Читать книгу "Бегущий в лабиринте - Джеймс Дэшнер"

— Да уж, всё теперь стало яснее некуда.

Тереза пожала плечами.

— Ты же никому не сказал, ведь так? Они бы подумали, что ты спятил.

— Ну... когда это случилось впервые, то сказал. Но думаю, что Ньют посчитал меня временно свихнувшимся на почве стресса. — Томас заёрзал, ему казалось, что если он сейчас не начнёт двигаться, то точно свихнётся. Поэтому он встал и начал расхаживать перед Терезой взад-вперёд. — Нам необходимо многое обсудить. Смотри, сколько всего непонятного: странная записка, что была у тебя в руке — что ты будешь самой последней, потом кома, потом тот факт, что ты умеешь общаться со мной телепатическим путём. Есть какие-нибудь идеи?

Тереза следила глазами за его передвижениями.

— Расслабься и брось спрашивать. Всё, что у меня есть — это неясные намёки на воспоминания. Ну типа того, что мы с тобой были важными персонами и что нас каким-то образом использовали. Что у нас высокий интеллект. Что мы здесь ради чего-то значительного. Я знаю, что положила начало Концу, что бы это ни значило. — Она покраснела и испустила тихий стон. — Мои воспоминания так же бесполезны, как и твои.

Томас присел на корточки напротив неё.

— Нет, они не бесполезны. Ведь знаешь же ты, что моя память была стёрта без моего ведома и согласия. Ну и всё остальное... Ты помнишь намного больше, чем я или кто другой в этом месте.

Их глаза встретились, и они долго смотрели друг на друга. По её лицу можно было прочесть, что она напряжённо думает, пытаясь проникнуть в скрытый смысл происходящего.

«Я ничего не знаю», — мысленно возразила она.

— Ну вот, пожалуйста, опять, — вслух произнёс Томас. Он обрадовался, что её маленький фокус больше не выбивает его из колеи. — Как тебе это удаётся?

— Просто удаётся и всё. Думаю, что и у тебя бы получилось.

— Знаешь, не сказал бы, что горю желанием попробовать. — Он сел на землю и подтянул ноги к груди, почти в точности копируя её позу. — Как раз перед тем, как ты нашла меня здесь, ты что-то сказала — мысленно. Что «Лабиринт — это код». Что ты имела в виду?

Она чуть заметно тряхнула головой.

— Когда я проснулась в первый раз, то как будто попала в приют для умалишённых. Какие-то непонятные мальчишки, откуда они взялись и почему нависают над моей постелью... Мир перевернулся, в сознании полный кавардак, какие-то обрывки мыслей... Я старалась дотянуться и схватить хотя бы что-нибудь из этих обрывков, и вот... Я на самом деле не знаю, почему сказала это.

— Ещё что-нибудь в этом роде?

— Фактически, да! — Она оттянула левый рукав своей майки. На её бицепсе чернела цепочка маленьких букв.

— Что это? — заинтригованно наклоняясь вперёд, спросил он.

— Читай сам.

Буквы уже немного размазались, но, нагнувшись поближе, он смог прочесть:

ПОРОК — это хорошо

Сердце Томаса забилось быстрее.

— Я видел это слово — ПОРОК. — Он напряг мозг в поисках истинного смысла прочитанной фразы. — На маленьких тварях, которые живут здесь. Их называют «жукоглазы».

Теперь пришёл черёд Терезы спрашивать, что это такое.

— Жукоглаз? Такая маленькая, похожая на ящерицу машинка, с их помощью Создатели — люди, пославшие нас сюда, — шпионят за нами.

Тереза на мгновение задумалась, рассеянно глядя куда-то вдаль. Потом вновь взглянула на свою руку.

— Я не помню, почему написала это, — сказала она, и, послюнив большой палец, принялась стирать буквы. — Но здесь наверняка кроется что-то важное. Напомни, если я забуду.

Эти три слова беспрестанно кружили в сознании Томаса.

— Когда ты это написала?

— Когда проснулась. На моей тумбочке лежали блокнот и ручка. В суматохе никто не заметил, как я написала что-то на руке.

Всё в этой девушке поражало Томаса: сначала то, что он чувствовал некую связь между нею и собой, потом мысленные разговоры, а теперь ещё и это!

— Ты такая странная, ну просто ни в какие ворота! Сама, наверно, знаешь?

— На себя посмотри! Прячешься тут, за кладбищем. Это, по-твоему, совершенно нормально? Или ты любишь жить в лесу?

Томас попытался сердито нахмуриться, но вместо этого смущённо заулыбался. Действительно, что за заскоки — прятаться от всех, да ещё где...

— Ага. Слушай, мне всегда казалось, что мы знакомы, а ты к тому же утверждаешь, что мы друзья. Ладно, приму на веру!

Теперь уже он протянул ей руку для рукопожатия. Тереза взяла её и надолго задержала в своей. Томас затрепетал.

— Всё, чего мне хочется — это снова попасть домой, — сказала она, наконец отпустив его руку. — Как и всем остальным.

Томас вернулся к действительности, и сердце его упало. Он вспомнил, как страшен стал их маленький мирок.

— Знаешь, здесь теперь очень жутко. Всё разваливается. Солнце исчезло, небо потеряло цвет и теперь просто серое, тусклое какое-то, и еженедельная посылка не пришла... Похоже, что так или иначе, а нам действительно приходит конец.

Но прежде чем Тереза успела ответить, из леса выбежал Ньют и остановился перед ними.

— Какого чё... — начал он и осёкся. Позади него показались Алби и несколько других приютелей. Ньют воззрился на девушку. — Как ты сюда попала? Медяк твердит, что ты только что была с ним, как глядь — тебя уже и след простыл!

Тереза встала, снова удивив Томаса, на этот раз — своим уверенным поведением.

— Думаю, он позабыл рассказать об одной мелочи — я двинула его по яйцам и выскочила в окно.

Томас чуть не расхохотался. А Ньют обернулся к стоящему рядом пареньку постарше — лицо у того стало малиновым.

— Поздравляю, Джефф, — торжественно провозгласил Ньют. — Ты теперь официально будешь считаться первым парнем в Приюте, которому надрала задницу девчонка.

Но Тереза за словом в карман не лезла:

— Будешь нести такую бурду — и тебе надеру.

Ньют снова повернулся к ним с Томасом. Судя по выражению его лица, угроза Терезы его не испугала. Он лишь стоял и молча пялился на них. Томас пялился в ответ. Интересно, что у бывшего Бегуна на уме?

Алби выступил вперёд.

— Мне всё это осточертело. — Он нацелился пальцем в грудь Томаса, чуть ли не ткнув в неё. — Я хочу знать, кто ты такой, кто такая эта придурочная девка и откуда вы, шенки, знаете друг друга.

Томас устало вздохнул:

— Алби, клянусь, я...

— Она очнулась и тут же рванула к тебе, образина!

Томас разъярился и одновременно встревожился: что-то Алби не в себе, как бы его не занесло туда же, куда и Бена.