Читать книгу "Властелин неба - Сергей Зверев"

— Кто?

— Охранники наши ушли! — объяснил мальчишка, поднимаясь на ноги.

В это время звонкий девичий голос позвал из разлома, через который стало видно синее небо:

— Галиакбар-бабай! Дедушка Галиакбар! Вы здесь?

— Людмила? — удивился Вагипов-старший.

Он сел на землю и тут же выкрикнул из всех сил старческим голосом:

— Людочка, неужели это ты, внученька?

— Да, дедушка! Это я, Люда! У вас есть раненые? — Людино лицо, обрамленное светло-рыжими волосами, показалось на фоне яркой синевы.

— Слава Аллаху, нет!

— Надо немедленно уходить отсюда!

— Я выведу! Галиакбар-хаджи, я знаю, как! — воскликнул Ахмед. — Тетя Люда, не уходите! Мы сейчас выйдем!

— Веди, мальчик мой, — покорно согласился старик. — Выводи всех, я пойду последним, буду смотреть, чтобы никто не остался здесь, в этой яме.

* * *

… Вахид, Бэрроуфильд и незадачливый стрелок покинули джип, как только началась бомбежка, понимая, что черный джип — очень хорошая мишень для супер-вертолета. Впрочем, американец выбрался из машины последним. Он потащил с собой контейнер, несколько более громоздкий, чем тот, в которых хранятся и откуда вылетают «Стингеры».

— А ты говорил, сбил! — рявкнул Вахид на стрелка и крепко ударил его ладонью по затылку.

Боевик заверещал как резаный — наверное, подзатыльник был последней каплей, переполнившей чашу ужаса в его душе:

— Это Ангел Смерти! Его невозможно сбить! Он везде! Он прилетел за нами!

Стрелок подскочил с земли и, завывая, выпрыгнул из каменной щели. Размахивая руками, он бежал неизвестно куда, пока его не сразила пулеметная очередь, возникшая из негромкого стрекотания в абсолютно пустом и чистом, без облачка, небе.

Американец, положивший себе на плечо контейнер, похожий на переносной зенитно-ракетный комплекс, только более массивный, прицелился на это стрекотание и потянул спусковую скобу.

Выйдя из контейнера с ощутимым звуковым ударом, необычная ракета взвилась в синеву. Особенность была в том, что к ракете был прикреплен тонкий и сверхпрочный трос-леска, потянувшийся вслед за ней в небо.

Один из двух несущих винтов «Громобоя» зацепил трос и, намотав его, резко остановился. Турбины взвыли — система синхронизации вращения винтов с некоторым запозданием застопорила второй ротор, но машина уже вошла в левое вращение, к тому же лишившийся подъемной силы винтов «Громобой» начал стремительно валиться вниз. Вертолет стал практически неуправляемым.

Система визуальной защиты на «Громобое» по-прежнему была активизирована, но Бэрроуфильд понял, что его выстрел не прошел даром: корпус ракеты, к которой был прикреплен трос, исчерпав запас топлива, повис на тросе, который терялся в высоте, а затем стал кругами приближаться к земле.

— Он падает! — восторженно воскликнул Ричард и дернул Вахида за рукав: — А этот баран говорил, что его невозможно сбить. Тоже мне, Ангел Смерти!

Это были последние слова американца. Через несколько секунд противотанковая управляемая ракета, выпущенная не потерявшим самообладания оператором «Громобоя» старшим лейтенантом Романчуком, вошла в каменную щель, в которой укрывались Бэрроуфильд и Вахид, и разнесла в клочья их тела, одновременно обрушив стены укрытия.

Иванисов чудом сумел «раскачать» несущие винты почти у самой земли, не выдержавший чудовищного напряжения трос лопнул, и «Громобой» медленно, с трудом, но все же неуклонно стал набирать высоту…

42

Стоявший под тентом на верхней палубе сухогруза «Эсмеральда» вертолет, прежде чем разобрать его на небольшие блоки и упрятать в контейнеры, техник Кузнецов облазил снизу доверху, от шасси до рулей высоты на хвостовой балке. Найдя очередной след от ранения, горько вздыхал и, словно нянька над болезным дитем, причитал:

— Ай-я-яй! Досталось тебе, «Громобоюшка»! А все ж таки выдюжил! Не смогли супостаты одолеть тебя! Ну ничего, мы тебя дома подлечим, переберем, будешь как новенький! Будешь вновь готов к труду и обороне.

— И к нападению тоже, — весело добавил командир экипажа Иванисов, который неслышно подошел под маскировочный тент и, задрав голову, наблюдал за техником, оседлавшим хвостовую балку вертолета.

Трофимыч, не ожидавший, что кто-нибудь подловит его на телячьих нежностях по отношению к неодушевленному предмету, насупился и замолчал, не ответив пилоту.

— Не дуйся, Трофимыч, — просто сказал Иванисов, когда техник спустился вниз по приставной лестнице. — Я его тоже очень люблю. Я еще ни один из своих вертолетов так не любил, а у меня их было много. Это правда.

— Дак ведь как не любить, — согласился, взбодрившись, техник, — ведь чудо, а не вертолет. Он же как живой!

— Слушай, Трофимыч, ты мне вот честно скажи: кто придумал заострить лопасти пропеллеров? Признавайся как на духу! Разве не ты?

— А при чем тут я? — стал отнекиваться техник с напускным безразличием на лице. — Это дело инженеров, — Кузнецов произнес это слово с ударением на последнем слоге. — Они учились, мозги сушили, а мы что? До всего ручками своими доходим, мозолем своим. Где уж нам уж?!

— Ну не прибедняйся, Виктор Трофимович, не прибедняйся, — прокомментировал последние слова техника главный конструктор «Громобоя» Ринат Вагипов, который тоже подошел посмотреть на свое детище, прежде чем его разберут на составные части.

Сухогруз уже подходил к Дарданеллам и вскоре должен был пройти под двумя мостами в Босфорском проливе, выводившем в родное Черное море. Поэтому было отдано распоряжение немедля разобрать и спрятать вертолет в трюме.

— Его идея, Трофимыча, — подтвердил Вагипов. — Пристал, помню, как банный лист к одному месту, простите за грубость. Давай заточим, и все. На аэродинамику не влияло, а все же дополнительная обработка.

В чем заключалась грубость конструктора, ни техник, ни пилот, впрочем, не поняли, но Иванисов с чувством сказал:

— Эта идея нам с Петрухой жизнь спасла. Не выдержал треклятый хитрый трос с ракетой — обрезался, оборвался. А то бы грохнулись так, что кости вряд бы собрали, да и система самоуничтожения бы сработала.

— Не будем о грустном, — тем не менее не очень весело сказал главный конструктор, переживший на своем веку гибель не одного экипажа.

Катастрофы опытных образцов геликоптеров были, увы, трагической и почти неизбежной составляющей его профессии.

— Вы к генералу не опоздаете? — поинтересовался Вагипов, взглянув на наручные часы. — Он говорил мне, что в десять собирает вас в кают-компании.

— Еще четыре минуты, — улыбнулся Иванисов. — Успею добежать.

Пилот похлопал ладонью по фюзеляжу «Громобоя», словно по крупу боевого коня, погладил обшивку, и Вагипову даже показалось, что глаза майора на секунду затуманились и увлажнились. Но так это было или нет, он не успел понять, потому как Иванисов, больше не говоря ни слова, поспешил к лестнице, ведущей вниз, к кают-компании.