на корточках: гладкие лица сияли широкими улыбками, меня одаривали кивками и прищелкиваниями языком. Такой душевный подъем я приписала их вполне объяснимой радости по случаю того, что их толстые туланские зады наконец-то осели в таком транспортном средстве, которое несло их всего лишь в полуметре над землей, двигалось со скоростью резвого пешехода, а в случае неисправности благополучно остановилось бы у обочины, попыхивая паром, вместо того чтобы рухнуть с небес на обледенелые горы.

— Вы виделись с моей матерью, — продолжил разговор Сувиндер. — Как она себя чувствует?

— По-моему, неплохо.

— Вы нашли общий язык?

Я тщательно взвесила каждое слово:

— У нас была продолжительная и откровенная беседа.

— О, это замечательно! — обрадовался Сувиндер.

Я обвела глазами остальных. Политическая элита Тулана взирала на нас восхищенно и кивала в знак одобрения.

Королевские апартаменты располагались в той же недавно модернизированной части дворца, что и моя спальня, только этажом выше. Весь дворец внезапно заполнился людьми, которые бегали в разные стороны, хлопали дверьми, размахивали бумажками, таскали какие-то ящики и стучали открытыми ставнями. Я стояла в холле личных апартаментов принца рядом с Б. К. Бусанде, наблюдая, как слуги, которых я раньше никогда не видела, носятся по комнате, распаковывая чемоданы и поправляя картины на стенах.

Холл выглядел относительно скромно, если не сказать аскетично. На гладких стенах висело несколько дымчатых акварелей; по натертому деревянному полу были разбросаны коврики с замысловатым орнаментом; здесь стояла пара больших кремовых диванов и еще кое-какая мебель, видимо старинная, с изящной резьбой, в том числе низкий столик в центре.

В дверь вошел слуга с букетом свежих цветов и поставил его в вазу на комоде. Я поправила все тот же маленький цветочек из проволоки и шелка, который брала с собой накануне, и мое внимание переключилось на красную стеганую куртку, хранившую грязно-серые следы от ботинок Дулсунг. Я счистила их, насколько это было возможно, и стряхнула пыль с ладоней.

— Вам придется мне подробно рассказать, чем вы занимались после приезда! — крикнул принц откуда-то из-за двери в спальню. Судя по гулким отзвукам, из ванной комнаты.

— Да просто осматривала достопримечательности.

— Надеюсь, вы еще не собираетесь уезжать? Я бы хотел лично показать вам Тулан.

— По-видимому, смогу задержаться еще на пару дней. Но я не хотела бы отрывать вас от дел, сэр.

Возникла пауза, после чего принц, нахмурившись, высунулся из спальни.

— Ни в коем случае не обращайтесь ко мне «сэр», Катрин. Для вас я Сувиндер. — Покачав головой, он снова исчез. — БК, будь добр, озвучь мое приглашение.

Б. К. Бусанде с поклоном произнес:

— Сегодня вечером состоится торжественный прием в честь возвращения его высочества. Не соблаговолите ли вы присутствовать?

— Конечно. Почту за честь.

— Замечательно! — отозвался принц.

Зеленое полотно высокогорных равнин было изрезано беспорядочно вздыбившимися к небу вершинами. На этих лоскутках цеплялся за жизнь целый мир кустарников, деревьев, птиц и животных, которые наперекор всему существовали и размножались в насквозь продуваемой пустыне, среди разъеденного ветром льда, обнаженной горной породы и бесплодного гравия.

Прием состоялся в главном зале, который был не так уж велик — немногим больше тронного зала в старом дворце, — но отделан куда менее эксцентрично: резьба, делавшая его похожим на сталактитовую пещеру, да шерстяные ковры, а может быть, гобелены на стенах.

Проконсультировавшись с Лангтуном Хемблу относительно уместности маленького иссиня-черного платья от Версаче — которое, к сожалению, было признано слишком коротким — я остановилась на длинном платье без рукавов из зеленого шелка, с воротником-стойкой в китайском стиле. Надевая такие туалеты, я долго и придирчиво разглядываю себя в зеркале; на сей раз предварительная, по-фашистски жестокая диета помогла мне выдержать дотошную самопроверку, и, что весьма приятно, в тот вечер моему платью делали такие комплименты, которые означают, что люди восхищаются именно твоим видом, а не удачным превращением старой коровы в молодую телочку.