Читать книгу "Нет причин умирать - Хилари Боннер"

– Вы так думаете? – спросил Келли, усаживаясь на стул, что был ближе к нему.

– Да. Послушайте, вы кто?

Нет, не зря Келли предчувствовал необходимость попросить у Маргарет Слейд подписанный документ, и теперь достал его из кармана.

– В части произошли и другие смертельные случаи. И родители погибших солдат попросили меня провести более глубокое расследование. В некоторых случаях есть кое-какие нераскрытые тайны. И сейчас я этим занимаюсь.

Келли протянул ей письмо Маргарет Слейд, и она взяла его.

– Понятно, – сказала она.

Келли молча ждал, пока она прочитает. Когда она закончила и вопросительно подняла на него глаза, он заговорил вновь:

– Простите, пожалуйста, но я должен спросить, кто вы и кем приходитесь Тревору Парсонсу. Сначала я думал, что вы его мать, потому что, понимаете, это был его последний гражданский адрес.

Женщина кивнула:

– Я Джил Моррис. Я была приемной матерью Тревора. Только недолго…

Вдруг раздался такой грохот, словно тонну кирпичей бросили в кухонную дверь, которая распахнулась, и два маленьких мальчика ворвались внутрь, все еще толкая впереди трехколесный велосипед, словно некое стенобитное орудие. И не в первый раз Келли удивился тому, сколько шума и беспокойства могут создавать даже совсем маленькие дети.

– Нет! Не смейте! Живо за дверь! – скомандовала Джил Моррис.

И без возражений два малыша развернулись, по-прежнему толкая велосипед впереди себя, и снова с грохотом врезались в дверь.

– Это самый тяжелый возраст, – сказала Джил Моррис, обратив взгляд к небесам. – Они уже достаточно большие и на удивление сильные, но у них мало или совсем нет мозгов, чтобы распорядиться своей силой. И никакого самоконтроля. Что хотят, то и творят.

Она снисходительно улыбнулась. Келли поднял бровь с немым вопросом.

– Да, я приемная мать и этих двух тоже, – сказала она. – Мой Рики и я – мы этим занимаемся. Думаю, нас можно назвать профессиональными приемными родителями. Он унаследовал это огромное здание от своих родителей, и дом просто напрашивается на то, чтобы заполнить его детьми, не так ли? У нас было трое своих, но, когда они стали подрастать, нам показалось только естественным взять себе еще.

– Понятно, – сказал Келли. – И Тревор был одним из них. Что вы можете рассказать мне о нем?

– На самом деле не так уж много. Он был у нас только семь или восемь месяцев. Его подростковая жизнь была настоящим кошмаром – бедный малый, брошенный матерью. Его то кто-то опекал, то нет, пока он не пошел в школу. И конечно, все это оставило свой отпечаток. Он был очень сложным ребенком, без сомнения, но можно ли его в этом винить? Ему было пятнадцать, когда он пришел к нам, и он не видел своих родителей многие годы. И ему было где-то шестнадцать с половиной, когда он однажды ушел от нас. Он всегда говорил, что хочет в армию, но мы даже не знали, сделал он это или нет, пока к нам не пришли и не сообщили, что он мертв. Очевидно, что он поступил в армию, как только достиг положенного возраста, в семнадцать, но мы этого не знали.

– А как насчет тех шести месяцев, когда он уже ушел от вас, но еще не мог пойти в армию? Почему он не оставил тот адрес?

– Я даже не уверена в том, что у него был какой-нибудь адрес. Мы слышали от соцслужб, что они несколько раз находили его заночевавшим у приятеля. Но я ничего точно не знаю. После того как он ушел, мы больше никогда его не видели. Забавная штука, некоторые приемные дети становятся для тебя родными, как бы ты этому ни сопротивлялся, и многие из них возвращаются, навещают нас. Знаете, мы уже много раз становились приемными бабушкой с дедушкой.

Джил Моррис произнесла это с такой гордостью, с какой говорят все бабушки. Келли подумал, каким она должна быть исключительным человеком. Она и ее муж тоже.

– Но Тревор был другим. Если он ушел, так ушел. И, как я уже сказала, он жил с нами совсем недолго. Мы с Рики даже подумали, что, вполне возможно, у него немного не в порядке с головой. Он всегда мечтал о том, чтобы вступить в военно-воздушный десантный полк, знаете. Но у него было мало шансов попасть в такого рода часть. Честно говоря, мы с Рики были даже немного удивлены, что он вообще попал в армию.

– Неужели? Почему?

– Ну, как я уже говорила, он был трудным подростком из-за всего, что с ним произошло. Ему нравилось играть в солдат, но он не был уравновешенным. Скажу вам точно, я бы ни за что на свете не дала ему в руки оружие.

– Значит, для вас не было шоком, что он убил себя.

– Нет, это был шок, но, если подумать, бедняга Тревор так запутался, что наверняка был склонен к суициду. Трудно себе представить, как он справлялся с жизнью в армии. Мы просто надеялись, что когда он подрастет, то успокоится, немного приведет в порядок свою голову. Но ему не повезло, не так ли?

– Похоже, что так.

Келли задумался. Может быть, смерть Тревора Парсонса и была настоящим суицидом. Но это вовсе не означает, что и Джослин Слейд сама убила себя, и что смерти Крейга Фостера и Алана Коннелли были настоящими несчастными случаями.

– И вы на самом деле никогда не думали о том, что в смерти Тревора было что-то подозрительное?

– Нет. Вовсе нет. А нам следовало?

Келли не знал точно, что ответить.

– Возможно, нет, – наконец сказал он. – Просто дело в том, что родители трех других погибших девонширских стрелков серьезно думают, что их дети погибли при очень подозрительных обстоятельствах.

Джил Моррис медленно кивнула головой.

– Я поняла это из вашего письма, – сказала она. – Но все, что я могу сказать вам о Треворе, мистер Келли, так только то, что эта трагедия ждала своего часа много лет.

Как только Келли убедился в том, что Джил Моррис больше ничем не может ему помочь, он быстро удалился. И то, что она ему сказала, пусть и не обязательно имевшее отношение ко всем остальным смертям, было очень важно, потому что посеяло первое семя сомнения в его разум. Чтобы провести свое расследование должным образом, ему просто необходимо, насколько это возможно, быть всегда начеку. А если он не сомневается в том, что все эти случаи были нечистыми, то его вопросы могут стать такими же поверхностными, как и вопросы тех, кто официально занимался этим расследованием. Ему надо быть абсолютно уверенным в себе, прежде чем делать какие-то выводы. Хотя бы из-за Карен, потому что в случае чего она ему отвернет башку с еще большей вероятностью, чем прежде.

Вновь взглянув на часы, Келли проклял свою удачу, отвернувшуюся от него. Дом свидетеля, проходившего по делу Джослин Слейд, стрелка Джеймса Гейтса, был в Лондоне. В Восточном Лондоне – а значит, если подъезжать туда с запада, придется проехать через весь центр. Все же девонширские стрелки до сих пор считали родной край основным источником рекрутов. И Келли помнил еще по своим дням в «Вечернем Аргусе», что около шестидесяти процентов полкового состава были коренными жителями Девона. Расследование и так заносило его то в Шотландию, то в Рединг, а теперь надо ехать в Лондон. Однако было только чуть больше десяти. Таким образом, достаточно времени, чтобы вернуться домой в этот же день, а поскольку он уже находился в Эксетере, Келли решил сесть на плимутский или корнуоллский «Лондон-экспресс» от станции Сент-Дэвид.