Читать книгу "Поводырь - Андрей Дай"

– Чего же здесь поразительного? – удивился заметно осмелевший Менделеев. – Господин майор Суходольский и сам прежде в корпусе служил. Им немало укреплений построено.

– Как же его в казачье войско занесло?

– О том, ваше превосходительство, при всем моем уважении, вы у него лично спросите. Мало ли что люди болтают. Правду-то только он сам и знает.

Отпустил Скоробогатова. Приказал новому председателю Промышленной комиссии при Губернском совете сбегать за карандашами с бумагой и принялся рисовать блок-схему губернской Научно-технической консультации. Написал мелкими буковками в скобочках: «Томский технологический институт», взглянул в расширившиеся от восторга глаза молодого, не заросшего еще мхами бюрократии чиновника и добавил тихонько:

– Большие университеты начинаются с маленьких институтов.

И тут же принялся черкать список требующихся специалистов: геологи и геодезисты, металлурги, агрономы и селекционеры, механики, кораблестроители, химики, особенно те, что разбирались в новом для этой эпохи направлении – органической химии. Крупными буквами написал: инженеры-железнодорожники.

– Гальванистика, ваше превосходительство, тоже модная ныне наука, – хмыкнул не верящий Павел Иванович.

– И что же она изучает?

– Электрические явления. Молнии на службу человеку надеются запрячь.

– Молнии? Ну, молнии нам пока не нужно, а вот искорку – было бы неплохо. Пишем и их тоже. Вы, господин надворный советник, припоминайте – кого еще я забыл?

– Ваше превосходительство, так вы не шутить изволите? Эти люди действительно вам потребны? Я поражен вашими планами, Герман Густавович!

– А вот это вы, дорогой председатель, зря. Поражаться станем, когда планы сии в жизнь претворим. Пока же мы с вами только объем потребной работы пытаемся определять.

– Вы и железный путь намерены строить?

– Конечно! Сибирь, не связанная лентами стальных путей с Россией, – всего лишь колония. Я же намерен начальствовать губернией Российской, а не колониальной.

– Мне даже страшно думать…

– И не думайте, Павел Иванович. Не думайте. Примите на веру, примите всей душой необходимость всего этого для блага Родины – и вперед, к свершениям!

После минутной тишины Менделеев вдруг засмеялся.

– Простите, ваше превосходительство, – утирая влагу из уголков глаз, выговорил он. – Я вдруг подумал, что действительно хочу во всем этом участвовать. Даже если половина планов не случится, а вторая половина изменится, о наших деяниях потомки не забудут.

– Меньше всего… – начал было я скромничать и запнулся. Врать не хотелось. Чего уж там – ради них, родимых, все и затевал. Ради потомков с длинной памятью. – Пока я озабочен поддержкой современников. Оставим потомкам потомково.

Исчирканные листы чиновник забрал с собой. Обещал поразмыслить и отписать несколько писем друзьям в Россию. О брате с ним говорить не стал. Думаю, за химиками он и без моего напоминания к Дмитрию Ивановичу обратится. Единственное незаписанное направление тоже обговорили. Я имею в виду – взрывчатые вещества. Не порохом же дымным, прости господи, Чуйский тракт строить. А доверять такие вещи бумаге – я еще из ума не выжил, хотя нам с Герой на двоих лет девяносто почти.

Взглянул на часы и заторопился выпроводить молодого чиновника. Приближалось время ужина у Асташева, а я еще хотел успеть попасть в гостиницу – переодеться. Встал даже уже, но зацепился взглядом за карту. Все-таки схемы земной поверхности – давняя моя страсть. Свою, Томскую область я вообще чуть ли не наизусть знаю. Да и Кемеровскую с Новосибирской. Алтай, что краевой, что республиканский, уже намного хуже. Заседал в комиссии по определению стратегического фонда месторождений на территории Сибирского федерального округа. Видел карты. Но если свою область чуть ли не пешком всю исходил, то в районе большинства замороженных для потомков залежей на Алтае даже не был ни разу. Сейчас вот смотрел на Чуйскую степь, нарисованную умелой рукой губернского чертежника, и видел там серебро, железо и свинец. Цемент и асбест. А еще видел зону произвола горных начальников АГО. Насколько все было бы проще, если бы я попал в тело предыдущего губернатора. Он-то, в отличие от Лерхе, был одновременно и начальником АГО.

Так бы и простоял перед огромной, во всю стену, картой, если бы от этой мантры меня не отвлекло явление угрюмого, обремененного пивным животом господина. Пришелец отрекомендовался жандармским штаб-офицером Афанасьевым и предложил ознакомиться с четырьмя нестрашно худыми папками – личными делами молодых людей, один из которых мог бы стать моим секретарем. И ведь, морда эфэсбэшная, отказал мне в праве забрать документы с собой и почитать материалы дома, перед сном! Пришлось опять садиться за стол.

Позвал прежде Артемку из приемной. Велел брать мою повозку и мчать в гостиницу, за одеждой. Почему-то заявиться к Асташеву в мундире, присыпанном бумажной пылью, представлялось совершенно неуместным.

А жандарма я все-таки перехитрил. Спросил, с совершенно невинным видом, не поджидают ли кандидаты моего решения за дверью? Сам знал, что нет. Но ведь убедиться стоило, не правда ли?

– И каким образом, милостивый государь, я должен делать отбор? А ежели у человека в бумагах одно, а на самом деле уши торчат? Или, прости господи, он вообще рыжий?! Вы себе даете отчет, что станут болтать обыватели, коли у меня в приемной этакое чудо-юдо поселится?! Уж не намеревались ли вы подорвать таким образом авторитет представителя власти в губернии, а тем самым и нанести ущерб его императорскому величеству, чьим высочайшим повелением…

«Остапа понесло», – промелькнуло в голове. Доводить до абсурда не хотелось. Мне «охранка» еще много пользы принести должна.

– Мне сказали, ваше превосходительство, что вас в первую очередь интересуют другие качества в сих кандидатурах, – нахально перебил штабс-капитан. И фыркнул носом в густые усы. Носом! Вот же прохиндеи. Я перед ним тут туповатого чинушу корчу, а они с Кретковским давно меня просчитали.

– Вам верно сказали, – хмыкнул я. – Передайте Киприяну Фаустиповичу мою благодарность за оказанную им любезность… Но тем не менее, внешняя благопристойность – тоже немаловажный аспект для секретаря начальника губернии, согласитесь.

– Пожалуй!

– Так что или оставьте мне документы до утра, или встретимся здесь завтра в девять. Но вы уж потрудитесь и молодых людей с собой привести…

Как у них все-таки строго с документацией! Даже для первого лица в губернии исключения не сделали. Можно подумать, в тех бумажках Великая Тайна Российского государства содержится. Афанасьев молча кивнул, сгреб со стола папки с бумагами, щелкнул каблуками. Думал, буркнет «честь имею» и исчезнет, аки привидение. Но нет.

– Киприян Фаустипович и вам, ваше превосходительство, кое-что передавать велел…

Из отдельной, пугающе толстой папки с тряпочными закладками стали доставаться мягкие, с осыпающимися от старости уголками, листы бумаг. Документы поочередно укладывались на стол передо мной и убирались тотчас после прочтения.