Читать книгу "Цену жизни спроси у смерти - Сергей Донской"

– Все мои попутчики в бумажнике хранятся, – весело заявил Толик, занимая пассажирское кресло.

– Эт… правильно, – рассудительно сказал мужик, выруливая со стоянки и сразу набирая крейсерскую скорость.

Пронесшиеся мимо газоны, усаженные цветами, слились в красочные полосы. Выбоины на асфальте водитель обминал, небрежно управляя машиной одной рукой. Вторая свесилась из открытого окна. Ветер, свободно гуляющий по салону «восьмерки», приятно холодил лица, теребил волосы, укладывая их то так, то эдак, словно желая выбрать обоим седокам подходящие прически.

– Долго до Сочи ехать? – спросил Толик, когда трасса вывела их за черту города.

– Минут двадцать еще. А что, спешишь?

– Конечно. – Толик засмеялся. – Сколько той жизни?

– Эт… точно, – откликнулся мужик. – Вот нам с тобой примерно по тридцатнику. Считай, половину своего отжили. Не заметим, как дедушками станем. Эт… дело нехитрое.

– Детей много? – Толик с интересом уставился на словоохотливого собеседника.

– Трое. Два наследника и пацанка, младшенькая. И эт… еще не предел, так я тебе скажу.

– Значит, есть еще порох в пороховницах?

– Е-есть! По утрам ко мне и тещу не подпускай, хоть на лицо она пострашней любой квазимоды будет, – доверительно сообщил водитель, мечтательно глядя вдаль. – Природа своего требует, тут уж ничего не попишешь.

– Квазимодо мужик был, – заметил Толик, ухмыляясь.

– А! Значит, я его с Хакамадой какой-нибудь спутал, – легко признался водитель.

– Похожая история однажды со мной приключилась. Довелось мне во Вьетнаме однажды побывать. Там американских мин до сих пор осталось – немерено. – Толик сунул в рот сигарету, прикурил, прикрыв пламя зажигалки сложенными ладонями. – Опять же бомбы невзорвавшиеся, снаряды. – Он выпустил струю дыма и сокрушенно покачал головой. – Желтопузики не знают, как к этому добру подступиться. Подрываются и подрываются. В тамошних джунглях сухих кишок на деревьях – что тех лиан.

– А мы, значит, им все еще братскую помощь оказываем? – вставил водитель с понимающим видом.

– Вот-вот, – подтвердил Толик. – Короче, в порядке взаимопомощи завожу я там себе одну вьетнамочку четырнадцатилетнюю, а у той сестра обнаруживается, всего на год старше ее, но ебливая – спасу нет… Там это в порядке вещей, они во Вьетнаме своем годков с десяти трахаться начинают.

– Эт… они зря, – расстроился водитель. – Человеки все ж таки как-никак, а не мартышки.

– Отличить их на первых порах никак не удается, хоть ты тресни…

– Вьетнамцев от мартышек?

– Одну сестричку от другой, – уточнил Толик. – Младшенькая зовется Пхо-Сань, а старшенькая… – Не договорив, он по грудь высунулся из окна, оглянулся и, втянувшись обратно, объявил: – Колпак потеряли с правого заднего. На обочину укатился.

– Непорядок. – Водитель притормозил и дал задний ход, поглядывая в зеркало. – Ты скажи, когда тормозить. Мне отсюда колпака не видать.

– Еще метров десять… Так… так… Стоп! Бросай якорь.

– Есть бросать якорь!.. Да ты сиди, браток. Я сам управлюсь.

– Ноги разомну, – ответил Толик, выбираясь из машины одновременно с водителем. – То самолет, то машина. Затекли совсем.

Солнце уже клонилось к горизонту. Освещенный им, водитель побрел вдоль дороги, внимательно глядя под ноги. Толик следовал за ним так же бесшумно, как его волочащаяся по асфальту тень.

– Не вижу колпака, – растерянно сказал водитель, оглянувшись на спутника. Бросив взгляд на «восьмерку», он добавил еще более обескураженным тоном: – Так вон же он! На колесе!

– А ты глазастый, – похвалил его Толик. – Только раньше надо было смотреть, а не хлопать ушами. Прозевал ты свою счастливую старость, многодетный отец. Теперь не обессудь…

Дождавшись, когда мимо пронесется очередная машина, Толик прикончил водителя одним расчетливым выстрелом из «беретты» с глушителем, освободил его от содержимого карманов и столкнул с обрыва, где труп сразу же затерялся в море зелени.

Возвращаясь в «восьмерку», он выбрасывал на ходу все, что, по его мнению, было лишним: ключи от квартиры, портмоне с семейной фотографией в пластиковом окошечке, какую-то записочку с детскими каракулями. Права и техпаспорт Толик оставил себе. Не то чтобы он собирался пересаживаться в темно-серые «Жигули» всерьез и надолго, но при наличии чужих документов от гаишника можно сотней баксов откупиться, а без таковых и в полштуки не уложишься. Себе же дороже выходит.

Через несколько минут Толик преспокойно катил дальше по дороге и насвистывал неопределенную мелодию без начала и конца. И была она немного меланхоличной, но отнюдь не печальной.

Глава 16Ночная жизнь

Уличное кафе по случаю очередного летнего вечера заполнялось прибывающим народом. Вконец запыхавшийся парень с недовольным лицом таскал из подсобки все новые легковесные столы и стулья из синего пластика. Он расставлял их за низким кирпичным бруствером, которым, собственно, ограничивалась территория кафе. Некоторые посетители, обнаружив, что их выставляют прямо на улицу, возмущенно задирали подбородки и удалялись искать себе другое место для посиделок. Но большинству было абсолютно безразлично, где пить свои напитки и есть окорочка, обильно политые кетчупом.

Молодой женщине с пепельными волосами, уложенными в кукольную прическу, посчастливилось явиться в кафе одной из последних, и она сидела за своим столиком совершенно одна. В своем ярко-красном платье она напоминала нарядную новогоднюю свечку, на которую так приятно смотреть, пока она не оплыла.

Вино в ее бокале, которое тоже называлось красным, выглядело в сравнении с платьем почти черным. Мужчины смотрели в первую очередь на это открытое яркое платье, потом бросали взгляды на наполненный бокал одинокой женщины и лишь после этого интересовались ее лицом. Оно у нее было таким, что никто уже не замечал ни чересчур выступающих ключиц красавицы, ни острых лопаток, проступающих на ее спине на манер крылышек, которые никогда не прорежутся.

Ее звали Любой. И как бы ее ни называли – Любаней, Любашей, Любочкой или даже Любкой, – она всегда помнила, от какого слова происходит ее имя, и гордилась им. Наверное, потому, что в свои двадцать пять лет она до сих пор понятия не имела, что такое настоящая любовь.

Тем не менее ее сердце было разбито.

Исчезнувший Аркаша не только обманул Любу в ее лучших ожиданиях, связанных со сказочной жизнью, но и поставил ее в крайне затруднительное и даже опасное положение. После того, как ее похитили среди бела дня на Чистых Прудах, ее жизнь висела на волоске.

Незнакомец с шоколадными глазами, назвавшийся просто Толиком, позже признался, что ввел ей дозу галоперидола, и продемонстрировал свои часы с выдвижным шипом. Любе от этого радости было мало: после коварного укола она чувствовала себя так, словно ее мозги пропустили через мясорубку, да так и оставили в виде фарша, не забыв обильно поперчить для остроты ощущений.