Читать книгу "Стезя и место - Евгений Красницкий"

– Хр-р-р… – Прыжок в сторону. – Хр-р-р… – Торопливый шаг назад, попытка ударить и снова отступление. – Хр-р-р…

Рогатина была тяжелой и неудобной, но пока выручали навыки, полученные в тренировочных боях на палках, и… ярость. Противник хоть и владел инициативой, явно загоняя Мишку куда-то, но смотрел на него не без опаски. Топор еще раз удалось поймать на крестовину рогатины и ударить мужика подтоком по ноге. Мишкин противник зашипел от боли и отступил назад, дав секундную передышку. И тут Мишка наконец увидел Роську. Тот лежал рядом с рассыпавшейся поленницей дров и даже шевелился! Живой!

– Ур-р-рою!!! – Рев прозвучал прямо-таки торжествующе, словно у медведя, победившего в брачном поединке.

Действия, однако, пришли в прямое противоречие с эмоциями – снова пришлось отступать. Противник стал действовать осторожнее, делая обманные движения и постоянно заходя чуть справа, отжимая Мишку к какому-то одному ему известному месту.

– Хр-р-р… – Так хотелось насадить врага на лезвие! – Хр-р-р… – Так мешал его топор! – Хр-р-р… – Наконец-то с крыши дома прилетел самострельный болт и ударил мужика в спину, видимо, кто-то из отроков обернулся на шум во дворе. – Ур-р-рою!!! – Широкое лезвие рогатины, похожее на короткий меч, с хрустом вошло в человеческую плоть. – Хр-р-р…

Еще один взгляд на Роську – шевелится, даже сел! Звука раскрывшейся позади него двери Мишка не услышал – в голове все еще гудело, – но тупой удар в спину сквозь кольчугу и поддоспешник почувствовал. Выдергивая лезвие рогатины из тела мужика, ударил подтоком, не оглядываясь, назад. Позади раздался женский вскрик и шум падения тела. Мишка обернулся. На полу в сенях дома сидела женщина, рядом валялся здоровенный тесак, таким здоровый мужчина, даже если бы не пробил кольчугу, мог бы переломать ребра, но у женщины не хватило то ли сил, то ли умения. Так вот куда загонял его противник – под удар в спину!

– Хр-р-р…

Мишка двинулся в сени, женщина, торопливо перебирая ногами и руками, стала отползать назад, прямо в раскрытую дверь теплой избы. Рогатина задела за косяк двери, Мишка раздраженно дернул оружием и двинулся дальше.

– Хр-р-р…

Женщина вдруг завизжала, попыталась лягнуть ногой надвигающийся на нее ужас, не достала и торопливо перекатилась в сторону. Мишка шагнул из сеней в избу, и тут откуда-то сбоку вынырнула девушка и сунула Мишке в лицо горящую головню!

– А-а-а!

Головня ударилась в шлем и вывернулась в сторону, но Мишка этого не заметил, он как будто снова очутился в доме бунтовщика Устина – ослеп на один глаз, лицо жгло огнем, а перед ним была та самая Марфа, которая ткнула его горящей лучиной.

Убить, убить Марфу! Только так можно было избавиться от жгучей боли, рвущей левую сторону головы.

Давешняя женщина с криком налетела сзади, Мишка, сам того не заметив, словно избавляясь от какой-то помехи, двинул латным локтем так, что баба улетела куда-то в угол, и замер: и сознанием, и телом безраздельно владели только боль и желание расправиться с Марфой.

– Марфа-а-а!!! Где? Ур-р-рою!!!

Сквозь мутную пелену увидел перед собой женский силуэт и, исторгая из себя боль, страх, ненависть, побеждая и повергая Марфу, ударил кулаком в латной рукавице в расплывающееся пятно лица. Удар, вскрик, звук падения тела – затихает боль от ожога и возвращается зрение. Свобода, сила, ясность, жажда движения и действия!

Из избы на двор, со двора на улицу вылетел как на крыльях – доспех ничего не весит, рогатина в руках – невесомая тростинка.

– Где?! Кто?! Ур-р-рою!!!

На улице кладбищенский покой: людские и конские трупы, оружие, вьюки, еще что-то, совершенно здесь неуместное. Где-то впереди и слева крики и еще какой-то шум. На крыше дома мелькают на фоне неба силуэты отроков. Добежал до угла, завернул. В конце переулка баррикада из перевернутой телеги, саней, каких-то бревен, куска изгороди. Перед баррикадой два неподвижных тела в доспехе (на улице ни одного доспешного не было), еще кого-то оттаскивают на руках, несколько ратников прижались спинами к забору, прячась за выступающим углом дома. Справа и слева на крышах щелчки самострелов и команды, отдаваемые мальчишескими голосами: все сорок отроков наверху, по два десятка с каждой стороны. Позади баррикады пролом в ограде и мелькание голов бегущих из села жителей.

Бешеный Лис взмахнул десятками стрелков на крышах, как Стимфалида[11]крыльями, и воздух наполнился летящей смертью.

– Впер-р-ред!!! Бей!!!

Пронесся по переулку, взлетел на баррикаду, поворотом корпуса избежал прямого удара рогатины, лишь чиркнувшей по доспеху, полоснул лезвием своего оружия по чьей-то перекошенной роже, ударил подтоком по руке, держащей топор… повел плечами, направляя летящие сзади и сверху самострельные болты – пространство за баррикадой сразу же наполнилось криками и смертью. Бешеный Лис торжествующе взревел, огляделся в поисках новых жертв и полетел на землю от страшного удара в бок. Хватая ртом воздух, никак не желающий проникать в легкие, перевернулся на спину, остатками угасающего сознания уловив надвигающийся силуэт, выставил навстречу лезвие рогатины и рухнул в беспамятство.

Ухмыляющийся Лис – Зверь Велеса – стоял передними лапами у Мишки на груди и не давал вздохнуть. Морда заляпана кровью, клыки отливают металлическим блеском, слегка шевелятся ноздри, словно Лис к чему-то принюхивается, а в глазах… смех! Не адское пламя, не звериный блеск, а смех – снисходительно-издевательский, такой, каким смеются не над чужим дураком, а над своим, вообразившим себя умнее всех и сотворившим непроходимую глупость.

– Ну понял теперь, что значит «Бо ярый»? Или тебе больше нравится «берсерк»?

Говорил Природный Лисовин, сидящий на звере Велеса верхом. То ли Лисовин был карликом, то ли зверь Велеса величиной с лошадь? Впрочем, Лис был виден четко, а Лисовин колебался, как отражение в неспокойной воде. И откуда-то была уверенность, что говорит именно зверь Велеса, а Лисовин только… «озвучивает», что ли?

– Ишь, размечтался! Да никакой ты не берсерк, а обычный псих, кот шпареный, зациклившийся на мести уже убитой женщине! Понял?

– Дай… вздохнуть… – Не голос, только мысль, но Лис услышал.

– А зачем? Так хорошо будет помереть, вернуться в Питер, покурить, лежа на диване, и поудивляться: какой яркий сон приснился!

– Пошел ты…

– Не-а! Я с тобой навсегда, даже если обратно слиняешь, от меня не сбежишь! Ну-с, досточтимый сэр Майкл, и как вам средневековые реалии? Совсем не страшно, правда? Вы же уже почти все попробовали, разве что девиц не насиловали да еретиков на костре не поджаривали. И ничего! Как у вас говорят: «Ну вот, а ты, дурочка, боялась! И мамка не знает, и юбку не помяли».

– Сука, б…

– Ошибаетесь, досточтимый сэр, я – «мужеска пола», самеза, как выражаются жители тундры.