Читать книгу "Сеульская шестерка - Оксана Кас"

но не втягивать в проблему посторонних, Дан пригласил Минсока к папе в офис. К ним присоединилась Сонхи — она все равно косвенно в курсе происходящего, все же не первый год в корейском шоу бизнесе.

Дан рассказал папе все, что знал в этой жизни — как узнал о Папке от Минхо, как потом увидел на вечеринке странное общение Сэкиль с подозрительным типом, как рассказал об этом Джиёну, и как в пятницу его пытались убедить стать клиентом.

— Предложение оставить все, как есть, я так понимаю, не рассматривается? — усмехнулся папа, пролистывая папку.

Дан виновато улыбнулся:

— Я не смогу. Меня совесть замучает.

— Я бы тоже не смог, — признался Минсок. — Там некоторым по четырнадцать. Я не думаю, что все эти люди добровольно решили спать с богачами ради карьеры.

Папа тяжело вздохнул:

— Да уж… а я думал, ситуация с Молли сложная. Давайте разбираться. Что вы думаете об этой ситуации? Все же вы живете и работаете в этой стране, лучше понимаете некоторые нюансы. Вместе решим, что можно сделать.

Минсок начал первым:

— Их точно прикрывают на самом высоком уровне. Чем бы ни занимался Джиён-ним, он идет по минному полю. Даже я понимаю, что замешан может быть кто угодно — вплоть до президента.

— Не президент, — качнул головой Дан. — Джиёну поручили в этом разбираться по специальному поручению президента. Его ведомству передают все необходимые материалы, допуски и разрешения, так что его начальство точно хочет раскрутить это дело.

— Согласен с Даном, — кивнул папа, — Мой опыт подсказывает, что честные люди есть везде, даже в правительстве. Их может быть меньшинство, но они есть.

Дан улыбнулся. Его собственный жизненный опыт тоже говорит, что хорошие люди не такая уж редкость. А еще есть немало тех, кто с радостью вернется на сторону «добра», как только «зло» перестанет им угрожать. Желание быть хорошим свойственно всем людям. Именно поэтому преступники и злодеи пытаются оправдать свои поступки тем, что у них не было выбора и они делали это для общего блага, либо тем, что не могли поступить иначе, когда вокруг все такие идиоты. Но, какими бы дурацкими ни были оправдания, они все равно найдутся у любого психически здорового человека, поскольку признать себя просто плохим человеком сложно.

В глубине души многие остаются идеалистами, вот только забота о себе и своем комфорте важнее, что тоже нормально. Даже Дан, столкнувшись с несправедливостью, не рискнет обращаться к прессе, заявлять о случившемся и пытаться что-то поменять здесь и сейчас. Потому что его счастье и счастье близких для него важнее судеб незнакомых ему айдолов.

— Но Минсок прав в том, что касается ходьбы по минному полю: мы не можем знать, кто замешан, — продолжил Дан. — И Джиён не может знать. Но при этом, если о нашем желании действовать против структуры узнают до того, как Джиён… разминирует поле, могут быть проблемы.

— Даже если эти люди не рискнут сейчас что-то делать с нами, как с группой — мы слишком на виду, — у нас все еще есть родные и близкие в Корее, — сказал Минсок. — Поэтому я очень благодарен Дану за то, что он не стал сразу вываливать все Джиёну.

— Да, это правильно, — кивнул папа. — Но вы оба считаете, что знание о содержании папки может помочь Джиёну?

Дан и Минсок синхронно кивнули.

— Однако, если просто отдать папку, подозрительный интерес спецслужб может стать заметен, — задумчиво продолжил папа, — И Дана могут рассекретить как информатора…

— Состав папок индивидуален, — внезапно сказала Сонхи. — Так они могут отслеживать сливы. Я видела несколько вариантов Папки, но они ни разу не были идентичны. Раньше я думала, что дело в том, кому они предназначаются, в смысле — кто сколько сможет заплатить, но сейчас пришло в голову, что это может быть способом отслеживания. Если в каждой папке отличается хотя бы десять процентов имен…

— То это создает много вариаций и позволяет узнать, кто слил информацию, — пораженно выдохнул папа. — Да, вполне вероятно. Просто, но изящно. Пока полиция будет заниматься предварительным расследованием, они смогут убрать информатора… физически.

Они еще около получаса изучали ситуацию, строя предположения о том, как можно контролировать тех, кто пользуется этими услугами. Что-то рассказала Сонхи. Дан даже пожалел, что не обсуждал с ней эту ситуацию раньше.

— Когда эта Папка приходит к айдолам по почте, они редко понимают, что с ней делать и как пользоваться, — говорила она. — Но менеджеры, особенно опытные, в курсе. Когда я работала в предыдущем агентстве, распоряжение от начальства было — объяснить опасность разглашения информации, помочь организовать покупку, если это требуется. Насколько мне известно, все риски встреч берут на себя организаторы, вплоть до того, что айдола-покупателя могут забрать из любой точки города, чтобы не увязались фанаты. Но чаще встречи проходят в барах или караоке… не так уж сильно за вами следят, как некоторым кажется.

— А что говорят в Person? — с интересом спросил папа.

— У Минхо-ним очень жесткая позиция по этому вопросу, — улыбнулась Сонхи. — Официально пользоваться данными услугами запрещено. Буквально: кто ищет партнера на ночь за деньги — пусть покупает дорогую проститутку, которая пошла на это более-менее добровольно.

Дан с Минсоком одинаково хмыкнули: очень в стиле Минхо. Дана ведь тоже смущает не столько сам факт секса за деньги, сколько ощущение, что это больше походит на сексуальное рабство, чем на заработок. Тут сутенер забирает практически все, оплачивая потом призрачными привилегиями по продвижению.

— Что будет, если я притворюсь дурачком? — спросил Минсок. — Я зарабатываю много, могу себе позволить… элитный секс за деньги. Вот если я позвоню по указанному в Папке номеру, выберу кого-то, разузнаю все…

— Не сейчас, — тут же возразил папа. — Скорее всего, Джиён попросит вас это сделать позднее, но это будет официальный запрос, который освободит вас от подозрений во время следствия. Пока вам лучше никак не связываться с этой структурой, чтобы потом не засосало в жернова судебного дела.

— А поправка о сокрытии? — уточнил Минсок. — Разве я не считаюсь преступником, если не сообщаю полиции об обнаружении подпольной сети?

Папа тепло ему улыбнулся и покачал головой:

— Не считаешься. Вы рассказали мне, я ваш адвокат. Мы вместе решили, что это очень опасно для ваших жизней,