Читать книгу "Земля Ольховского. Тайны чужого мира. Kнига 2 - Константин Колчигин"

XI

До северного берега оставалось еще не меньше тридцати километров, когда все вокруг нас потемнело, почти непрерывно загрохотал гром и от первых сильных порывов ветра по воде пошла крупная зыбь. Я немного переложил штурвал (Наташа уступила мне место сразу по моему возвращению в рубку) на правый борт, взяв направление, которое обеспечивало максимально мягкий и безопасный ход против волн под углом, примерно, в сорок пять градусов, позволяя также до некоторой степени придерживаться и необходимого курса. Потом я с максимально возможной точностью определил выбранное направление уже по ручному компасу, теперь пристегнутому на мое правое запястье – чтобы удерживать направление в условиях нулевой видимости. Я рассчитывал, что даже сопутствующий местным исключительно сильным грозам штормовой (скорость более двадцати метров в секунду) ветер не успеет за короткое время разогнать по не такой уж и большой водной поверхности высокую и крутую волну. Во всяком случае, можно было надеяться, что волнение не превысит пяти баллов (высота волн до трех с половиной метров), что при искусном управлении вполне реально преодолеть даже на такой небольшой моторной лодке, мореходность которой, несомненно, увеличивала жесткая рубка. Через минуту-другую налетел настоящий шквал, и ветер резко усилился от крепкого до штормового, а высота волн стала расти прямо на глазах. От сильнейшей качки весь груз (в особенности эти чертовы дыни, которые я даже хотел вышвырнуть за борт) под нашими с Наташей ногами заходил ходуном, а непрерывный грохот полностью заглушил гул мотора, работающего на почти полных оборотах – я не решился сильно снижать ход, потому что срыв лодки с глиссирующего режима в штормовых условиях мог оказаться роковым… Стало совсем темно, но частые вспышки молний все время озаряли неспокойную поверхность моря, и я успел разглядеть, что уже появились высокие гребни с пенящимися вершинами – такое необычайно быстрое усиление шторма я наблюдал лишь два или три раза в жизни. Лодка по диагонали взлетела на очередную волну и разбила ее крутую вершину, отчего десятка два ведер воды выплеснулось на носовую палубу и лобовые стекла – сказалась недостаточная высота скулы на «Прогрессе», которую бы следовало поднять до основания форштевня, как на некоторых более мореходных катерах. Следующая волна оказалась посильнее – рубку на мгновение захлестнуло водой со всех сторон, и часть потока обрушилась в открытый кокпит… Еще одна не менее крутая волна, казавшаяся высотой с двухэтажный дом (на деле не более трех-четырех метров), так резко приподняла и накренила лодку, что стоявший на всех четырех лапах встревоженный Адмирал повалился прямо на Володю, а Наташа ухватилась за мое плечо, чтобы усидеть на месте (держаться в рубке толком было не за что). На этот раз обрушившийся на нас пенистый гребень дошел до самой кормы, и остатки его окатили даже капот двигателя, но благо, что залить «Вихрь» могло лишь поступление воды через отверстия в поддоне, а этого, видимо, не случилось. Наконец хлынул сильнейший ливень, а тяжелые капли с оглушительным грохотом застучали по носовой палубе и крыше рубки так, что, казалось, перекрыли даже непрерывные громовые раскаты. Волнение заметно пошло на убыль, но сквозь залитое лобовое стекло видимости не было уже никакой, и это сразу напомнило мне одну очень опасную ситуацию на типичной российской дороге (в меру разбитой – с фрагментами асфальта), когда я был вынужден пойти на обгон неповоротливого длинномера, а по встречной полосе также шли машины в два ряда, и на мой автомобиль вдруг выплеснуло со всех сторон из глубоких выбоин на шоссе жидкую грязь так, что полностью залило все стекла – я провел несколько томительных секунд в ожидании сильнейшего удара с любого борта, пока стеклоотчистители справлялись со своей работой… Дождь хлестал с отчаянной яростью почти четверть часа (все это время я держал направление лишь по светящейся шкале компаса) и только потом стал быстро слабеть. Заметно посветлело – гроза уходила на юго-запад, но нас еще сильно качало на довольно высоких, хотя и пологих волнах. Опасность миновала, и я решился вновь доверить управление лодкой своей помощнице, чтобы самому вычерпать набравшуюся воду. Пройдя на корму, я открыл моторный отсек, вынул инструменты, запчасти и все три канистры – под легкосъемными сланями плескалось не менее сотни литров воды, и я сразу пустил в ход штатный черпак. Пока я освобождал лодку от водяного балласта, выглянул Агни, сразу преобразив все вокруг. Я выпрямился и посмотрел в сторону берега, до которого теперь было лишь несколько километров – отсюда казалось, что стена местных зарослей подступает к самой воде, и она была совсем обычного ярко-зеленого цвета… Укладывая обратно в кормовой багажник все извлеченные мною предметы, я обнаружил, что расходная канистра подходит к концу и скоро у нас останется лишь сто пятьдесят литров топлива: только-только на обратный путь. Ну что же, я и так, в результате удачного стечения обстоятельств, забрался гораздо дальше, чем рассчитывал, подвергая опасности не только себя, но и своих молодых подчиненных. И как бы ни хотелось мне еще хоть немного продвинуться на запад, а также хорошо осмотреть Город, следовало не испытывать больше в этих опасных краях судьбу и немедленно возвращаться назад.

Вернувшись на водительское сиденье, которое мне сразу уступила Наташа, я взял курс на берег и стал присматривать место для стоянки – мы находились в пути сегодня уже много часов и «сожгли» три канистры бензина, так что пора было приготовить хороший ужин и как следует отдохнуть. Мне очень не хотелось располагаться вблизи местного леса – он, без сомнения, таил в себе немало опасностей, и я искал очередной островок, отделенный достаточно глубоким проливом от северного берега. Найти что-то более-менее подходящее удалось, лишь когда мотор расходовал последние капли бензина – мы поравнялись даже не островом, а невысокой береговой отмелью, поросшей в своей центральной части крупным тростником. Двигатель умолк метров за пятьдесят до цели, и мне пришлось выбраться на носовую палубу и взяться за весла. Осмотрев этот еще совсем влажный после недавнего ливня клочок земли и не обнаружив здесь ничего угрожающего, я разрешил своим подчиненным выбраться из лодки. Поручив Наташе и Володе (парнишка все еще сильно хромал, но был способен оказать кое-какую помощь) установить палатку, я занялся обслуживанием мотора и в первую очередь, как обычно, подключил к нему полную канистру с топливом. Промыв свечи, карбюратор и фильтр бензонасоса, я вновь достал из открытого теперь носового багажника ящик с гребными винтами и выбрал среди них тот, что имел шаг в двести шестьдесят миллиметров – в результате большого расхода топлива за сегодняшний день прежний успел стать слишком «легким». Пока я возился с двигателем, мои подчиненные поставили палатку, перенесли в нее все необходимое и собрали плавник (его здесь было более, чем достаточно) для костра. Ко мне подошла Наташа, выглядевшая в купальнике и высоких сапожках очень необычно, спросила об ужине и, получив мой ответ (я решил сварить рисовую кашу и добавить в нее сухофрукты), задержалась рядом со мной, чтобы дождаться, когда я управлюсь с обслуживанием «Вихря».

– Скажите, Николай Александрович, – проговорила с легкой, чуть смущенной улыбкой девчонка. – Когда я фотографировала из люка… Вам не хотелось совершить… «неожиданный поступок»?

– Хотелось ли мне целовать ваши ножки, Наташа? – ровно переспросил я, устанавливая новый гребной винт, и почти сразу также спокойно добавил. – Мне всегда хочется целовать вас всю – с головы до ног!