Читать книгу "Невидимый - Мари Юнгстедт"

Когда Юхан добрался наконец до дома, там уже были двое полицейских. Эммы не было видно. Он оставил машину за забором и вошел на участок.

— Мое имя Юхан Берг, я журналист, — сказал он и предъявил свое удостоверение. — Я друг Эммы Винарве. Где она?

— Этого мы не знаем. Дом пуст, мы ожидаем подкрепления. Просим вас немедленно покинуть участок.

— Где Эмма?

— Вам же говорят, не знаем, — огрызнулся полицейский.

Юхан повернулся и побежал вдоль стены дома в сторону пляжа.

Вслед ему неслись крики полицейских, но он не обращал внимания. Добежав до пляжа, он сразу же увидел следы. Четко различимые следы на песке.

Он побежал по следам Эммы, обогнул мыс и увидел маяк. Следы тянулись туда. Он с облегчением отметил, что видны следы только одного человека. Скорее всего, она побежала к маяку, чтобы позвать на помощь. Но где же в этот момент находился убийца?

Он поднял глаза и увидел поросшую высокой травой полосу земли, отделявшую пляж от леса. Убийца мог следить за ней оттуда. С этой позиции пляж прекрасно просматривался.

Усталый и запыхавшийся, он добрался до маяка и поднялся по тропинке к парковке.

— Эмма! — окликнул он ее.

Нет ответа. На парковке не было ни одной машины. Людей тоже не видно. Куда же она делась?

Он попытался разглядеть следы на гравиевой дорожке, но они были неотчетливые и вели вверх, к асфальтовой дороге, совершенно пустой. Ни души, только лес с обеих сторон. Он посмотрел на дома, видневшиеся отсюда. Никаких признаков жизни. Вдруг за спиной послышался приближающийся звук мотора. Юхан обернулся.

Рядом с ним остановилась полицейская машина, из нее вылезли Кнутас и Якобсон.

— Ты что-нибудь видел, слышал?

— Нет, только следы Эммы на песке. Они привели меня сюда.

В кармане у Кнутаса зазвонил мобильник. Разговор был коротким.

Кнутас повернулся к Карин:

— Убийца, судя по всему, Йенс Хагман. Сын Яна Хагмана. Он значится в списке учеников школы. Он ровесник убитых. В шестом классе учился с ними в параллельном классе. Кроме того, у его отца, Яна Хагмана, красный «сааб», модель тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года. Машина исчезла.

Карин с изумлением смотрела на него.

— Так это был его сын? — воскликнула она. — И как мы раньше не догадались!

— Сейчас не до того, — оборвал ее Кнутас. — Упрекать себя будем позже. Сейчас надо найти его.

Полиция в нескольких местах перегородила шоссе, ведущее к парому, устроив временную базу возле Судерсандского кемпинга. Полицейские с собаками отправились прочесывать лес между Шером и маяком. На место прибыл Улле Винарве.

Переговорив с Максом Гренфорсом, Юхан позвонил Петеру. Само собой, они должны вести репортаж с места событий. Однако тревога за Эмму буквально разрывала его на части.

Убить Хелену он решил после того, как обнаружил письмо. Он сидел в спальне матери. Родители уже много лет спали в разных комнатах. Это вовсе не казалось ему странным. Никогда он не видел, чтобы они обнимались, никогда не замечал других проявлений нежности. Теперь его мать висела в сарае. До прихода отца еще оставалось немало времени. У него в запасе несколько часов, чтобы разобраться в ее вещах, прежде чем он будет вынужден позвонить в полицию и сообщить, что обнаружил свою мать мертвой. Он стал выдвигать один за другим ящики комода и просматривать их содержимое. Старые бумажки с почти неразличимыми записями, чеки, фотографии ненавистного кота, которого его мать так обожала. «Его она любила больше, чем нас», — пронеслась в его голове горькая мысль. Несколько безвкусных украшений, наперсток, старые засохшие ручки. «Интересно, она когда-нибудь наводила здесь порядок?» — с раздражением подумал он.

Внезапно он обнаружил предмет, привлекший его внимание. В одном из ящиков, на самом дне, лежало старое пожелтевшее письмо. Он прочел надпись на конверте. Письмо было адресовано матери. Почерк отца.

Нахмурив лоб, он развернул письмо. Оно умещалось на одной странице. Даты не было.

Анна!

Я всю ночь не спал, все думал и теперь готов рассказать тебе, что происходило со мной в последнее время. Я знаю, что ты заметила, но, как обычно, ни слова не сказала.

Дело в том, что я встретил другую женщину. Кажется, впервые в жизни я понял, что такое любовь. Это не было запланировано — просто свалилось как снег на голову, и я ничего не смог с собой поделать.

Мы встречаемся уже полгода. Поначалу я думал, что это случайное увлечение, которое скоро пройдет, но получилось как раз наоборот. Я люблю ее всей душой и решил, что хочу быть с ней. Помимо всего прочего, она беременна. Я намерен позаботиться о ней и нашем ребенке.

Мы с тобой оба знаем, что ты никогда меня не любила. Твоя холодность много раз удивляла и пугала меня. Ты всегда была равнодушна и ко мне, и к детям. Но теперь всему этому конец. Я встретил человека, который любит меня. Это моя ученица Хелена Хиллерстрём. Когда ты прочтешь это письмо, я уже перееду в квартиру в городе. Я позвоню тебе позже.

Ян

Он скомкал письмо, чувствуя, как слезы закипают под веками. Из всех женщин на свете — именно Хелена Хиллерстрём! Решение пришло само.

Эмма очнулась оттого, что ей стало холодно. Она находилась в сыром темном помещении. Лежала на чем-то холодном и жестком. Прошло несколько минут, прежде чем глаза привыкли к темноте. Узенькая полоска света пробивалась через щель в стене. Похоже, она находится в подземелье. Пол и стены бетонные, комната пуста, не считая двух скамеек вдоль стен. На одной из них она и лежала. Низкая наклонная крыша делала помещение еще более тесным. В самой высокой точке потолок был не более двух метров. Двери не было, но в потолке виднелся люк. К нему вела ржавая железная лестница, прикрученная к стене. Эмма поняла, что находится в бункере. Таких немало и на Готланде, и на Форё. В детстве она играла в таком с друзьями.

Горло пересохло, во рту ощущался кислый тошнотворный привкус. Кроме того, дико болел затылок. Она хотела пощупать, не течет ли кровь, но это оказалось невозможно: руки и ноги были крепко связаны. Ее взгляд скользнул по серым стенам. Люк в потолке — единственный путь на свободу, но он закрыт и, скорее всего, заперт снаружи на засов. Что она здесь делает? Где Хагман и почему он не убил ее сразу? Если она пока жива, значит, не стоит терять надежду. Веревки врезались в руки. Она не могла понять, как долго пролежала так. Тело затекло. После нескольких неудачных попыток ей удалось сесть. Она потянулась, пытаясь заглянуть в отверстие в стене, но оно было расположено слишком высоко. Попробовала пошевелить кистями рук. Из-за веревки это оказалось невозможно. Ноги можно было сдвинуть лишь на несколько сантиметров.

Она прислушалась, но ничего не услышала. Помещение казалось совершенно герметичным, ни один звук из внешнего мира не проникал сюда. В куче листьев, валявшихся на полу, что-то зашуршало. В бункер пробралась коричневая лягушка. А вот и еще одна. Под потолком спали ночные бабочки. Воздух был сырой и затхлый.