Читать книгу "Бикфордов мир - Андрей Курков"

– Эй, лапотник! – потрусил его кто-то за плечо.

Харитонов с трудом открыл глаза: над ним стоял Петр.

– Иди на койку, отоспись!

Харитонов кивнул и, шатаясь от усталости и от качки, полез в бронеплощадку, даже не взглянув на поднимающееся над страной солнце.

28

Дни шли в таком множестве, что невозможно было их сосчитать. Летел дирижабль, старел его Обитатель, но рос и взрослел мальчик, которому Обитатель спешил поведать все, что знал сам и что могло пригодиться мальчику в его взрослом будущем, в его будущем полете. Время это приближалось, и поэтому Обитатель спешил. Когда недавний мальчик сравнялся с ним ростом, Обитатель стал обращаться к нему на вы, чтобы приучить его к постороннему уважению. Уже знал подросток к этому времени, как и зачем надо делать своему народу добро, как думать о народе хорошо и с болью, как переживать за живущий далеко внизу, под облаками, народ, когда случаются у него неурожаи, засухи или другие стихийные несчастья, пусть даже самим же народом по недомыслию организованные. И только одно, но очень важное, еще не сказал своему приемному внуку и ученику Обитатель дирижабля. Не поведал он еще, как надо говорить с народом, если таковая возможность или необходимость вдруг возникнет. И поэтому, когда подросток еще спал, а солнце уже вставало, Обитатель глубоко задумался, глядя на проснувшееся светило, и вспомнил один поучительный эпизод из своего прошлого, который как нельзя лучше показывал, что и как в таких случаях надо делать. Не желая будить Мику, Обитатель подождал, пока тот сам проснется из-за яркости солнечных лучей. Подросток спал на деревянном полу, и это, как думал Обитатель, его закаляло. Да, для будущего полета очень важно иметь здоровье.

И вот подросток проснулся, встал, поздоровался с дедом.

– Доброе утро! – радостно сказал Обитатель. – Как спалось?

– Хорошо, – ответил Мика.

– Ну, товарищ Мика, теперь сделайте зарядку, а потом я вам расскажу кое-что интересное.

Мика поставил ноги на ширину плеч и замахал крепкими руками.

– Раз-два, раз-два! – приговаривал Обитатель, помогая парню держать ритм в упражнении.

Мика приседал, нагибался, отжимался от пола гондолы, делал все, чему научил его этот добрый и внимательный старик, одетый в украинскую вышитую сорочку и, казалось, никогда ее не снимавший.

Потом, по заведенной на дирижабле традиции, они некоторое время смотрели вниз, разглядывая свою обширную Родину. По замыслу Обитателя, эта традиция должна была приучить парня к родинолюбию, к возникновению глубокого искреннего чувства к своей земле.

– Ну хватит, – скомандовал Обитатель через некоторое время и, отойдя на середину гондолы, уселся на табуретку, чтобы несколько раз глубоко вдохнуть наполненный кислородом воздух, перед тем как начать рассказывать Мике очередную историю своего поучительного прошлого.

– Мне хотелось бы рассказать вам, Мика, об одном интересном, на мой взгляд, факте, – начал Обитатель. – Как-то во время пребывания в Сочи я получил письмо от одного гражданина. Фамилии автора письма я не назову, потому что это не нужно. Пройдет какое-то время, когда этот человек станет твердо на ноги, тогда, возможно, и будет смысл назвать его фамилию. Зачитаю вам письмо, полученное мною от человека, который был осужден за воровство. Вот это письмо.

И Обитатель достал из кармана своих широких штанов затертый конверт и, вытащив оттуда само письмо, развернул и стал читать:

«Председателю Совета Министров Союза ССР.

Я с 12 лет занимаюсь кражами, за что был осужден четыре раза, последний раз – в 1954 году, на срок 6 лет. Наказание отбыл. По освобождении вернулся к семье и устроился на работу плотником. Зарабатывал 500–600 рублей в месяц. Платя за квартиру 200 рублей в месяц, я не смог обеспечить семью и, задолжав за квартиру 400 рублей и 600 рублей в контору, 25 марта с. г. бросил семью в составе дочери 4 лет, матери жены (жена находится в роддоме с новорожденным) и уехал с мыслью о легкой жизни. Но начать свою старую преступную жизнь я не могу и не могу вернуться к семье, так как бросил ее без денег и в долгах. За эти пять лет, как я уехал, я не совершил ни одного преступления.

Я не боюсь ответственности и прошу вас ответить советом, как мне быть. Я буду ждать ежедневно в течение этого времени, как только у меня хватит силы воли, буду ждать беседы с вами. Если сочтете меня нужным арестовать, я и с этим согласен.

К сему – подпись».

– Это было в Сочи, – Обитатель оторвал взгляд от письма и говорил теперь, внимательно глядя Мике в глаза. – Я пригласил автора письма для беседы. Мы познакомились с ним. Услышав его фамилию, я сказал, что раньше знал одного генерала с такой фамилией. Автором письма оказался молодой человек лет тридцати. В беседе он показал себя разумным и приятным человеком. Он рассказал о себе, о своей жизни, о потере отца, о среде, которая отрицательно повлияла на него. Он говорил: «Поймите мое положение, я мог бы работать грузчиком, видите – я сильный человек. Но меня не пускают на эту работу, смотрят, как на вора. Грузчики зарабатывают прилично, и я бы мог хорошо заработать, но мне не доверяют. До последнего времени я работал в бригаде. Другие в бригаде больше зарабатывают, чем я. На меня смотрят как на вора, поэтому мне дают малоквалифицированную работу. Что мне теперь делать, как быть с семьей? Квартиры мне не дают, я живу на частной квартире. Если бы я жил на государственной квартире, я бы платил меньше. Помогите мне. Я вам обещаю, что буду честным человеком, докажу вам это». Выслушав этого человека, побеседовав с ним, я поверил в него, он показался мне хорошим человеком. Может быть, я проявил либеральный подход к этому человеку, но мне было приятно поговорить с ним. Я поверил ему, и хочется думать, что он меня не обманет. «Что вы хотите от меня, чем могу вам помочь?» – спросил я у него. «Помогите мне, чтобы я смог семью прокормить, – сказал он. – Это прежде всего. Я хочу вернуться к жене, к детям, к матери». «Хорошо, постараюсь помочь вам, – ответил я ему. – Позвоню секретарю горкома партии, попрошу его, чтобы обратили внимание на вас, устроили на работу, помогли бы приобрести квалификацию, чтобы вы могли больше зарабатывать. Но постарайтесь работать честно. Потом я попрошу, чтобы вам дали кредит. (Подумайте, бывшему вору кредит дать! Это возможно только в наших советских условиях.) Вам дадут кредит, чтобы вы построили себе домик, или же попрошу, если есть возможность, чтобы вам дали квартиру, и тогда вы будете платить меньше». Известно, что у нас квартирная плата самая низкая в мире; я бы сказал, это символическая плата, потому что этих средств, наверное, не хватает на содержание дворника в этом доме. Мой собеседник сказал: «Это было бы очень хорошо. Я вас буду благодарить». Убедившись в ходе беседы, что ему верят, что с ним по-человечески разговаривают, автор письма обратился ко мне с такой просьбой: «Товарищ, знаете что, мне бы очень хотелось с вами на память сфотографироваться». Я ответил ему: «Это возможно, садитесь поближе, чтобы фотографу было лучше». Мы сели, нас сфотографировали. Я пообещал ему прислать фотографию. Этот снимок ему послали. В заключение беседы выяснилось, что у собеседника нет ни копейки денег. Тогда я сказал ему: «Я помогу, чтобы вы не только смогли доехать до дому, но и привезти подарки жене и детям». Он вернулся домой, ему помогли устроиться на работу. Я попросил узнать, как он работает, как ведет себя. Мне сообщили, что он работает грузчиком и неплохо зарабатывает. Просил передать, что живет хорошо. Благодарил за помощь. Вот вам, Мика, один из фактов нашей жизни. Автор письма – это живой, конкретный человек. К этому письму и к его автору можно было подойти по-разному. Ведь писал письмо человек, которого четыре раза судили за кражи. Его устроили на работу, а он бросил ее, убежал опять воровать, а теперь еще со мной встречаться, – берите его, тяните к ответу. Это один подход. Что такой подход дал бы этому человеку? Он привел бы к тому, что сбившийся с правильного пути человек повысил бы в тюрьме свою квалификацию вора, а нам нужен человек для нашего дела. Для того чтобы поставить этого человека на правильный путь, нужен другой подход, нужно поверить в человека, в его лучшие качества. Может ли этот человек быть активным участником коммунистического строительства? Может, Мика!