Читать книгу "Зверь в каждом из нас - Владимир Васильев"

– Так, – подтвердил Лутченко. – Из Ашгабата было пригнано несколько грузовиков, затем разгружено.

– Что привезли на этих грузовиках? Проверяли?

– Проверяли, – кивнул Лутченко, одновременно делая знак Шабанееву; тот принялся перетасовывать рапорты на экране мобильного компьютерного терминала. – Вот… Продукты питания, главным образом консервы и сухие пайки… Хм… Двенадцать шестиместных надувных плотиков и четыре грузовых плавучих камеры… Осветители и шестикратный запас корма для них… Веревки, непромокаемая одежда, приборы ночного видения, кислород и гелий в баллонах, химические термостаты, десять наборов по уходу за селектоидами… Тут много чего. Все куплено в фирме «Алладин», фирма работает в области туризма и подготовки автономных экспедиций…

– Плотики, – пробормотал Коршунович. – Но тут и рек-то нет! Канал – но канал все время находился под нашим контролем. Озера? Одно за Геок-Тепе, опять же наш тыл.

– Озера есть на юго-востоке, между Чаача и Хауз-Ханом, – заметил Лутченко.

– Это очень далеко, – Виталий, – Коршунович с сомнением покачал головой. – И, к тому же, это снова глубокий тыл. Амударью и Мургаб, полагаю, тоже в этом плане рассматривать бессмысленно.

И тут вскочил доселе молчаливо сидящий поодаль Шериф.

– Озеро! Черт возьми – Ков-Ата! Это как раз по Бахарденской трассе!

Больше десятка глаз обратилось к нему.

– Что-то? Объясни-ка, – потребовал Золотых.

Шериф объяснил:

– Ков-Ата – это частично затопленная пещера. Если я не ошибаюсь, как раз недалеко от трассы и Геок-Тепе. Мне на «Чирс» рассказывали… Рассказывала. Одна… особа.

– Точно, пещера Ков-Ата, – прочел уткнувшийся в карту Чеботарев. – Как раз в месте, куда вечером подъезжал кортеж!

– Вот вам и ответ, – угрюмо констатировал Золотых. – Пещера наверняка имеет больше одного выхода.

Проворный Шабанеев уже выуживал из сети все доступные данные по пещере Ков-Ата.

– Так, – громогласно объявил он. – Ков-Ата – система полостей под Копет-Дагской грядой; затоплена водой из минеральных источников, температура воды – около сорока градусов, даже зимой. Глубина неизвестна; в тридцатые и пятидесятые годы предпринимались попытки проникнуть глубже первой пещеры, обе попытки неудачные, ни первая, ни вторая экспедиции не вернулись. Филиал Геок-Тепинского санатория…

– Прохлопали, – все так же угрюмо прокомментировал Золотых. – Степа, что нам проще – вторично пограбить туристическую фирму или срочно перебрасывать свое оборудование?

– Сейчас узнаем, – ответил за Степу Лутченко.

– Кстати, – поинтересовался Коршунович, в упор глядя на Шерифа. – Эту… особу еще не обнаружили?

– Нет, Вениамин Палыч. Все посты и патрули предупреждены, если ее увидят, сразу сообщат. Попыток задержать, как вы и приказывали, не будет.

Шериф уныло опустил взгляд. Чувствовалось, что на душе у него гадко и муторно.

* * *

После совещания к Арчи неожиданно подошел Немец. Они дважды виделись мельком, но не разговаривали. Арчи знал, что Немца подобрали пограничники, около Нисы, древнего городища, километрах в полутора от «Чирс». Атаку сил альянса он пересидел где-то неподалеку, беспорядочно разбегающиеся ашгабатцы его если и заметили, то не тронули. А к погранцам он сам вышел и назвал пароль – его тут же переправили к ближайшему штабу, а там – и в Ашгабат, в президентский дворец.

Свергнутый недавно Кокташ Алескеров любезно выделил генералу Золотых и его людям чуть ли не полдворца; после тесных махолетных отсеков этот штаб казался даже излишне просторным.

Арчи направлялся к выделенной группе Коршуновича комнате; в холле перед залом совещаний его и перехватил Немец.

Арчи уже знал, что его зовут Генрих, причем это паспортное имя.

– Привет, – поздоровался Генрих по-русски. Вопросик есть.

– Какой? – хмуро осведомился Арчи.

Генрих бесстрастно взглянул Арчи в глаза.

– Ты чего киснешь, разведка? Уж не из-за бабы своей?

– А если и так? – сухо ответил Арчи. – Что тогда? Будешь петь о спекшемся профессионале?

– Нет, – невозмутимо возразил Генрих. – Не буду я петь. Ты ведь ее искал в Ашгабате, верно?

– Верно.

– И не нашел?

– Не нашел.

– Я ее видел после того, как расстался с тобой в «Шехрезаде».

С Арчи мигом слетела вялость последних часов; он подобрался и требовательно взглянул в глаза Генриху.

– Около «Чирс», перед самой атакой альянса. Она шла по трассе со стороны Багира; была одета в джинсы, красную клетчатую рубашку навыпуск и вооружена. Какая-то прикладная пушка, вроде сибирской АШки.

– И куда она делась? – спросил Арчи.

Генрих, к его величайшей досаде, развел руками:

– Уж извини, но наблюдать за нею мне было некогда. Ашгабатцы как раз с позиций драпать начали, а над головой штурмовики поперли. Мое внимание, сам понимаешь, слегка переключилось. Я на дереве прятался, еле влез. А потом, когда обе волны прошли, ее уже нигде не было видно.

«Значит, она вернулась в Багир, откопала оружие по дороге к «Чирс»… или к волчьей площадке. Выходит, не все она мне сказала…»

Арчи невольно задумался.

«Что же получается? Она сопроводила меня, убедилась, что на меня вышел агент альянса и тихо ушла в сторону. Получается, она меня оберегала зачем-то. Сама? Или (ой, как не хочется верить в такой вариант!) по приказу?»

– Спасибо, Генрих, – поблагодарил Арчи немца. – Ты кому-нибудь говорил об этом?

– Пока нет. Если события повернутся так, что встреча с этой девушкой возымеет какое-либо значение – сам понимаешь, доложу. Либо шефу своему, либо кому-нибудь из общего руководства.

– Понимаю. Спасибо, в общем.

– Да не за что… – Генрих легкомысленно помахал ручкой и пошел прочь.

Арчи отошел к окну и некоторое время отрешенно таращился в сад. В мыслях царил сумбур и сумятица. Вдруг стало очевидно: без Ядвиги ему плохо. За последние дни он очень привык к своей охраннице. А минувшая ночь и вовсе – всколыхнула сердце, разбередила душу, спрятанную за уймой психоинженерных щитов.

Разведчик не может себе позволить такую роскошь, как привязанность. К женщине, к кому угодно. Потому что сразу становится уязвимым.

Арчи и сам не ожидал, что еще способен влюбиться, быстро и по уши, как мальчишка. А влюбившись – понял, что и рад, и не рад этому. И никак не может решить: что ему ближе и дороже – долг или чувство. Долг гнал на очередную беседу с экспертами, чувство требовало: бросай все и ищи ее. Раздираемый этим виртуальным тянитолкаем Арчи перестал походить на себя, на агента Шерифа, профессионала высочайшего класса. К сожалению, Коршуновичу и Золотых это никак не могло понравиться.